Сердце подпрыгивает и замирает: Крис, снова в своем неизменном кожаном пиджаке, стоит, небрежно прислонившись к шикарной спортивной машине. «Порше-911» черного цвета. То, что это именно 911, знаю точно: по иронии судьбы отец никогда не ездил, да, должно быть, и сейчас не ездит ни на чем другом. Рядом со своим импозантным владельцем «порше» выглядит на редкость впечатляюще. Вот уж не думала, что случаются такие совпадения! У меня с этой машиной связана своя история.

Крис с улыбкой оглядывает меня с головы до ног и обратно: в цели его появления сомневаться не приходится. Он заявил, что пришел на дегустацию ради меня, а в итоге я оказалась разменной монетой в войне мужских амбиций.

Иду к нему, из последних сил стараясь твердо держаться на ногах. Не понимаю, почему вдруг решила найти истину в вине, хотя никогда много не пью. Не отводя глаз, жадно лаская взглядом, Мерит внимательно следит за каждым моим шагом. Вспоминаю прикосновение горячих ладоней, властный поцелуй и всем своим естеством ощущаю: хочу его. Он, конечно, тоже это понимает, но сегодня со мной уже вдоволь поиграли. Вполне достаточно для одного вечера. Нет, поправляю себя. Достаточно для всей оставшейся жизни.

— Ты ушел, — обвиняю, едва остановившись. Ветер волнует, искушает чистым мужественным запахом, и колени, без того слабые, окончательно отказываются держать. Падаю на Криса; чувствую на талии жаркую ладонь, но все равно прижимаюсь к нему всем телом. Смотрю в его глаза и едва не обугливаюсь от вспышки молнии. Все, пропала. Долой лицемерную браваду, пусть играет, как считает нужным.

— Но ведь сейчас я здесь, — тихо отвечает он; пальцы на моей талии слегка вздрагивают.

Надо бы его оттолкнуть, но вместо этого хочется прикасаться снова и снова. Крепче вцепляюсь в сумку и пытаюсь раздуть все еще тлеющую обиду.

— А я подумала, что ушел.

— Решил, что тебе будет неудобно в юбке ехать на мотоцикле.

— Мы не договаривались об этом. И вообще ни о чем!

— Собирался тебя прокатить и давным-давно вернулся бы, но так спешил, что одному придирчивому полицейскому не понравилась моя скорость. Он простить не захотел, но надеюсь, что ты простишь.

Обида мгновенно улетучивается. Оказывается, парень не только сгонял ради меня за машиной, но даже заработал штраф. Голова отчаянно кружится; чтобы немного прийти в себя, прижимаю ладонь ко лбу.

— Учитывая мое отвратительное самочувствие, должна поблагодарить за то, что не поленился сменить мотоцикл на машину. — Опускаю руку, и она останавливается на его груди. Теперь сердце моего рыцаря гулко бьется прямо под ладонью. А может быть, из-за моей ладони? Что, если я действую на этого человека так же, как он на меня?

Поднимаю глаза, встречаю горящий взгляд и понимаю, что не ошиблась. Да, прикосновение не оставляет Криса равнодушным. Этот хладнокровный, уверенный в себе, знаменитый художник реагирует на мое близкое присутствие.

— Полагаю, теперь ты понимаешь, что после твоего ухода я выпила лишнего?

— Догадываюсь. — Он выпрямляется и, чтобы удержать меня, крепко обхватывает мою талию. — Почему бы не поехать куда-нибудь, где можно вкусно и сытно поесть? Недалеко есть отличная пиццерия. Любишь пиццу?

Простота решения кажется спасительной.

— Никакого экстравагантного меню. Никаких винных карт. Что-нибудь самое простое и незатейливое.

— Значит, пицца, — соглашается Крис и открывает дверь.

Не без труда складываюсь пополам на пассажирском сиденье, а он вдруг присаживается рядом на корточки и кладет руку на колено.

— Пристегнуться иногда не так-то просто. — Наклоняется, перекидывает через меня ремень и вставляет пряжку в замок. В темноте смотрим друг на друга. — Мы же не хотим сделать тебе больно, правда?

Нет, не хотим. Но он ведь все равно сделает мне больно, иначе зачем было предупреждать, чтобы спасалась бегством? Наверное, он и сам понимает, что заставит страдать, но мы уже перешли пропасть и сожгли за собой шаткий мостик, по которому можно было бы вернуться.

Крис осторожно гладит меня по щеке, затем встает и захлопывает дверь. Откидываюсь в мягком кожаном кресле и обращаюсь к голове и желудку с мольбой: ради всего святого, только не подведите!

Крис садится за руль. Смотрю на четкий даже в темноте профиль и спрашиваю себя, что мой герой думает о винном подвиге.

— Такого со мной еще не случалось. Никогда не позволяю себе лишнего.

— Золотое правило гласит: никогда не говори «никогда», — наставительно произносит Крис. Поворачивает ключ, и мотор отвечает мягким мурлыканьем.

Смотрю в окно, но ничего не вижу, а думаю о его словах. Ребекка исполняла такие требования своего повелителя, которых прежде не могла даже представить. Интересно, если бы можно было с ней поговорить сейчас, она согласилась бы с Крисом? Повторила бы его фразу: «никогда не говори “никогда”»?

Крис останавливает «порше» возле зеркального небоскреба всего в каких-нибудь четырех кварталах от галереи. Прежде чем успеваю удивиться, что скромная пиццерия выбрала себе столь гламурное место, швейцар уже открывает мою дверь.

— Сейчас я тебя вытащу, — предупреждает Крис, коснувшись моей руки. Не дожидаясь ответа, выходит и исчезает из поля зрения.

Судя по всему, он считает, что пара лишних бокалов превратила меня в беспомощную развалину. Плохо то, что предположение не лишено оснований: сегодняшний вечер ясно доказал, что терять над собой контроль непозволительно. Расплата за слабость неотвратима.

Расстегиваю ремень в тот самый момент, когда Крис появляется рядом. Одергиваю юбку и под его обжигающим взглядом опускаю ноги на землю.

Вижу перед собой его ладонь, сдерживаю дыхание в ожидании прикосновения и опираюсь на сильный локоть. Мерит извлекает меня из салона и жестом собственника кладет руку на мое бедро. Снова мне приходится бороться с вожделением; еще ни разу в жизни мужчина не вызывал у меня желания столь неодолимого и бурного.

Слышу, как за спиной захлопывается дверь машины, и «порше» уезжает без хозяина.

— Как-то не очень похоже, чтобы здесь подавали пиццу, — замечаю, не глядя на здание. Внимание неотрывно приковано к Крису.

— До пиццы еще два квартала, — отвечает он. — Если хочешь, пройдемся… а можно подняться ко мне и заказать доставку.

Итак, Крис здесь живет — по крайней мере в то время, когда бывает в Штатах. Что ж, предложение достаточно прозрачное.

Он склоняется и шепчет на ухо:

— Предупреждаю, Сара, я не святой. Если заманю тебя наверх, непременно раздену и оттрахаю так, как мечтаю с первой встречи.

Шокирующие откровенным бесстыдством слова пронзают насквозь. Машинально сжимаю ноги. Значит, он с самого начала меня хочет? А я хочу его. Хочу, чтобы он меня оттрахал. Да-да, готова отбросить добродетель и совокупляться до потери сознания, готова отдаться дикой, бесконтрольной страсти, не подвластной ни сомнениям, ни сожалениям. Еще никогда не позволяла себе свободы на грани с распущенностью. Но разве хотя бы раз в жизни мне доводилось испытывать похожие чувства? Невозможно было даже представить, что они могут захлестнуть меня.

Прижимаюсь к груди Криса и запрокидываю голову, чтобы посмотреть в его глаза.

— Если пытаешься меня испугать, то напрасно: все равно ничего не получится.

— Пока не получится, — уточняет Крис с мрачной уверенностью в голосе и во взгляде. Но зерно уже упало в плодородную почву, и остановить его рост не так-то просто.

— Никогда, — упрямо настаиваю я.

Он медлит с ответом, а замкнутое лицо в эту минуту напоминает суровую маску: брови сдвинуты, губы плотно сжаты. Его ладонь медленно скользит по моей, пока наши пальцы не переплетаются.

— Никогда не говори «никогда», — бормочет Мерит едва слышно и ведет меня за собой.

Подходим к автоматически раздвигающимся дверям и здороваемся с человеком в темном костюме, с гарнитурой на ухе и рацией на поясе.

— Добрый вечер, мистер Мерит, — приветствует он и смотрит на меня. — Добрый вечер, мисс.