Лэр Миери оказался прав: стоило мне утром следующего дня надеть платье, как по мою душу пришла его супруга. Их раннему гостю, главному дознавателю империи, не терпелось поскорее побеседовать со мной и узнать подробности произошедшего. Он задавал много вопросов, и я честно ему обо всем рассказывала, опустив лишь один момент во всей этой истории — касающийся Аарона. Однако Деклиф уклонялся от ответов на встречные вопросы и соизволил ответить лишь на один: что стало с Солтасом?

Я была рада услышать, что Джонатан умер и больше никогда никого из нас не потревожит, не заставит страдать, не принесет зла в этот мир. Однако осознание того, что я лишила человека жизни, пусть даже ради своей защиты и любимого мага, не приносило душевного спокойствия. Только Памир мог унять мое волнение, но я боялась, что едва он очнется, как обвинит меня во всем, что ему довелось испытать. Страх перед будущим вновь пустил крепкие корни в сердце.

После ухода дознавателя я по большей части стояла у окна и невидящим взором смотрела на лужайку, с которой уже сошел снег. Мне ничего не оставалось, кроме как дожидаться решающей минуты.

Вечером началась суматоха. Из коридора доносился громкий торопливый топот, сопровождаемый радостными возгласами, а спустя час ко мне в комнату залетела с горящими зелеными глазами раскрасневшаяся Луиза (супруга целителя) и сообщила, что лэр Тонли пришел в сознание и хочет немедленно меня видеть.

Подобрав юбки, я устремилась за девушкой, а возле заветной двери, на которую указала хозяйка дома, нерешительно потопталась и разгладила появившиеся складки, прежде чем нажала на ручку. Едва переступила порог, встретилась с необычайной синевой глаз. Маг. уже гладко выбритый, причесанный и в белой рубашке, сидел на кровати, опираясь спиной о ее изголовье. Он неустанно скользил по мне оценивающим взглядом, будто оценивал мое состояние. В нем было столько волнения, нежности и… опять это странное выражение, которое я не смогла разгадать в кладовой. Все страхи мигом куда-то исчезли.

— Лэр Тонли… — осмелилась я заговорить первой, закрыв за собой дверь, чтобы никто не подслушал нашу беседу.

Чарующая улыбка коснулась его губ, и Памир слегка кивнул, призывая подойти к нему. Улыбнувшись в ответ, с замиранием сердца я быстро пересекла разделяющее нас расстояние и присела на край кровати. Мне хотелось рассказать бывшему дознавателю, как рада видеть его в полном здравии, но не могла. В горле застрял ком и не позволял выдавить ни слова. Мужчина накрыл мою руку своей ладонью, такой же горячей, как и прежде. От подобной нежности у меня перехватило дыхание и зарделись щеки. Я обернулась и взглянула на дверь. Такое поведение было для нас непозволительно, однако руку так и не убрала.

— Как хорошо, что вы живы и на вас ни царапины, — я так соскучилась по этому бархатистому голосу, что он снова показался музыкой для моих ушей. — Лира Айрис, мне почудилось или там на самом деле появился Джонатан, после того как я уложил бандитов? Просто я то впадал в забытье, то снова приходил в себя.

— Это нападение было подстроено, — я дернула плечом, вспомнив недавние события. — Видимо, кто-то из Хотдженсов или их прислуги передал каким-то образом этому безумцу о том, что мы покинули особняк.

— Вполне возможно, — задумчиво проговорил Ламир. поглаживая большим пальцем тыльную сторону моей ладони. — Или же предатель затесался в нашем замке, — маг внезапно поник, его плечи сильно опустились, а взгляд наполнился печалью. — Скажите, лира Айрис, это правда, что он сказал о моем отце?

Его вопрос поставил меня в тупик. Лгать любимому магу не хотелось, но и предать Аарона я не могла, поэтому, немного подумав, твердым голосом произнесла:

— О чем вы, лэр Тонли? Уверена, что бы вы не услышали плохого о вашем отце, это не более, чем вымысел. Джонатан был болен. Он помешался на артефакте и всячески стремился завладеть им с тех пор, как ему стало о нем известно.

Ламир пристально на меня посмотрел, будто решал сложную дилемму: поверить моим словам или подвергнуть их сомнению. Спустя несколько минут затянувшегося молчания и после тяжелого вздоха маг наконец-то вымолвил:

— А что с ним стало?

— С зеркалом или Джонатаном? — я растерялась, не понимая, о чем он.

— С зеркалом. Джонатан явно мертв, иначе бы мы сейчас не сидели в этой комнате.

— К моему удивлению, осталось целым и невредимым, хотя я отчетливо слышала звон бьющегося стекла. Чудеса, да и только!

— Прекрасная новость. Лира Айрис, я собирался поговорить с вами об этом по возвращении в замок, но не могу удержаться, чтобы не спросить сейчас, — он замолк, а я почувствовала, как все внутри превратилось в натянутую струну. — Что было между вами и моим отцом? — Ламир выжидательно смотрел мне в глаза. Кровь тотчас отхлынула от лица, а по телу пробежал озноб. Его слова застали меня врасплох.

— Мы были женаты, если вы забыли, — ответила я, едва пришла в себя.

— Это невозможно забыть. — его черты на мгновение заострились. — Но я не об этом.

— А о чем тогда? — я сделала недоуменный вид, хотя прекрасно понимала, к чему он клонил.

— Что вас связывало? — голос Памира был таким нежным и в то же время вкрадчивым, что хотелось во всем признаться. Я чувствовала, что сейчас решалась моя судьба, тем не менее выдернула руку из его широкой ладони и немного отодвинулась.

— А что может связывать супругов? — я придерживалась все той же версии, продолжая настаивать на своем, но и бывший дознаватель не собирался отступать.

— Вот вы мне это и расскажите. Я в браке не состоял, но собираюсь. При том сразу же по окончании траура. Зачем тянуть с таким важным делом?

Я почувствовала, как дрогнула моя нижняя губа, а комната стала расплываться из-за набежавших слез. Внезапно мужчина подался вперед и переплел наши пальцы.

— Айрис, — маг опустил все формальности и обратился ко мне лишь по имени, — нам пришлось пережить вместе много бед и несчастий. С некоторых пор ты начала занимать все мои мысли, а твои проблемы стали моими проблемами. Я готов, не задумываясь, ради тебя отдать жизнь. К тому же вижу, что и сам тебе небезразличен. Ты ведь загораешься в моих объятиях как свеча. Вдобавок я знаю, с каким рвением ты защищала меня от Джонатана, смутно, но помню, как тащила к карете после зажжения во мне магической искры. Так самоотверженно может поступить лишь любящий человек. Думаешь, узнав правду о твоих отношениях с моим отцом я откажусь от своих намерений завоевать тебя? Ни за что! У меня впереди еще целых десять месяцев.

Я в растерянности смотрела на мага и не могла поверить в услышанное. Внезапно в душе возникли сомнения, что это все игра и Ламир попросту жаждет докопаться до истины. Но разве он хоть раз меня обманул? Порой тяжело поверить в нечто хорошее и прекрасное после такого количества бед. Все вокруг начинает казаться ложью и притворством, хотя до счастья всего-то подать рукой.

— Признаюсь, Айрис, насколько мне хочется все узнать, настолько я восхищен твоей преданностью отцу. Пусть ты сейчас хоть тысячу раз скажешь, что между тобой и ним все было, я не приму твои слова за чистую монету.

— Почему? — изумленно воскликнула я, почувствовав, как все внутри похолодело.

Я начала прокручивать в памяти наши разговоры, переосмысливать свое поведение, но не нашла предпосылок для подобных выводов.

— Даже не знаю, — я все еще пребывала в смятении, как быстро разрешились все тревоги. Будущее наконец-то виделось теперь лишь в ярких красках, освещаемых теплыми солнечными лучами. — А ты?

— Если согласишься отправиться со мной в столицу, то открою все же сыскное агентство. Мне нужно будет чем-то заняться, чтобы перестать поминутно отсчитывать дни до окончания траура. Но и не видеть тебя сутками напролет я больше не смогу. Особенно теперь, когда между нами все прояснилось.

— Но что я там буду делать? — в сердце поселилась тревога, едва подумала о возможных последствиях переезда Памира в Изуарентаун. — Наблюдать со стороны, как та же Элоиза будет пытаться завладеть твоим вниманием, а я и слова не смогу сказать?