– Как держится Бет? – Саша и за нее беспокоилась.

– Она молодец. Из больницы не выходит. Джордж сейчас у наших друзей, а Том дежурит наравне со взрослыми. – Вся семья сплотилась вокруг беды, даже Бекки, о которой, впрочем, Лайам предпочитал не говорить. Он продолжал чувствовать по ее поводу некоторую неловкость, да, наверное, так всегда будет. Сашу она совершенно не беспокоила, ведь это была связь на одну ночь, за которую Лайам заплатил непомерно высокую цену. Саша была рада, что он смог помочь родным и быть с дочерью в больнице. Таких вещей дети не забывают. Да и он не забудет, и даже Саша.

Саша приготовила вкусный праздничный ужин, наполнила ванну и уложила Лайама в постель. Лайам долго лежал неподвижно и смотрел на Сашу, держа ее за руку. От усталости он почти не разговаривал, а только не сводил с нее глаз. Ровно в полночь они обменялись подарками. Она принесла ему то, что приготовила, прямо в постель, а Лайам принес из гостевой спальни подарок для нее. При виде бриллиантового браслета Саша ахнула и немедленно надела его на руку.

– Какой красивый! Ты меня балуешь! – Она поцеловала его, счастливая от одного его присутствия. Лайаму ее подарки тоже пришлись по вкусу, особенно часы и редкая книга, почти семейная реликвия.

Он лежал в кровати и смотрел в потолок, когда она тоже пришла спать. Саша подумала, что после всего, что Лайаму пришлось пережить, интимные ласки будут бестактностью. Он был совершенно вымотан. О сексе Лайам сейчас даже не думал, она – тоже. Им просто хотелось быть вместе, и они лежали тихонько рядом.

Сил идти к полуночной мессе у него не было, а Саша предлагать не стала. Господь все видит и простит, решила она.

– Какой у тебя усталый вид, – сказала она. – Давай-ка поспи. – Ей хотелось баюкать его, как маленького. Ему сейчас очень нужна была ласка, а впереди ждали новые испытания. Утром возвращаться в Вермонт. У него была одна ночь отдыха, а перед ней пришлось еще почти семь часов провести за рулем.

– Спать я не хочу. Я просто хотел побыть сегодня с тобой, насладиться каждой минутой, – словно стремился напитаться ее нежностью впрок.

– Я здесь. А тебе надо поспать, не то завтра ехать не сможешь.

Он запланировал еще дотемна приехать к детям, а если получится – то и раньше. В семь утра он уже должен выезжать. Им оставалось быть вместе каких-то шесть часов.

– Когда у вас там все успокоится, я к тебе сразу приеду. Лайам понятия не имел, сколько ему придется там находиться.

– Саша, мне нужно с тобой поговорить, – объявил Лайам и оперся на локоть.

– О чем? – У нее мелькнула мысль, уж не собирается ли он сделать ей предложение, но момент казался совсем неподходящим. Саша улыбнулась и подняла на него глаза. Невозможно передать, как она ему радовалась. А он – ей. Но даже здесь, вдали от больницы, где лежала сейчас его маленькая девочка, глаза у него были печальны. После таких переживаний расслабиться нелегко. Всем, не только Шарлотте, потребуется время, чтобы прийти в себя. Несчастье травмировало всю семью.

– Даже не знаю, с чего начать, – сказал он и закрыл глаза. Он собирался сказать что-то важное, и она приготовилась внимательно слушать. – Шарлотте потребуется тщательный уход, внимание, восстановление и всевозможная терапия. Она еще много месяцев пролежит в больнице, а потом какие-то реабилитационные курсы будут проводиться на дому, поскольку она еще мала, или в восстановительном центре. У них там в Берлингтоне есть нечто подобное.

Тут Саша поняла, что его тревожит. И у нее не возникло никаких сомнений. Конечно, она сделает все, чтобы ему помочь, она и сама собиралась предложить, только навязываться не хотела.

– Я согласна, – бесхитростно ответила она и наклонилась его поцеловать, а Лайам удивился.

– Согласна на что? – Он был озадачен. То, что он собирался сказать, произнести было мучительно трудно.

– Согласна, что тебе нужен аванс. Такое лечение стоит уйму денег. Я сделаю все, чтобы вам помочь. И галерея, и я лично.

У Лайама на глаза навернулись слезы.

– Я тебя люблю. Тебе нет необходимости этого делать.

– Но я хочу! – Все было очень просто.

– С финансами у нас все в порядке. У нас отличная страховка. Бет, слава богу, всегда была помешана на страховке. Чего не скажешь обо мне. Я всегда считал, что платить такие взносы просто глупо, а теперь благодарю господа. Вот когда нам это пригодилось. Думаю, если не хватит – подбросят родители Бет. И ее жених рвется помочь. Правда, мне кажется, он не обязан. Но он чувствует свою вину в том, что случилось. Мы потом с этим разберемся, пока нам еще даже счет не выставили. Но все равно спасибо за предложение.

– Ладно. Тогда в чем твой вопрос? – спросила Саша с улыбкой и набрала побольше воздуха.

– Это не вопрос, Саша. Я хочу не спросить, а кое-что сказать. Собственно, ради этого я и приехал. Чтобы сказать это лично.

– Что именно?

Лайам на минуту прикрыл глаза, собираясь с силами. И только потом наконец решился. Он чувствовал себя при этом палачом на плахе.

– Я возвращаюсь к Бет, – произнес он. Саша уставилась на него непонимающим взглядом, – возвращаюсь к Бет, – повторил он. В одно мгновение она стала похожа на подстреленную птицу. Она резко села.

– То есть ты едешь завтра назад в Вермонт, да? – Она не могла дышать и хваталась за соломинку.

Он покачал головой.

– То есть я возвращаюсь к ней как муж. Ей одной не справиться. Шарлотту придется ставить на ноги долгие месяцы, да и то неизвестно, поправится ли она совсем. Бет от меня никогда не было никакой помощи. Теперь я должен быть там. Она хочет, чтобы я вернулся, уж не знаю почему. Наверное, с головой что-то. Двадцать лет я был ей отвратительном мужем. Толку от меня не было никакого, знай куролесил да кистью махал. А теперь я должен стать ей реальной опорой. Я не могу оставить ее наедине со всем этим, Саша. Просто не могу. Видишь ли, когда произошло несчастье, она сразу разорвала помолвку. Говорит, что никогда ему не простит, и просит меня вернуться. – Он смотрел на Сашу, и по его щекам лились слезы. Он ее любит. Но и свою жену тоже. А Бет сейчас нуждается в нем больше, чем когда бы то ни было. И он возвращается к ней, он не может предать ее еще раз. Он виноват перед Бет, перед детьми, перед Сашей. Но он не может отказать Бет!

– Это не основание для того, чтобы возвращаться в семью. Побудь с ними хоть полгода, если нужно. А то и год. Но по той лишь причине, что нужно выхаживать заболевшего ребенка, в семью не возвращаются. Что будет, когда девочка поправится? Ты останешься с Бет и в той семье до конца дней?

– Саша, я ведь от нее не уходил, – напомнил Лайам. —

Это она меня бросила, и заслуженно. Я бы никогда не ушел ни от нее, ни от детей.

– О господи! Ушам своим не верю. – У них самих только-только наладились отношения, а сейчас они лежали в одной постели. Правда, за весь вечер он к ней не притронулся. Он приехал только затем, чтобы побыть с ней вместе на прощанье и лично сообщить, что опять уходит, на сей раз навсегда. – Боюсь, сейчас тебе не следует принимать такого решения, у тебя в голове все смешалось. И у Бет тоже. – Саша билась за свое счастье. Но, глядя в его лицо, видела, что уже проиграла. На этот раз ей не одержать победы. Все кончено. Их счастье в конце концов оказалось все-таки несбыточным, хоть и совсем по другой причине. И у нее не было аргументов, чтобы предъявить ему. На стороне Бет были двадцать лет совместной жизни и трое детей, из которых один сейчас находился в тяжелом состоянии. У Саши не было ни малейшего шанса. – Может, подождешь принимать решение, выспишься сначала, придешь в себя?

– Саша, здесь нечего решать. Я не могу оставить Бет наедине с бедой. И не могу бросить своих детей. – Он и вправду повзрослел, наконец-то стал ответственным отцом семейства, и она ему больше не нужна. И она даже не могла с ним спорить. Потому что понимала, что он поступает правильно. Для всех. Для всех, кроме нее. У нее было чувство, как будто он нанес ей смертельный удар. Собственно, так оно и было. Лайам обнял ее, и она в голос зарыдала. – Саша, прости меня, я так перед тобой виноват! Я тебя люблю. И хотел быть с тобой. Хотел, чтобы все у нас было хорошо. Но сейчас мне надо возвращаться. Клянусь, если бы не это несчастье, я бы на тебе женился. Я этого правда хотел. Но сейчас не могу.