Жаркое аризонское лето сменилось холодной осенью. Молли все больше и больше вживалась в свою новую роль. Ей понравилось быть женщиной – молодой, красивой, хорошо одетой.

Ее наконец-то перестали мучить ночные кошмары, она уже не оглядывалась через плечо, забыв чувство постоянной опасности и тревоги. Были дни, когда она и не вспоминала о Малыше и об охотнике за головами.

Она могла свободно входить и выходить из особняка на Манзанита-авеню. У нее были друзья. Жизнь постепенно налаживалась. Как и обещал профессор, в этом городе она чувствовала себя защищенной.

В конце октября в Мейе состоялся ежегодный карнавал. Предвкушая удовольствие, Молли отправилась на карнавал с двумя своими лучшими подругами, Патрицией и Мэдлин.

Девушки гуляли в толпе, ели конфеты и разглядывали ларьки с товарами. Вскоре они остановились перед маленькой голубой палаткой. Уличный торговец в полосатом пальто зазывал прохожих в палатку, обещая, что ясновидящая мадам Медина предскажет им судьбу.

– Мадам смотрит в свой хрустальный шар и видит всю вашу жизнь. – Взгляд зазывалы упал на Молли. – Вот вы, мисс, не хотите узнать, что вас ждет в будущем? Богатство? Свадьба? Путешествие? Опасность? – Он замолчал и с усмешкой оглядел девушку. – Вы боитесь гадать? Боитесь того, что может увидеть мадам Медина?

Задетая за живое, Молли достала из ридикюля монету, протянула ее пестро одетому зазывале, попросила Патрицию и Мэдлин подождать и бесстрашно шагнула за голубые занавески.

В палатке, скрестив ноги на вытертом турецком ковре, сидела женщина в золотом атласном тюрбане и длинном алом халате. Перед ней на низком квадратном столике возвышался сияющий хрустальный шар. Лицо женщины было ярко накрашено. Жестом она пригласила Молли сесть. Девушка опустилась на колени и села на пятки, лицом к гадалке.

Мадам Медина долго смотрела Молли в глаза, потом подняла руки и поднесла ладони к хрустальному шару – близко, но не касаясь. Потом, убрав руки, наклонилась над шаром и заглянула в его загадочные глубины. Наконец она подняла увенчанную тюрбаном голову и вновь взглянула на Молли. На лице мадам Медины появилось недоумение.

– Я вижу нечто очень странное. Даже я ничего не могу понять.

Ее веки с ярко-голубыми тенями опустились. Молли сглотнула.

– Что именно вы видите, мадам Медина? – спросила она.

– Свадьбы. Я вижу две свадьбы. – Мадам понизила голос. – Ты в длинном белом платье, и… и… – Она опять подняла глаза. Молли хотела что-то сказать, но мадам ее остановила, подняв руку, похожую на птичью лапу. – Две свадьбы. Два жениха, – продолжила прорицательница. Ее нарумяненное лицо нахмурилось. – Оба смуглые и темноволосые.

– Что за чушь! – выпалила Молли, нервно смеясь. – Посмотрите получше в эту штуковину, – сказала она, указывая на хрустальный шар.

Мадам Медина покачала головой в тюрбане:

– Именно это я и увидела в шаре. Я вижу тебя. Ты одна… и в то же время вас двое. Две женщины. И двое мужчин. Две свадьбы. – Она вперила в Молли свои полуприкрытые глаза. – Две свадьбы в один и тот же день.

– Это невозможно! – воскликнула Молли, теряя терпение. – У меня нет желания выходить замуж. Тем более сразу за двоих. Еще раз как следует изучите свой хрустальный шар и вы увидите…

– Нет, – отрезала мадам Медина, – все. Гадание закончено. Иди.

– Убирайся, – холодно приказал мужчина. – Ты мне надоела.

Женщина послушно сползла с мятой постели. Она его боялась. Все девушки в борделе боялись этого рослого сероглазого мужчину с черной бородой и отстреленной мочкой уха.

Женщина вспомнила, как он впервые пришел в их публичный дом и положил на нее глаз. Когда они уединились на втором этаже, он начал с того, что отрезал ее длинные белокурые волосы своим необычайно острым ножом. Отбросив нож в сторону, он ухватился за остатки волос и больно дернул ее голову.

– Так-то лучше, намного лучше, – бормотал он, прижимая ее к матрасу и беря то, за что заплатил.

Теперь он лежал голый, разбросав ноги.

– Тебе опять надо подстричься. Сделай это, не то я…

Его перебил громкий стук в дверь.

– Входи, Кахильо, – крикнул он.

В комнату вошел стройный мексиканец и безо всякого вступления объявил:

– Похоже, сеньорита сейчас в Аризоне.

– Где именно в Аризоне?

Мексиканец пожал плечами:

– Не знаю.

Мужчины стали переговариваться друг с другом. Мексиканец рассказал все, что узнал. Голый мужчина слушал его с большим интересом, потом сказал:

– Бери парней, скачи на север и начинай поиски. Если она в Аризоне, мы ее найдем – это всего лишь вопрос времени. Иди же, Кахильо.

Мексиканец ушел. Женщина осталась. Она боялась уходить без разрешения. Техасский Малыш уже предвкушал свою встречу с Молли. Тут на глаза ему попалась белокурая проститутка.

– Убирайся отсюда, – сказал он, – я от тебя устал.

– Иди, – сказал Лу Хаттон своему помощнику. – Продолжай поиски. Найди новых информаторов. Предложи им больше денег.

Чандо тяжело вздохнул.

– Почему бы вам не оставить эту затею? Мы почти уверены, что Роджерс мертв. Остается только девчонка…

– И что, Чандо?

– Она женщина.

Лу осушил свою рюмки виски.

– Значит, ей не повезло.

Лу был настроен решительно. Он не собирался останавливаться до тех пор, пока все бандиты Роджерса не будут убиты или отданы в руки правосудия. Он потратил большие деньги на информацию, которая могла привести его к исчезнувшей Молли Роджерс.

Долгая зима не принесла ничего нового, зато ранней весной наступил долгожданный прорыв.

Однажды, вернувшись домой ночью после игры в покер, Лу увидел ожидавшего его Чандо. По лицу своего помощника он понял, что у того есть новости.

– Ты нашел Молли Роджерс, – сказал Лу вместо приветствия.

– Возможно, девчонка живет в маленьком городке в Аризоне. Городок называется Мейя.

– Мейя? Никогда не слышал о таком. Как ты ее нашел?

– Об этом узнали люди из агентства Пинкертона. Но ни один из агентов не хочет ехать туда за ней, даже за большое вознаграждение.

Лу выглядел озадаченным.

– Почему? Они ее боятся?

Чандо посмотрел ему прямо в глаза.

– Им не хочется брать в плен женщину – вернее, молоденькую девушку, – которая может провести остаток своей жизни в тюрьме или… или… умереть на виселице.

На загорелой челюсти Лу задергался мускул.

– Опасные преступники должны быть наказаны независимо от пола. Я с удовольствием отдам Молли Роджерс в руки правосудия.

– Да, сеньор, – сказал Чандо.

– А теперь, – Лу жестом пригласил Чандо сесть, – расскажи мне все, что ты знаешь.

– Мисс Роджерс совершила одну большую ошибку, – заявил Чандо. – Она хранила вырезки из газет, где говорилось о делах банды. Прожив в Мейе год, она, как видно, подумала, что хранить такие вещи небезопасно, и решила их сжечь. Но часть вырезок уцелела. Полуобгоревшие листочки нашел один нищий. Он понял, что к чему, и обратился к агентам Пинкертона, а те, в свою очередь, рассказали о случившемся нашим людям. Мы заплатили нищему, велев ему держать язык за зубами и уехать из города, а пинкертонам сказали, что сами во всем разберемся.

Кивнув, Лу спросил:

– Этот нищий знает, под каким именем она живет?

– Нет. Но она работает в магазине. Мейя – маленький городок, там не должно быть много торговых точек.

– Да, но как мы узнаем, что это именно она и никто другой? Не могу же я схватить девушку и обвинить ее в преступлениях, совершенных Молли Роджерс!

Чандо прочистил горло.

– Есть один способ, но…

– Какой? Говори. Мы теряем время.

– Говорят, что у Молли Роджерс есть красное родимое пятно в форме mariposa.

– Родимое пятно в форме бабочки? – Лу потер руки. – Отлично. Где это пятно? На щеке? На руке?

– Mariposa у нее на спине, – сказал Чандо, покраснев, – пониже талии.