— Да-а, — с улыбкой протянул Кирилл, вытряхивая кольцо на ладонь и беря меня за руку.

— Кирилл, пожалуйста…

Проклиная себя за малодушие, я посмотрела на людей, сидевших за столом. Борис Михайлович выглядел удовлетворенным, словно самолично нашел жену для сына и даже протестировал ее на профпригодность. Светлана прижимала руки к глубокому декольте и трепетала в ожидании развязки. Олег ободряюще мне подмигнул. А Маша сияла, как ребенок. Она искренне хотела стать мне сестрой и переживала за нас с Кириллом.

Молчанов вертел вилку, прихлопывая горку салата на своей тарелке. Он знал, что Кирилл собирается сделать мне предложение! Все знали! Вот почему они сидели с такими загадочными лицами за завтраком!

— Я об одном жалею, — сказал Кирилл. Я глянула на него, не скрывая своей растерянности. — Я жалею, что за этим столом нет человека, которого я успел полюбить за доброту, стойкость и жизнелюбие. Я говорю об Иване Николаевиче, твоем дедушке. Я вчера позвонил ему и попросил твоей руки.

— Ты ему звонил! И что он сказал?

— Он сказал, что так-то он не против, но ты должна слушать свое сердце.

Я почувствовала, как по щекам побежали слезы. Я вспомнила этот разговор: дедушка советовал выбирать подходящего человека сердцем, а не головой. А отец советовал ничего не бояться, бороться за свою любовь и ни о чем не жалеть. Но сколько я ни слушала свое сердце, оно, как заведенное, твердило одно: «Молчанов, Молчанов, Молчанов». Но я не могла выбрать его! Не могла!

Есть вещи, которые нельзя изменить.

Кирилл потянул меня к себе. Я прижалась к его груди, вдохнула знакомый аромат парфюма и его горячей кожи. Если не Молчанов — то почему бы не Кирилл? Лучшего мужа мне не найти. Он позаботится обо мне и о дедушке. Все мои проблемы решатся. Разве не это самое главное в браке — забота, нежность, поддержка? Браки по расчету бывают крепче браков по любви.

Кирилл поднял меня за подбородок и спросил:

— Выйдешь за меня?

Звенящая тишина повисла в комнате.

— Да.

Когда мы вернулись домой, солнце уже зашло. Дневная жара сменилась тихоокеанским бризом и долгожданной прохладой. Маша вынесла к бассейну фрукты, пару бутылок вина и начатую бутылку виски.

Мы устало повалились на шезлонги и в плетеные кресла. Олег сходил за стаканами и налил всем желающим алкоголь.

— Вы уже назначили дату свадьбы? — спросила Маша.

— Ой, я думаю, это случится не скоро, — ответила я.

Меня еще потряхивало от того, что я сказала «да». Кирилл пару раз намекал, что готов жениться, если для меня это важно, — но это звучало шутливо и нереалистично. Я ему не верила. Даже его фраза про Лас-Вегас казалась стебом. Я совершенно не ожидала, что он сделает предложение, — тем более при родственниках, в семейном кругу, после разговора с дедушкой. Но все случилось по-настоящему. Безымянный палец правой руки украшало помолвочное кольцо — слишком реальное, чтобы быть шуткой.

— Нет, это случится в четверг в Лас-Вегасе, куда мы полетим после свадьбы Маши и Паши, — весело возразил Кирилл. — Пока молодожены будут предаваться супружеским наслаждениям, мы оформим разрешение на брак и распишемся в часовне, где пятьдесят лет назад женился Элвис Пресли.

— Он женился в отеле, который давно снесли, — сказал Молчанов, опрокидывая в рот виски.

— Какая разница, — сказала Маша, — это же Лас-Вегас. Легенда важнее правды.

— Сыграете две свадьбы в один день? — спросил Олег.

— Мы не сговаривались, если ты об этом. А ты не хочешь к нам присоединиться? — поинтересовался Молчанов. — Нет, не третьим, не подумай чего худого. Просто ты холостяк, а Лас-Вегас — свадебная столица мира.

— Нет, я, пожалуй, воздержусь.

— А что так? Живешь бобылем сколько я тебя знаю. Никаких женщин, никаких интрижек. Или ты… — он остановился, удержав грубое слово. — Так тут нечего стесняться. Лас-Вегас — не только свадебная столица, но и город грехов.

Я заметила, что Молчанов пьян. Или не пьян, а раздражен — причем так сильно, что не в силах сдерживаться.

— Отстань от Голубева, — тихо попросила Маша. — Что с тобой в последнее время? Ты сам не свой.

— Предсвадебный мандраж, — миролюбиво сказал Кирилл. — Я тоже на взводе. Аня, пойдем в спальню.

— Бл… Кирилл, — ругнулся Молчанов, — ты все время на взводе. Сколько можно? Я же просил.

Он резко встал и ушел в дом.

Мы остались молча сидеть. Это была не первая вспышка раздражения у Молчанова. Он и правда в последние дни выглядел то унылым, то сердитым, то откровенно больным. Кирилл сказал:

— Машунь, не расстраивайся, все будет хорошо. Он скоро осознает, что был неправ, и извинится. Ты же его знаешь.

— А я и не расстраиваюсь, — спокойно ответила Маша. — Со мной все в порядке. Вы хотели спать? Идите, а мы с Голубевым попьем чаю с печеньем. И можете орать сколько угодно, меня это не бесит. Голубев, а тебя?

Олег задумчиво смотрел в спину Молчанову, словно переживал за его состояние.

— Голубев!

— Что? Нет, меня ничего не бесит. Пусть орут.

Кирилл сразу же начал меня целовать, но я чувствовала себя грязной из-за плотного макияжа и целого дня, проведенного на жаре.

— Мне нужно в душ, — прошептала я.

Он подхватил меня и занес прямо в платье в душевую кабинку. Я только ойкнула. Не переставая целовать, Кирилл включил воду и запустил обе руки под ткань на спине. Вода побежала по нашим волосам и лицам.

— Ты не расстроена, что у нас не будет пышной свадьбы?

Я отплюнула воду и подняла голову:

— Нет. Я никогда не мечтала о белом платье. Я просто хотела встретить человека, с которым мне будет… — Спокойно, уютно, комфортно? Это звучало по-пенсионерски, а мне не хотелось обижать Кирилла. — С которым мне будет хорошо.

Он засмеялся:

— Я сделаю все, чтобы тебе было хорошо.

Он мягким движением подцепил платье и обнажил мою грудь, а я взялась за пуговички на его мокрой рубашке.

Ночью я снова проснулась и лежала без сна: в России был день, и организм протестовал против перестройки режима. Тяжелое кольцо придавливало мою руку к кровати, как камень на шее утопленника придавливает его ко дну. Я поежилась и постаралась выбросить глупые мысли из головы. Просто я еще не привыкла к кольцу и ощущала его как нечто чужеродное. А вот к крылышку ангела привыкла быстро и носила его постоянно, не глядя, подходит оно к джинсам и ситцевым платьям или смотрится ту мач, как говорили в Америке. Мне не хотелось с ним расставаться. Я как будто и правда поверила, что оно защищает меня от беды.

Не слишком ли много бриллиантов за три дня?

Для невесты Кирилла Кохановского — наверное, нормально…

С улицы вполз тонкий сладковатый дымок. Опять Олегу не спалось — так же, как и мне! Я вспомнила, что так и не поговорила с ним о Маше. Я и сама догадалась, что между ними есть давняя связь, — сходные профессии, панибратская манера общения, марципановые сладости, привезенные из-за океана ради Машиного удовольствия, — все говорило об их исключительной дружбе. Или… любви? Или любовь цвела со стороны Олега, а Маша отвечала на нее дружбой? Но если все так невинно, то почему она скрыла свой студенческий роман от брата и его дружка? Неужели только потому, что боялась их глупых детских шуточек?

Меня неудержимо тянуло поболтать с Олегом — и не только о его отношениях Машей, но и о своих проблемах тоже. Олег был единственным, кто знал обо мне все. И, скорее всего, об остальных он знал не меньше — не зря же он начальник службы безопасности.

Я легла на один бок, потом перевернулась на другой, но сон все не шел.

Я встала и накинула на голое тело коротенький шелковый халат. Крепко завязала пояс и на цыпочках выскользнула к бассейну. На улице оказалось прохладнее, чем я ожидала, плитка на полу холодила горячие ноги. Я увидела макушку над спинкой дальнего шезлонга и вьющийся над нею дымок. Свет не был включен. Олег сидел под светом луны — одинокий и неподвижный, словно призрак.