- Ты пожалеешь, ерат, что помешал мне! Это ты будешь жалеть о том, что оказался в это школе!

Лекс только фыркнул презрительно, ничего не ответив.

- Я не понимаю, что произошло с Винсентом?! – произнесла я, когда мы вышли в коридор. – Он никогда таким не был! Он всегда был таким добрым, нежным… Да, он был несколько ревнив, но… только и всего! Чтобы он был способен на… на… на изнасилование, – всё-таки, смогла я это слово выговорить. – Такое в голове не укладывается!

Я дрожала и не могла остановиться. Неужели я, правда, никогда не знала настоящего Винсента? Мне не хотелось в это верить. Не хотелось верить в то, что Винсент мог оказаться таким подонком. Что он мог воспользоваться моим беспомощным состоянием и переспать со мной. Если бы не Лекс, неизвестно, чем бы это закончилось. Но, почему? Если, на самом деле, Винсент такой, каким он был сегодня, то почему за всё время нашего знакомства он был совсем другим? Притворялся? Зачем? Мой добрый, романтичный, надёжный Винсент. Что с ним случилось?

«Это просто какой-то жуткий сон! Сон и не более того!».

Да, хотела бы я, чтобы так было на самом деле, но… таких ярких эмоций страха, растерянности, ощущения того, что тебя предали… таких во сне быть не может. Всё это происходило со мной наяву.

«И как… как мне ко всему этому относиться?! Мне страшно! Винсент меня здорово напугал! И почему я не могу унять эту трусливую дрожь?!».

- Успокойся, – обнял меня за плечи Лекс. – Всё хорошо. Всё позади. Этот парень к тебе больше не прикоснётся.

- Ты-то как оказался в комнате Винсента в столь нужный момент? – спросила я, тем не менее, немного успокаиваясь (всё-таки, близость рядом с тобой человека, говорящего успокаивающие слова, пусть этот человек и убийца, оказывает некоторое влияние).

- Меня же нанял твой отец для твоей защиты. А какой из меня был бы телохранитель, если бы в момент опасности меня бы не было рядом?

- Ты ушёл от ответа, – сказала я, сбрасывая его руки с плеч (это было не сложно, так как Лекс меня не удерживал). – Но я, всё равно, благодарна тебе за спасение. Ты даже не представляешь, насколько, я тебе благодарна! Но, меня кое-что удивило.

- Что именно?

- Твоё поведение. Ты, обычно, спокоен, как удав, даже когда убиваешь кого-то. А тут… ты, на самом деле, был очень зол. Из-за чего?

- Тебя это волнует?

- Нет, просто… ты, как будто, снял с себя маску равнодушия. Как, в общем-то, и Винсент… снял с себя маску. Как он мог?! Он мне казался просто идеалом!

- Слышала когда-нибудь такое выражение, как: «Все мы носим маски»? Фраза, до нельзя, банальная, но, как ни странно, правдивая. Причём, ко всем.

- Такие речи от тебя, Лекс? Это что-то новое.

- Наверное, это ты на меня дурно влияешь, – усмехнулся Мейснер. – Интересно… А ты заставишь меня снять мою маску? Или я заставлю тебя снять твою? Будет интересно посмотреть, что под ней скрыто… Надеюсь, ты не разочаруешь меня, Милена.

В последних словах мне послышалась какая-то скрытая угроза. Я обернулась к нему, чтобы сказать что-нибудь резкое, но… Лекса уже не было.

«К чему, вообще, был весь этот разговор? Не понимаю. Похоже, не зря Лекса целый год в психиатрической больнице продержали. Чёрт, я же совсем забыла спросить про Николь! Хотя, кто может меня в этом винить? Когда тебя чуть ли не изнасиловали, спрашивать о чём-то желания как-то не возникает. Будем надеяться, что Николь сама найдётся. Если же нет… В противном случае, мне придётся спрашивать у Винсента. Но, я теперь, как и Лави, одна к нему пойти не смогу. Наверное, возьму с собой Лекса. Или Кая. Кстати, о Кае. Это же его голос привёл меня в чувство. Он, на самом деле связывался со мной телепатически или это просто у моего мозга сработал защитный механизм, который выразился в таком способе меня спасти?».

Кай разговаривал с каким-то незнакомым мне мужчиной, когда я вернулась.

Это был мужчина, лет двадцати восьми. Его не слишком длинные волосы были чёрными (что-то везло мне в последнее время на брюнетов). Глаза светло-серые, почти прозрачные, неприятные. Одет был по-деловому.

- Знакомься, Милена. Это – Натаниэль Гредман, – представил Кай мужчину. – Он – старший брат Лавинии Лейк.

- Старший брат Лави? – удивилась я. – Она мне не говорила, что у неё есть брат. Да и ваша фамилия…

- У нас разные отцы и одна мать, – заговорил Натаниэль. – И Лавиния… она старается, чтобы никто не узнал о нашей родственной связи.

- Но, почему? – спросила я. – Только из-за того, что у вас разные отцы? Не понимаю…

- Дело не в этом. Лейк не хочет, чтобы люди знали о том, что её брат – глава организации, которая не совсем в ладах с законом, – за Гредмана ответил Макфей.

- Что? Брат Лави связан с криминалом?! – «Да что ж мне так «везёт-то» на этот грёбанный криминал? Это карма. Точно – она!». – Но, тогда как так вышло, что Филипп и его люди её… эм... – запнулась я.

- Я знаю, что случилось с моей сестрой, – вновь заговорил Натаниэль. – Именно поэтому я здесь. Филипп притронулся к Лавинии только потому, что, как и вы, не знал о том, что я – её старший брат.

- Если бы Филипп знал о связи Лейк с семьёй Гредманов – он бы к ней и на пять метров не приблизился, что бы она там не увидела и не узнала, – сказал Кай. – Но… из-за того, что девушка пытается полностью отрицать существование мафии в её семье – это и случилось.

- И что вы теперь будете делать? – поинтересовалась я у Натаниэля.

- Филиппу и его людям не жить, – просто ответил мужчина (с таким же выражением сообщают погоду на завтра). – А вам, Милена, я хочу выразить свою благодарность за спасение сестры. Если бы не вы, кто знает, чем бы всё закончилось. Я перед вами в огромном долгу. Если есть что-то, чего вы хотите и это в моих силах – просите всё, что угодно.

- Всё, что угодно, да? У меня к вам будет только одна просьба, господин Гредман. Я хочу сама отправить Филиппа и его гипнотизёра Рейфа на тот свет, – похоже, этим ответом я ошарашила и Натаниэля и Кая.

- Но, зачем вам это? – с изумлением смотрел на меня Гредман. – Зачем вам самой их убивать? Может, позволите сделать это тем, для кого убийство, всего лишь, работа?

- Нет. Я обещала Лави. Я обещала, и я это сделаю.

Не знаю, правильным ли было то решение, что я приняла. Принять на себя роль судьи и палача… Наверное, это ужасно – вот так, запросто, определить, что кому-то не жить. Но… это, ведь, было не ужаснее того, что сделали они? Правда?

- Вот же, упрямая! – усмехнулся Кай. – Ну, что, Натаниэль? Бери её с собой тогда на разборки с Филиппом.

- Ты мне говорил с самого начала, что она это попросит. Каюсь, не верил, – ответил брат Лави. – Хорошо. Я планирую разобраться с этим завтра. Я заеду за вами, Милена.

Натаниэль ушел, и я осталась с Каем одна.

- У меня один вопрос возник, – произнесла я. – А как он в общежитие-то попал? Он на студента никак не потянет.

- Кто ж его знает, – пожал плечами кукловод.

- А ты знал, что у Лави есть… подобные родственники?

- Нет, – вот и всё, что он сказал по этому поводу. – Теперь, рассказывай, что с тобой произошло после того, как ты ушла от целителя?

- Ты пользовался своей телепатией, да?

- Конечно! Ты сама-то знаешь, что ты ощущала?! Ты, как будто, в кому стала впадать! Мне даже на мгновение показалось, что тебя какое-то болото затягивает!

- Если коротко, то мы с Лави ходили к Винсенту, чтобы спросить по поводу того, не знает ли он, где может быть Николь. Когда мы пришли, у Винсента был порез на руке. Я предложила забинтовать рану, а Лави сразу ушла, так как боялась вида крови. Мы с Винсентом остались вдвоём. А потом… потом я перестала соображать и… и Винсент попытался меня изнасиловать.

- Что?! Он попытался тебя изнасиловать?! Да как он посмел?! – злость, смешанная со страхом и беспокойством за меня, дающая понять, что я моему кукловоду далеко не безразлична. – Он… успел что-нибудь сделать?