— Юлиан, я знаю, что ты не помнишь меня, но пожалуйста, не прогоняй меня. Я здесь совсем одна… — начала говорить Лина, но почувствовав знакомые руки, обнимающие плечи, замолчала. Он не знал её, но был готов утешить. Юлиан был хорошим человеком. Был.

Юлиан смотрел на странную женщину, прижимающуюся к нему, и не мог понять, что происходит. То, что она пришла именно к нему, было очевидно. Она искала его.

— А откуда ты меня знаешь? — задал он волновавший его вопрос.

— Ты же слышал, что кричал Аид?

— Да, ты прогневала мойр и… тебя больше нет. Только я не понял, что это значит, — ответил Юлиан.

— Я была женой Максимилиана, но совершила ошибку, и меня стёрли из реальности, и все с кем я была знакома, дружила, меня забыли.

— И я?

— И ты Юлиан. Ты был моим другом и самым молодым генералом полководца. И, несмотря на то, что Кириан желал видеть тебя оружейником, он гордился тобой. И Дианта, твоя жена… Вы очень любили друг друга. А ты всё переживал, что она бросит тебя, потому что у тебя не может быть детей. Но Ди хорошая девушка, послушная и трудолюбивая, как и полагается быть гречанке, — сказала Лина, а Юлиан открыл рот от изумления.

Он генерал и женат? Не может быть! Но то, что эта женщина знала о том, что отец хотел, чтобы тот стал оружейником и то, что он не может иметь детей было странно… об этом он никому не рассказывал.

— Дианта? Красивое имя, оно означает цветок, — сказал он совсем не то, что хотел. Но расспрашивать о том другом мире желания не было. Да и вообще попадая сюда, начинаешь забывать жизнь, забывать чувства, которые испытывал, будучи живым.

— Да? А я не знала, — улыбнулась Лина, — а в этом лагере только воины? — вдруг спросила она.

— Конечно, это загробный мир для воинов. Но кто хочет, может пройти суд, но на Елисейские поля претендовать всё равно не приходится, — усмехнулся Юлиан. — А здесь неплохо, спокойно. И всегда можно пройти перерождение, кто хочет, разумеется.

— Но это же лучше, чем тут без дела слоняться.

— Как сказать… Не известно какой будет другая жизнь, а тут действительно хорошо. Но если тебе тут не нравится, попроси новую жизнь, в этом никому не отказывают.

— Я не умирала Юлиан, — очень тихо сказала Лина. — И давай не будем это обсуждать.

Лина просто сидела и наслаждалась компанией друга, который её не помнил. Он молчал, и она молчала тоже, и не было желания что-то говорить.

Лина прижималась к нему как единственной соломинке в этом океане мёртвых, и сколько прошло времени, было неизвестно, но она почувствовала, что Юлиан хотел уйти, что она тяготила его. И это разрывало ей сердце.

Но она отпустила его и пошла обратно к тем странным деревьям, у которых сидела в прошлый раз. Прислонилась спиной к одному из них и закрыла глаза. Продолжать существовать в этом загробном мире, не было смысла.

Спустя семь дней

— Зачем ты опять пришёл в мой храм? — тихо, и очень недовольно произнесла Афина, не поднимая головы. Но Арес не стал ничего отвечать. Он просто стоял в центре белоснежного зала и смотрел на богиню, сидевшую на своём роскошном троне, и погружённую в мысли. Она уже почти неделю сидела не двигаясь и обдумывая сложившуюся ситуацию.

Конечно, Аресу, как богу вероломной и коварной войны, не понять богиню мудрости и её думы, но время идёт, и она явно видела решение сложившейся проблемы, но почему-то медлила.

— Я знаю, почему нить Лины не перерезана, — вдруг произнесла она, разрывая тишину, и Арес удивлённо поднял брови, требуя объяснений. — Потому что она связана с Максимилианом. Связана мойрами, и обрезав её нить, мойры погубят полководца. А убивать его в их планы не входило.

— Это значит, что мы можем просто вызволить её из царства Аида и всё?

— Нет, этого не достаточно… — задумчиво потянула Афина и вновь погрузилась в свои мысли, забыв о присутствии Ареса.

— Афина? — произнёс он, и богиня подняла глаза, на незваного гостя, который мешал ей думать. Но он проигнорировал красноречивый взгляд хозяйки, и уходить не собирался.

— Нужно уговорить мойр вернуть её в мир, — уверенно произнёс он.

— Как уговорить? У тебя есть, что предложить им? — грубо ответила Афина и с вызовом посмотрела на своего давнего врага, который так нагло ворвался к ней в дом и беспокоил.

— У меня нет, а вот у тебя есть, — довольно усмехнулся он.

— Что?

— Гефет, — коротко ответил Арес.

Афина гневно сжала губы. Да, это была давняя, очень давняя история. Тысяча, а может уже две тысячи или три… время было не так важно, эта история случилась очень, очень давно. Мойры предрекли Афине стать супругой Гефеста, и бог огня и покровитель кузнечного ремесла, обрадованный этим известием, попытался овладеть Афиной. Но она ему отказала. Отказала и разгневала мойр. Никто до этого момента несмел ослушаться их. Богиня мудрости и организованной войны была первой.

Они не стали наказывать Афину, а всего лишь сказали, что настанет время, когда она придёт к ним со своей просьбой, и они напомнят ей о непослушании и о том, что их пророчества должны сбываться. Напомнят, что с богинями судеб не стоит сориться.

— У Гефеста и без того достаточно жён!

— А это не имеет значения, — усмехнулся Арес, и Афина не могла не согласиться с ним. Разумеется, это было неважным. И то, что возможно Гефесту уже не нужна была гордая богиня. Хотя это вряд ли… Но в данном случае только желание мойр было главным, и не было ещё случая, когда они ошибались, и, по всей видимости не будет.

Афина гневно сжала кулаки и в её храме значительно похолодало.

— А ты видно будешь рад видеть моё унижение, — сквозь зубы прошипела она, смотря на своего врага, который даже не скрывал свою улыбку.

— Мне всё равно с кем ты будешь спать, — грубо ответил он. — Я не готов покинуть Олимп, но я вижу наш скорый конец. Греция разваливается, Рим начинает свой поход, захватывает новые земли, и уже очень скоро они принесут новую религию. Нас забудут! А я не хочу повторения тех историй! Это последний мир, где поклоняются нам, и ты это знаешь!

— Да, я это знаю… — обречённо произнесла Афина, — и это знают все, в том числе мойры.

— Да им плевать на нас! Эти стервы думают только о своих нитях! — выкрикнул Арес и его глаза стали ещё чернее.

— Мне нужно подумать, — тихо произнесла Афина и отвернулась от своего гостя, всем своим видом показывая, что разговор окончен, и Аресу ничего не оставалось, кроме как покинуть жилище богини. Но как только он исчез, в ту же секунду Афина перенеслась к подножью храма Зевса, где любили бывать три богини судьбы. Арес был прав, да она и без того знала это, но принять правду было слишком тяжело. Тяжело переступить через гордость.

Как она и подразумевала, три сестры находились там, и как обычно были заняты своей работой — пряли нити судьбы.

— Мы уже давно тебя ждём, — посмотрела на гостью одна из мойр и наклонила голову, как будто изучала её.

— Клото, ты предрекла мне девственность, а сейчас говоришь мне, что рада видеть меня? — приветливо улыбнулась Афина, стараясь скрыть своё настроение. — Ты же знаешь, зачем я пришла.

— Знаю, — благосклонно кивнула мойра и вернулась к своей работе, как будто рядом никого не было.

— Вы согласны? — спросила богиня войны и мудрости, не обращая внимания на подобное пренебрежение её визиту, и недовольно сжала губы, увидев желание сестёр, чтобы она произнесла вслух своё предложение. Разумеется, думать она может всё что угодно, а озвученные слова приобретают силу.

— Клото, Лахесис, Атропос, я прошу вас вернуть в мир Полину, женщину, прогневавшую вас. Её помыслы были чисты.

— Нас не интересуют её помыслы, — отстранённо сказала Антропос.

— Да, разумеется… — кивнула Афина. — Я согласна исполнить вашу волю и стать женой Гефеста, если Полина будет возвращена в мир, — произнесла она и увидела довольный блеск в глазах мойр.

Стервы! Какие же они стервы! Проносилось в голове богини, но на лице её не дрогнул ни один мускул. Только благожелательная улыбка.