Маргарет часто смеялась над проделками брата, но сейчас ей было жаль бедную девушку, которая выглядела действительно глупо, стоя босиком в холле и переминаясь с ноги на ногу.

– Пойдите наденьте туфли, – сказала мать.

– И никогда не верьте лорду Айли, – добавила Маргарет.

Они сняли шляпы и прошли в дом. Маргарет поймала брата, ухватила за чуб, прошипела, как змея, в самое ухо:

– Как ты можешь так поступать, негодный мальчишка!

Перси только ухмыльнулся, он был неисправим. Однажды проказник сказал викарию, что ночью отец внезапно умер от сердечного приступа. Вся деревня тут же облачилась в траур, прежде чем выяснили, что маленький лорд опять пошутил.

Отец включил радиоприемник. Именно тогда они впервые и услышали новость: Великобритания объявила войну Германии.

Маргарет почувствовала в душе радостное возбуждение, какой-то азарт. Внутри все замерло: так бывает, когда мчишься на большой скорости в автомобиле или взбираешься высоко на дерево. Так. Период мучений и ожиданий кончился. Впереди боль, горе, трагедии, утраты, но этого не избежать. Перед тобой враг, ты идешь с ним сражаться, и никто не застрахован от смерти. От этой мысли часто билось сердце. Теперь начнется иная жизнь. Не будет места старым предрассудкам и условностям, женщины станут сражаться наравне с мужчинами, классовые барьеры рухнут, нация объединится в общей борьбе. Она уже ощущала вокруг сладкий воздух свободы. Впереди жестокие схватки с фашистами, с теми, кто убил несчастного Яна и тысячи других прекрасных молодых парней. Маргарет никогда не считала себя способной на месть, но, когда она думала о нацистах, внутри закипал злобный мстительный огонек. Это незнакомое чувство захватывало и пугало.

Отец ужасно рассердился. Он и так был тучным, краснолицым, а уж когда выходил из себя, то казалось, что он вот-вот лопнет, словно надутый шар.

– Будь проклят этот Чемберлен! Где могли найти такого идиота?

– Олджернон, пожалуйста... – мать знала, что сейчас он начнет ругаться.

Отец был одним из основателей Британского союза фашистов. Тогда, раньше, он был другим человеком: не только моложе, но и стройнее, красивее, менее раздражительным. Легко сходился с людьми и без труда завоевывал их симпатии. Отец написал трактат, который вызвал целую дискуссию. Называлась книга «Люди с нечистой кровью: угроза расового загрязнения». В ней он отстаивал идею о том, что цивилизация постепенно деградирует с тех пор, как произошло смешение арийцев с евреями, азиатами, выходцами с Востока и даже неграми. Он вел переписку с Адольфом Гитлером, которого считал самым выдающимся государственным деятелем со времен великого Наполеона. На уик-энд в доме Оксенфордов устраивались грандиозные вечера с участием политиков, приглашались иностранные гости, а однажды их дом почтил своим присутствием сам король. До поздней ночи велись долгие разговоры и дискуссии, дворецкий то и дело спускался в подвал за бренди, в холле зевали лакеи. В годы депрессии отец ждал, что страна вот-вот призовет его в этот трудный час, и он займет пост премьер-министра, возглавив правительство национального обновления. Но шли годы, а его ожидания оставались тщетными. Вечера в конце недели устраивались все реже, с каждым разом приходило меньше народу. Самые видные гости старались не связывать себя открыто с союзом фашистов и его одиозными лидерами. Отец постепенно превратился в озлобленного, разочарованного человека. Куда-то ушли его обаяние и уверенность в себе. От его привлекательности не осталось и следа – только обида, скука и выпивка. Что касается интеллекта отца, то его, вероятно, никогда и не было. Маргарет прочла пресловутый трактат и поразилась: идеи в нем были не только неправильные, а просто абсурдные.

В последнее время политическое кредо отца выражалось в одной навязчивой идее. Он считал, что Британия и Германия должны объединиться против Советского Союза. Об этом он изредка писал в журналах и газетах, эту же мысль отстаивал, когда его приглашали выступить в университетах или поучаствовать в политических дискуссиях. Отец с маниакальной настойчивостью отстаивал свои взгляды, но развитие событий в Европе доказывало их полную абсурдность. С объявлением Великобританией войны нацистской Германии его надежды окончательна рухнули. Маргарет было даже чуть жаль своего внезапно постаревшего отца, хотя ее обуревало море других чувств.

– Англичане и немцы просто сотрут друг друга с лица земли, и в Европе будут господствовать коммунисты с атеистами! – взорвался отец.

Упоминание об атеистах напомнило Маргарет о ненавистных церковных проповедях, и она не удержалась.

– А мне все равно, я тоже атеистка.

– Не шути так, детка, ты ведь принадлежишь к англиканской церкви, – ответила мать.

Маргарет только рассмеялась. Ее сестра Элизабет стояла, будто в шоке, казалось, что она вот-вот заплачет.

– Как ты можешь смеяться в такой момент. Это же трагедия!

Элизабет восхищалась нацистами. Она хорошо знала немецкий (впрочем, как и Маргарет) благодаря немецкой гувернантке, которая прожила в их доме дольше других. Элизабет несколько раз была в Берлине, дважды присутствовала на обедах с самим фюрером. Маргарет подозревала, что нацистам очень нравится бахвалиться перед настоящей английской аристократкой.

Маргарет резко повернулась к сестре.

– Ничего, сейчас мы выступим против этих наглецов.

– Они не наглецы. – Элизабет задыхалась от возмущения. – Это гордые сильные люди, между прочим, одной с нами крови. Война с ними – большая ошибка, трагедия. Отец прав: белые истребят друг друга, и править бал будут разные ублюдки и евреи.

Маргарет не могла больше слушать такую чепуху.

– Что ты, собственно, имеешь против евреев?

В разговор вступил отец. Он важно поднял вверх указательный палец.

– Против евреев никто ничего не имеет. Однако они должны знать свое место.

– Это значит, что их нужно давить, – так, кажется, следует из вашей нацистской теории?

Маргарет хотела было добавить «мерзкой теории», но вовремя опомнилась – так разговаривать с отцом было довольно опасно.

– А по твоей большевистской схеме евреи превыше всего! – вспылила Элизабет.

– Ошибаешься, я не большевичка, а социалистка.

Перси, ловко имитируя голос матери, решил вставить свое слово.

– Не шути так, детка, ты ведь посещаешь англиканскую церковь.

Маргарет не могла не рассмеяться. Ее смех полностью вывел сестру из себя.

– Теперь понятно, – прошипела она зло, – ты хочешь разрушить все красивое и благородное в мире, а потом дьявольски хохотать на пепелище вместе со своими коммунистами.

На подобную чушь вообще не стоило отвечать, но Маргарет решила довести разговор до конца. Она обернулась к отцу.

– Что ж, я согласна с тобой, по крайней мере, в оценке премьер-министра Чемберлена. Он только ослабил нашу позицию, позволив фашистам захватить Испанию. Теперь мы имеем врага и на западе, и на востоке.

– Чемберлен никак не связан с этой испанской историей. Британия заключила пакт о ненападении с Германией, Италией и Францией. Англичане лишь сдержали слово.

Такие утверждения были сплошным лицемерием, и отец знал это. Маргарет вспыхнула от негодования.

– Да, мы держали слово, а итальянцы и немцы плевали на свои обещания. В результате у испанских фашистов было полно оружия, а у республиканцев... только гробы.

В разговоре возникла пауза. Неловкое молчание прервала мать.

– Видишь ли, дочка, я искренне сожалею в том, что бедный Ян погиб, но он действительно оказывал на тебя плохое влияние.

После этих слов Маргарет захотелось расплакаться. Ян Рочдейл был ее самым лучшим воспоминанием в жизни. Горечь от его утраты мучила ее до сих пар. Многие годы она общалась на балах и вечеринках с недалекими респектабельными кавалерами одного с ней круга, у этих ребят в голове не было ничего, кроме охоты и попоек, она уже отчаялась встретить своего ровесника, который бы ее по-настоящему заинтересовал. Ян быстро вошел в ее жизнь, наполнил ее смыслом, после его гибели жизнь показалась ей бессмысленной.