— Не думай. Просто чувствуй. Теперь он начал неторопливо и аккуратно развязывать ленточки на ее ночной рубашке, не отводя при этом взгляда от ее лица. Ему нравилось наблюдать, как отражается в ее глазах каждое новое ощущение. Она готова была принять его, но он снова медлил, следуя своему собственному плану. Тонкий шелк разошелся, и он прильнул ртом к ее трепещущему гладкому животу. Ее пальцы запутались у него в волосах. Это был рай. Настоящий рай, о котором раньше она и не мечтала. Не мечтала, потому что и представить себе не могла, что такое бывает. Скомканные, согретые ее собственным жаром простыни под ней. Прикосновение шелка к коже. Вкус его поцелуев на губах. Его губы на ее теле. Мерцание свечей.

Все ощущения были невероятно яркими и насыщенными. Казалось, целой вечности не хватит, чтобы насладиться каждым из них.

Теперь она была полностью его. Она это знала. В этот момент она принадлежала ему больше, чем когда он был внутри нее. Только его имя шептала она. «Мечта моя», — подумал он. Длинное, стройное тело, освещенное пламенем камина и свечей. Нежная, гладкая кожа. Один лишь ее запах сам по себе уже такое мучительное удовольствие, что просто сил нет. Он отбросил в сторону ночную рубашку и провел по ее телу сверху донизу. Потом осторожно раздвинул ей ноги, поглаживая и покусывая внутреннюю сторону бедер. Силла вцепилась в его плечи, словно умоляя, побуждая его к действию, и тогда его пальцы скользнули внутрь, в горячую и влажную глубину.

Она застонала и подняла бедра, раскрываясь Бойду навстречу. Новая волна наслаждения подхватила ее. К его пальцам добавились губы и язык, и очень скоро она снова взмыла к небесам.

Потом она обхватила его обеими руками, и он понял, что время быть терпеливым прошло. Настало время жадно брать и так же жадно отдавать. В этот раз она не отставала от него. Ее желание слиться с ним в единое целое равнялось его собственному желанию. Ее глаза потемнели еще больше, и в них горел тот же огонь, что и в его глазах.

Их губы снова соединились. Он вошел в нее сразу, глубоко. Она вскрикнула, крепко обняла его руками и ногами, и вместе они полетели в бездну.

Он был совершенно обессилен, но сумел кое-как перекатиться на спину, не выпуская Силлу из объятий, так что она оказалась сверху. Он прижал ее голову к своей груди и подумал, что ему очень нравится ощущать на себе тяжесть ее тела.

Силла вздрогнула. Он погладил ее по волосам.

— Холодно?

Она помотала головой. Бойд лениво провел рукой по ее обнаженной спине.

— Может, где-нибудь через часок я найду в себе силы поискать одеяло.

— Не надо. И так хорошо.

Однако голос ее был каким-то подозрительным. Нахмурившись, Бойд повернул ее голову так, чтобы видеть лицо. На ее ресницах блестели слезы.

— Это еще что?

— Я не плачу, — отрезала Силла.

— Ладно. А что с тобой тогда?

Она попыталась спрятать лицо, но он держал ее за подбородок.

— Ты подумаешь, что я дурочка.

— Я сейчас вообще не очень способен думать, так что можешь смело говорить. Валяй, О'Роарки.

— Просто я… — Она нетерпеливо вздохнула. — Я не знала, что так бывает. Что так должно быть.

«Так» — это как? — Бойд почувствовал, что улыбается. И еще, как ни странно, почувствовал, что силы, похоже, возвращаются к нему. Может быть, оттого, как она смотрела на него — словно зачарованная. Нежная. Мягкая. И такая красивая. — Ты имеешь в виду — хорошо? — Он ущипнул ее пониже спины. — Или очень хорошо? Или прекрасно? Или, может быть, потрясающе?

— Ты смеешься надо мной.

— Ага. На самом деле я надеялся на комплимент, но, видимо, от тебя комплиментов не дождешься. Ты слишком упряма, чтобы признать, что мой способ оказался лучше. Но ничего. Я ведь могу не выпускать тебя отсюда до тех пор, пока ты не сознаешься.

— Черт, Бойд! Мне и так нелегко объяснить!

— Не надо ничего объяснять. — На этот раз он ее не поддразнивал. Взглянув ему в глаза, она снова ощутила уже знакомую слабость.

— Я хотела сказать, что… я никогда… и ни с кем… — Она сдалась. — Это было прекрасно.

— Ясно. — Он прижал ее к себе теснее. — Теперь попробуем сделать так, чтобы это было потрясающе.

Не отрывая взгляда от скал и сосен, Силла покрепче обхватила себя руками. Было холодно. Бойд снова оказался прав — вид отсюда открывался великолепный.

Вокруг были горы. С этой точки было хорошо видно их неровные, покрытые снегом верхушки. Из какой-то трубы вдалеке поднимался дымок. Стройные, суровые ели и сосны отчетливо выделялись на фоне снега. Колючий ветер свистел в их ветвях. Где-то близко шумела ледяная горная речушка.

День клонился к вечеру. Освещенные лучами заходящего солнца деревья отбрасывали длинные голубые тени. Чуть раньше Силла видела оленя, искавшего под снегом траву. Олень убежал, и она осталась совершенно одна.

Она уже давно не ощущала такого покоя на душе. По правде говоря, и никогда не ощущала, наверное. Разве что в раннем детстве, когда она еще верила в сказки со счастливым концом. Но поверить в них вновь, когда тебе почти тридцать, уже невозможно. Слишком поздно.

И тем не менее Силла подозревала, что теперь все изменится. Мир уже не сможет быть таким, как прежде.

Бойд сдержал свое обещание. Он действительно показал ей то, что она и вообразить себе не могла. За эту долгую, бесконечную ночь она узнала, что в любви можно не только давать удовольствие, но и получать. Не только предлагать, но и брать. Она научилась не просто искусству любви. Она научилась близости. Поняла, какую радость, покой она может приносить. Впервые за долгие годы Силла спала крепко и без снов.

И утром, проснувшись рядом с Бойдом, она не ощутила никакой неловкости или неудобства. Ей было хорошо и спокойно. Невозможно было поверить, что где-то существует другая жизнь. Жизнь, где присутствует боль, опасность и страх.

И все же эта жизнь есть. И очень скоро ей придется снова в нее окунуться. Она не сможет спрятаться здесь ни от человека, который хочет ее смерти, ни от собственных печальных воспоминаний. Но разве не имеет она права хоть ненадолго притвориться, что ничего этого нет?

Это неправильно, решила Силла и вздохнула. Солнце уже почти зашло за горизонт. Несмотря на свои чувства к Бойду, она должна быть честной с собой и с ним. А вернее даже, именно из-за этих чувств. То, что между ними происходит, не будет иметь продолжения. «Я не могу себе этого позволить», — подумала она и закрыла глаза. Лучше пережить эту боль сейчас, чем потом разбить свое сердце вдребезги.

Бойд очень хороший. Он честный и заботливый. И терпеливый, и умный, и верный. И он полицейский.

Силла поежилась и еще плотнее завернулась в куртку.

Справа на груди у него был шрам. Пулевое ранение. Так бывает, если человек служит в полиции. Она не спросила, как он получил эту пулю. И не спросит. Она не хочет знать, что произошло и как близко к смерти он оказался.

Шрамы у нее на сердце не менее реальны. И от этого тоже не спрятаться.

Не стоит обманывать ни себя, ни его — у них нет будущего. Нельзя было позволять их отношениям зайти так далеко — но что сделано, то сделано. Они любовники. Да, это была ошибка. Но Силла знала, что всегда будет благодарна судьбе за то время, что она провела с Бойдом.

Значит, нужно поговорить и четко обозначить границы их отношений. Никаких условий, никаких обязательств. Такой практицизм должен ему понравиться. А если ее чувства начнут перерастать в нечто большее, она сможет держать их под контролем.

Силла была уверена, что в случае чего сумеет убедить себя в том, что не любит его.

Бойд нашел ее на балконе. Силла стояла, прислонившись к перилам, так, словно собиралась прыгнуть и полететь над соснами и над горными вершинами. Снова нервничает, отметил он огорченно. А как спокойна и расслабленна она была сегодня утром, когда только проснулась. Едва открыв глаза, она потянулась к нему, и они неторопливо, лениво занялись любовью.