Елка похлопывала меня сзади по ногам и тому, что выше. Вроде бы мелочь, подумаешь, похищение века, однако грудь мою так и распирало от дикого, неконтролируемого веселья. Хотелось дать кому-нибудь в рыло или заорать на всю улицу, или стекла бить. Я казался себе сильным и ловким, как пантера. Сердце бешено билось, ледяной воздух жег горло, но я не обращал на такие пустяки ни малейшего внимания.

Вдруг за спиной послышался быстро приближавшийся топот. Кто-то крикнул: «А ну, стоять!»

Я обернулся и увидел милицейский патруль, быстро меня настигающий. Озабоченный опасностью попасться Контролю магическому, я совершенно позабыл о простых, человеческих стражах порядка. Черт! Я попытался скрыться, резко свернув в проулок, но милиционеры не отставали. Я уже слышал их шумное дыхание. В голове возникали образы задержания, протокола и прочих связанных с законом неприятных вещей.

В отчаянии я бросил елку и свернул в какой-то двор, проломившись сквозь кусты, оказался на широкой площадке, раскатанной детьми и активными пенсионерами под каток. Я чудом удержался на ногах, сохранил равновесие, взмахивая руками, но остановиться уже не сумел.

Тщетно пытаясь затормозить, я рухнул на задницу. Инерция несла мое тело вперед, прямо к какому-то оврагу. Несло меня с такой скоростью, что когда каток кончился, я на секунду завис в воздухе и полетел вниз, обламывая торчащие камыши, несколько раз перевернулся и замер, пытаясь унять световерчение перед глазами.

Я лежал лицом в снегу, приходя в себя после падения. Покряхтывая и отплевываясь, я перевернулся на живот и попытался сесть. Фигуры патрульных маячили где-то наверху. Я ясно слышал их голоса. Однако спускаться ко мне милиционеры не торопились.

— Слышь, брат, вылазь оттуда! — крикнули мне.— Утонешь!

Опомнившись наконец, я поднялся на ноги и огляделся. Совсем недалеко от меня поднимался крутой, усеянный камышами склон. В высоте проходил шумный мост, весь в огнях, по которому непрерывным потоком двигались машины. Под ногами потрескивал некрепкий лед. Сообразив, где оказался, я грязно выругался и с хрустом ушел под воду.

Несколько минут спустя я вошел в магазин на противоположном берегу погреться и застыл у молочной витрины. Блаженное, мать его, тепло разливалось по организму. Сейчас бы еще чайку… Или чего покрепче.

Заклинания высушили одежду, но обогреть всего себя я не осилил. Побродив мимо различных вкусных вещей, я внял настойчивым просьбам охраны, которой не понравилась почему-то моя внешность, и покинул помещение.

На улице меня поджидал сюрприз.

— Контроль Всему, предъявите документы! — произнесли контролеры ритуальную фразу.— Всему бывает контроль!

— Ничего не знаю, ни в чем таком не замечен, и вообще, что вам нужно, дяденька? — затараторил я, бочком отступая на удобную для бегства позицию.

Заметив этот маневр, контролеры мягко подхватили меня под руки и провели к затюннингованной вплоть до потери всякого вкуса «шестерке».

Меня устроили на заднем сиденьи и, видимо, чтобы я чувствовал себя раскованнее, тесно обсели с двух сторон.

— Вы обвиняетесь в несанкционированном использовании волшебства в личных интересах, молодой человек! — торжественно объявил колдун с матерыми залысинами. Наверное, правонарушения доставляли ему такое же удовольствие, как другим — футбол. Карающая должность развращает.

Но сегодня, впервые, пожалуй, за всю мою карьеру, правда была на моей стороне.

— И ничего подобного, молодой человек,— не без издевки ответил я.— Согласно статье… Этой… Ну вы сами, наверное, номер помните, я имею права применять волшебство от двадцати одного до двадцати трех часов для спасения собственной жизни в присутствии не более чем трех обыкновенных людей, если температура окружающей среды не превышает пяти градусов по Цельсию, а положение светил соответствует последней декаде декабря месяца. Как вы сами легко можете убедиться, все перечисленные в законе условия соблюдены.

Контролеры переглянулись, затем один из них принялся щелкать клавишами переносного компьютера.

— Не врет,— с искренним сожалением, доложил он.— Есть такое правило.

Верно говорят, закон суров, но глуп.

— Отменим,— успокаивающе сказал другой.— А в связи с чем вы, молодой человек, оказались среди ночи на речке?

— Гулял,— бодро ответил я.— Свежий воздух, моцион, знаете ли. Собираюсь вступить в федерацию зимних видов спорта. Мои прогулки входят в компетенцию Контроля?

Вот если бы не бодун и купание в проруби, в жизни бы такими словами не заговорил. До чего обстоятельства меняют человека!

— Не входят,— согласился пожилой контролер.

— Так я свободен?

— Свободен. На квитанции только распишись.

С некоторым даже сожалением покинув теплый салон, я вновь оказался на улице.

Что же делать?

Идея похищения елки у торговцев меня более не вдохновляла. Спасибо, наворовался. Чудом, можно сказать, уцелел. Хорошо еще, заклинание сумел выговорить, а то плавал бы сейчас в проруби подобно непотопляемой катяшулине. Хотя нет, я бы сразу камнем на дно ушел: у меня на совести грехов много.

Может, может… Мой хищный взгляд без устали шарил по оборзи… обозримым окрестностям. Или, наоборот, хищно обшаривал?.. Нет, лучше — зорко всматривался.

Итак, мой хищный взгляд зорко всматривался в обозримые окрестности. По широкому бульвару неслись машины, светя нарядными рубиновыми огоньками. Я смотрел на спины людей, согнутые морозом, и буквально чувствовал, как меня посещает озарение.

Вот она, идея!

Троллейбус высадил меня в районе, настолько отдаленном, что трудно было даже сразу вспомнить его название. Казалось, будто я попал в иное географическое пространство.

Форсировав покосившийся бетонный забор, я рухнул в сугроб. Отплевавшись и прочистив воротник, я выбрался из снега и огляделся. Стеклянные крыши оранжерей, тронутые голубым инеем, подпирали сетчатые листья пальм, пачулей, и других секвой африканского народного хозяйства.

Можно было бы пробраться внутрь и нарвать халявных бананов, но мой замысел требовал немедленного исполнения.

Сторожей пока видно не было, так что я особенно не таился. Потратив в ботаническом саду на поиски елок вдвое больше времени, чем это заняло бы у обыкновенного, не отмеченного роком и судьбой человека, я отыскал наконец проклятые деревца, укрывшиеся, должно быть, в предчувствии опасности, за могучими стволами этих, как его… Сейчас, разберу, подождите… Ага, азалий пятнистых чешуйчатых многоцветных.

Издав торжествующий рык, сошедший, правда, скорее за сипение, все же купаться в такую погоду даже Минздрав рекомендовать остерегается, я быстрым шагом направился к елкам, выбирая подходящую жертву.

Тут я оказался перед проблемой, разрешить которую в данном конкретном случае не осилил бы даже Гоня, мой непосредственный, если кто запамятовал, шеф и руководитель. Как отделить от земли несчастное дерево? Я же не Раскольников, топор за пазухой таскать не привычен.

Что здесь поделаешь? Волшебством, иначе никак, блин. И как я не догадался топор захватить? Хотя у меня его, топора, и нету…

Я набрал полную грудь воздуха и тревожно прислушался. Кругом стояла первозданная тишина, так что даже уши с непривычки заворачивались. Или это от мороза? Шапку еще угораздило в машине у контролеров оставить, чтоб с ними все в порядке было… Даже душу за глаза не отведешь, контролеры такое сразу же чуют и налагают на произнесшего высокий штраф. За оскорбление государственной инстанции…

Надежда была одна. В связи с удаленностью от центра поблизости вполне могло не оказаться ни одного из наших досточтимых надзирателей. Не всякое колдовство запретно, а лишь то, о котором кто-то прознал.

Я взвесил, что в данный момент страшит меня больше — угроза вылететь с работы или возможность влететь на бабки. А то я свой месячный лимит еще неделю назад израсходовал, когда у соседей сверху трубу прорвало и мне с потолка в борщ капало. Бытовую магию, на мой взгляд, ограничивать было сущим свинством.