Центральное понятие исследования – понятие норма – толкуется в научной традиции, в том числе лингвистической, крайне противоречиво. В связи с этим представляется необходимым начать с определения места работы в кругу исследований, обращающихся к понятию нормы, и формулирования исходных позиций.

Термин норма применяется в научной традиции для обозначения широкого круга явлений, многие из которых кажутся весьма далекими друг от друга (ср., например, давление в норме, нормы поведения, нормы выпадения осадков, нормы языковые и т. п.). Наиболее отчетливо противопоставлены две группы употреблений: в первой норма понимается как некий императив, предписание, правило (норма 1), во второй – как нечто стереотипное, обычное, среднее (норма 2). Многозначность термина отражена в словарных дефинициях; так, в «Философском энциклопедическом словаре» норма определяется как 1) средняя величина, характеризующая массовую совокупность событий, явлений; 2) общепризнанное правило, образец поведения или действий, с помощью которого осуществляется упорядоченность и регулярность социального взаимодействия [181, с. 441][1]. Важно отметить, что словарная традиция квалифицирует данную ситуацию именно как полисемию.

Несмотря на традиционное для науки требование однозначности термина, в границах одной науки могут быть обнаружены оба способа употребления. При этом в большинстве случаев не объясняется, чем одна норма отличается от другой, в результате чего создается впечатление, что каждый из подходов полностью игнорирует другой.

Как и для других гуманитарных наук, такое положение характерно и для лингвистики.

С одной стороны, в рамках культурно-речевого подхода (С. И. Ожегов, Г. О. Винокур, Р. И. Аванесов, Б. Н. Головин, Л. И. Скворцов, Б. С. Шварцкопф, Н. Н. Семенюк, К. С. Горбачевич, Е. Н. Ширяев и др.) исследуются нормы-правила – наиболее пригодные, правильные и предпочитаемые для обслуживания общества средства. Примыкают к культурно-речевому подходу исследования, направленные на установление соотношения «система – норма» (Э. Косериу, Л. Ельмелев, А. А. Леонтьев и др.). Норма в этой оппозиции представляет собой совокупность реализованных возможностей языковой системы, причем конфликт системы и нормы относится к числу факторов развития языка. Для современных исследований, оперирующих дихотомией «система – норма» (Г. Г. Хазагеров, Э. Г. Куликова), характерно сближение лингвистики и синергетики и, как следствие, понимание нормы как механизма, стабилизирующего систему.

С другой стороны, термин норма в значении «отправная точка, стандарт, середина и т. п.» используется в семантических исследованиях при описании как значений отдельных слов и разрядов слов, так и семантических категорий (Ю. Д. Апресян, А. Н. Шрамм, Н. Д. Арутюнова, Е. В. Урысон, Г. И. Кустова, Ю. Л. Воротников и др.). Так, норма рассматривается как один из компонентов, формирующих категории градуальности (Ю. Л. Воротников, С. М. Колесникова, Н. Д. Федяева, Н. В. Халина), интенсивности (И. И. Туранский, Е. В. Бельская), оценки (Е. М. Вольф, Т. В. Маркелова, Н. Д. Арутюнова). Обобщая характеристики нормы, можно утверждать, что в рамках семантического подхода норма понимается как коллективно-субъективное представление о признаковых характеристиках стереотипа оцениваемого объекта, с которым соотносится реальный признак воспринимаемого предмета.

Крайне редко оба значения встречаются в одном контексте. Так, Е. В. Урысон указывает на возможный конфликт значений. По мнению исследователя, употребление элемента «норма» в толкованиях слов противоречиво: лексикографы используют его в терминологическом значении «среднестатистическое, обычное, типичное», а читатели словаря понимают в обыденном – «установление, предписание, действующее в социуме» [172, с. 243–245]. Нельзя согласиться с тем, что эти значения противопоставлены как специальное обыденному (несомненно, и это подтверждают словари, что и наука, и обыденный язык знают оба значения), однако чрезвычайно ценен сам факт сопоставления значений.

Итак, термин норма используется лингвистами в рамках культурно-речевых и семантических исследований, при этом фактически отсутствуют пояснения относительно того, как именно соотносятся норма 1 и норма 2. В связи с этим возникает ряд вопросов:

1. Существует ли вообще связь значений или лингвистика оперирует терминами-омонимами?

2. Если связь существует, то каков инвариантный компонент значений?

3. Если может быть установлен инвариантный компонент, можно ли объединить две нормы в рамках одного исследования?

Мы полагаем, что ответить на поставленные вопросы можно следующим образом:

1. Значения термина норма – «правило» и «отправная точка, стандарт, середина» – имеют общий компонент.

2. Этим инвариантным компонентом является рациональный характер (любая норма – результат осмысления) и общность функций: и норма-правило, и норма-стандарт выполняют регулятивную, оценочную, унифицирующую, стабилизирующую и селективную функции.

3. Обращение к норме 1 и норме 2 в рамках одной работы может быть осуществлено, если отправной точкой исследования сделать функциональные особенности обеих норм. Полагаем, что обобщающее исследование нормы 1 и нормы 2 даст дополнительные сведения о каждой из них.

Сформулированные выше ответы порождают трудность прикладного характера – разграничение значений полисемантичного термина. Мы предлагаем следующий вариант решения. Норма 1 – норма-правило культурно-речевого подхода – может быть названа социальной; норма 2 – норма-стандарт семантического подхода – когнитивной. Уязвимость подобного терминологического решения в том, что любая норма, в том числе языковая, является социальной, так как норма – неотъемлемый признак общества, и когнитивной, так как представляет некое знание. Это обстоятельство является подтверждением гипотезы о близости нормы 1 и нормы 2. Полагаем, однако, что наше терминологическое решение вполне правомерно, так как в каждом случае определение вычленяет ведущий признак нормы. Для социальной нормы наиболее важно то, что это установление, действующее в социуме, предписывающее его членам некие правила. Определение когнитивный подчеркивает, что норма 2 аккумулирует и типизирует результаты познавательной деятельности человека.

В рамках нашего исследования осуществляется семантический подход к норме, при этом одним из принципиальных моментов является обоснование сходства социальных норм и семантической нормы, делающее возможным синтез названных подходов.

Предельно общим, исходным является для нас понимание нормы как такой характеристики объекта, которая осознается человеком как правильная, обычная и наиболее распространенная. При этом феномен определенной таким образом нормы мы предполагаем рассмотреть на нескольких уровнях, что потребует использования частных терминов-понятий, конкретизирующих аспекты рассмотрения. Среди них:

– онтологическая категория нормы, отражающая представления человека об этой (правильной, обычной, распространенной ей) характеристике и занимающая определенное место среди онтологических категорий;

– семантическая категория нормы, представляющая языковую интерпретацию соответствующей онтологической категории и отражающая значения «соответствие / несоответствие норме» в лексикосемантических и грамматических категориях русского языка;

– представления о норме – знания, мнения носителей русского языка о норме и отклонениях от нее;

– нормативные представления – знания, мнения носителей русского языка о нормальных (типичных, обычных, правильных, массовых) проявлениях того или иного объекта.