— Да? — растерялся сосед, и тут же выдал себя вопросом. — А кого похитили?

— Потом расскажу, — мстительно сказал я, идя на выход.

А вот нефиг подслушивать, научил его на свою голову.

— Это же я тебя разбудил! А ты! Ну, скажи! — услышал я упрёки в спину от возмущенного мальчишки.

— Вот чирик, подарок тебе на день рождения! Хотел купить что-нибудь, да лучше деньгами теперь тебе отдам, — сказал я, укоряя себя за мягкотелость.

Синицкая на моё удивление деньги взяла, тем более её соседка насмешливо сказала:

— Бери, Оль, он богатенький Буратино, мне вот уже рублей на сто подарков сделал, не меньше.

И вправду ведь, до хрена я Ленку балую, надо прекращать.

— А чего вчера не подарил? Оно же вчера было? — удивила меня Оля. — Так неудобно, я тебя даже на тортик не позвала.

Я растерялся, у неё вчера день рождения был? Нет, надо завести ежедневник, и записывать туда все планируемые дела, в том числе и когда кого поздравлять.

— Ещё двенадцати нет, значит, успел, ты уж извини, зато сейчас поздравляю — скомкал неловкость я.

— Может, ты её на свое день рождения пригласишь? — спросила вдруг Лена.

— Да какой там день рождения, поставлю конфет в столовой для всех, пусть с чаем попьют, — сделал вид, что не понял, про что говорит Ленка.

Вот оно мне надо на съёмную хату звать Синицкую, она же всем растреплет, что там будет происходить, а планируется бухач и секс, как минимум, ну и танцы. Катя из санатория не расскажет, парни тоже, продавщицы тем более. А Ленка? А Ленка — не трепло, в основном из вредности, но будет молчать. Я её уже изучил. Даже сильнее чем хотелось бы.

Дома пришлось расколоться и рассказать Бейбуту всю историю с кражей в автобусе. Сосед меня удивил, он достал потрепанную треху из кармана брюк и метнулся к соседям, вернулся довольный, без трёхи, но с красными ушами. Видно, дверь открыла опять Ленка.

— Порядок! Извинился, что не отдал сразу подарок, соврал, что хотел купить тушь, поверила, вроде… Синицкая в смысле поверила, Ленка — точно нет, — сказал он.

Утром, на завтраке, я напряг Аркашу насчёт сумки, и он подогнал её уже сразу после занятий.

— Иди, дари Синицкой, у неё вчера днюха была, — сказал я, собираясь на тренировку, — и, видя его растерянность, добавляю: — Деньги я тебе отдам после тренировки, сейчас опаздываю.

На тренировке я отработал по-чемпионски, с удовольствием ощущая, как наливаются усталостью нагруженные мышцы. Причем, тренер ушел с половины тренировки к зубному врачу, а меня оставил за старшего проводить занятие. Я уделил внимание работе ногами, с этим у многих плохо, а без ног боксёр — не боксёр, а груша для битья.

— А у тебя интереснее даже получаются тренировки, — польстил Бейбут, когда мы после душа сушили головы.

Весна весной, но простыть можно — как нечего делать. Я никого не отпустил на улицу, пока не обсохли. Авторитет у меня уже был незыблемый, и слушались даже парни под двадцать лет.

По дороге в общагу зашли в универсам, ещё раз перетереть с девочками.

— Вы же воскресенье отдыхаете? — утвердительно вопросил я.

— Да, продуктовый на первом этаже работает, а мы отдыхаем, — подтвердила Таня.

— Откуда вас забрать? Я на такси приеду, чтобы вы, красивые, по автобусам не терлись, — спросил я.

— Повезёт кому-то, такой кавалер заботливый, — поощрительно улыбнулась девушка, диктуя адреса.

Маши видно не было, или занята чем или показываться не хотела на глаза, и я, покрутившись, ушёл, оставив Бейбута любезничать с подругой.

В общаге меня ждал сюрприз, приехал КАТЭКовский комсомолец и будущий крупный бизнесмен Зырянов.

— Проблемка у нас нарисовалась, — озадачил он меня в кабинете у Николая Сергеевича.

— Что такое? — постарался озаботиться я, не сильно, впрочем, переживая, ведь Ким озадаченным не выглядел.

— В поселке-спутнике города Шарыпово мы построили школу, осенью будем принимать туда детей, — начал Зырянов.

— Это в Родниках? — попытался блеснуть знаниями я.

— Нет, это в Дубинино, поселок угольщиков. Так вот, формируем уже классы, и выяснилось, что у нас не хватает букв алфавита для первых классов! — изумил меня Зырянов, а умница Ким лишь хмыкнул на такой пассаж.

— Букварей нет? — не врубился я.

— Не так сказал, детишек так много, что уже сформировали тридцать три первых классов. То есть уже есть даже «первый а штрих», «первый б штрих», некоторые буквы, вроде мягких и твердых знаков, не используют, — рассказывал комсомольский вожак КАТЭКа. — Причем десятый класс в шестой новой школе будет всего один, а первых уже вон сколько, — пояснил мужчина и по-простому добавил: — Комсомольцы попереженились и детей понарожали, почти одновременно, ведь на стройку в один год приехало несколько тысяч человек. Там и на следующий год будет такая же проблема, и не только со вторым классом, который сейчас первый, но и с новыми первыми. То есть проблемы будут расти с каждым годом, лет пять, минимум! Очень много детей маленьких, а школы всего две.

— Так шестая же новая, почему две, а не шесть? — попытался сообразить я.

— Пятая и новая шестая — это в Дубинино, остальные — в Шарыпово, — несвязно пояснил Зырянов, хотя я понял. — Из положения мы вышли, закрыли музыкальную школу и сделаем в ней обучение в три смены, так, что справимся.

Я был не согласен с тем, что закрыть музыкальную школу в поселке, наверняка единственную, и учиться детишкам семи лет в три смены — это выход из положения, но промолчал.

— Беда в том, что дома там временные, деревянные шестнадцатиквартирные, типовой постройки двухэтажки. И горят они ровно семнадцать минут, как спички. Уже несколько таких сгорело. И в таком доме дети будут учиться! — подходил к сути вопроса рассказчик.

— А почему не строить из панелей? — не понял я. — В Шарыпово все дома панельные же.

— Дорого, фондов мало, но заменяем дома, конечно, например, по улице Комсомольской будем трехэтажку панельную строить. Да я не об этом! Нужно организовать дежурство ежедневное в этой школе, боюсь случится что — учителя не справятся. А если там будет человек пять сидеть постоянно дежурных, да обходить школу, то надёжнее будет, — пояснил Зырянов. — Но пять человек, да без дела, а кто им платить будет? Да ещё и следить, чтобы они от безделья не бухали. Вот и прошу помочь, разъяснить по ячейкам важность этого вопроса и подобрать непьющих, ответственных кандидатов. На зарплату им тоже можно всем скинуться, на среднюю.

— Хреновая идея. Дети есть дети, с ними и так хлопот много, а первоклашки — тем более, надо строить ещё школу, — сказал я и, видя возмущенное лицо Зырянова, добавил. — Знаю, строите, но сейчас выход такой: в этой школе в три смены другие классы разместить, начиная с шестого, где дети постарше. А первоклашек — в новую школу. Только так!

— Все равно мест не хватит! — прикинул в уме комсомольский вожак.

— В Шарыпово возите каждый день на автобусе, тех, кому не хватит мест, — неожиданно поддержал меня Ким. — Уплотните там школы.

— Трудно будет уговорить наш отдел образования, — думал вслух Зырянов.

— А вот с этим мы поможем, как ваши шефы! Кто там у вас решает эти вопросы? — я без спроса взял ручку на столе директора и приготовился записать фамилии на ладошке, ибо бумаги я трогать остерёгся. — Прямо сейчас решим, если надо, я и к Федирко поеду, знал бы про такую проблему, вчера бы дождались его возвращения.

— Съездим, — коротко кивнул Ким, по-моему, удивив просителя.

За себя я никогда просить не любил, зато за других просил без проблем.

Глава 4

— Если вкратце, то уравнение Шрёдингера — это основное уравнение квантовой механики. Оно позволяет найти волновую функцию квантовой частицы, а именно, вероятность нахождения её в каждой точке пространства. Квантовое туннелирование можно представить так — стоите вы на горе и скатываете с неё мячик, естественно, он не может перепрыгнуть через соседнюю гору, если она выше точки пуска. Потому что ему не хватит энергии, то есть гора — это его потенциальный барьер. В квантовой механике частица может преодолевать такие барьеры с определённой вероятностью, — втираю я своей соседке по автобусу, рисуя эти самые горы на запотевшем стекле автобуса.