Дервиш громко икнул и приподнял безволосую физиономию, облепленную сухими травинками. Он прищурился, словно пытался сфокусировать взгляд, чтобы понять, где оказался и кто еще тут находится. Сначала дервиш мутным взором обозрел Дмитрия, потом перевел взгляд на эмира. Губы Яка Безумца расползлись в широченной, пьяной ухмылке. Дервиш нащупал рукой полу рубища и дернул за нее, расправляя. Покачиваясь, он оттолкнулся от земли и деловито плюхнулся на зад, не удержав равновесия и боком навалившись на Дмитрия. Тот ухватил дервиша за мокрый загривок и усадил, придерживая.
– Он тебе послан? – отрывисто спросил Тамерлан, закусив нижнюю губу, будто сдерживая приступ смеха. Или же гнева.
Дмитрий не успел ответить. Як дернулся, стряхивая его пальцы со спины, и, чтобы не упасть, наклонился вперед.
– Послан? – переспросил дервиш. Голос его звучал сипло, но на удивление трезво и ясно, хотя по логике вещей джавляк должен был еле языком ворочать. – Послан… – повторил Як Безумец и торжественно воздел палец. – Молчи. Не спрашивай. Я знаю, о чем хочешь спросить меня. Знай же, я пришел из Мисра[39]. Я послан! – Джавляк сжал кулак и постучал себя по груди. Он опять покачнулся и чуть не упал на Дмитрия – тот едва успел подставить локоть и слегка подтолкнуть дервиша, вернув в вертикальное положение. – Святой Хызр явился мне. “Иди в Кабул, – велел мне он. – Там жди. Явится эмир Тимур с войском. Следуй с ним. На развалинах языческого, мерзкого капища тебя ждет встреча. Будь с тем, кого встретишь…” – сиплый голос Яка становился все глуше и глуше. – “Будь с ним”, – вот что сказал мне свя… – просипел джавляк и мягко повалился на бок. На этот раз в противоположную от Дмитрия сторону.
Упав, дервиш блаженно улыбнулся, заворочался, перекатываясь на спину. И молодецки захрапел.
“Вот так-то: святой Хызр послал и сказал: „Будь с ним…" Вот и разгадка, с чего джавляк прилепился ко мне, как репей к ослиному хвосту. Святой Хызр тому причиной… – подумал Дмитрий. – Новости… Но удачно, шайтан тебя побери, Як”. Вообще-то он слегка ошалел, услыхав откровения дервиша. Его собственная версия получила неожиданное и стопроцентное подтверждение. Он-то намеревался вроде как вызвать огонь на себя и выгородить в случае чего джавляка, а тут на тебе…
Но последнее слово все равно оставалось за Тамерланом. И как ни был Дмитрий удивлен посвящением в миссию Яка Безумца, выказывать этого не стоило. Ну что ж, его выдержка тренирована не хуже, чем у Хромца. Обстоятельства помогли.
– Он послан мне, – невозмутимо сказал Дмитрий. – На развалинах языческого капища я ждал его, мудреца и провидца.
– Осталась одна тайна, которой ты мне так и не поведал, – проговорил Тамерлан. – Твое имя. Скажи мне свое имя, – потребовал он. – Настоящее имя, которое почему-то таишь от всех.
Взглянув на ставшее неподвижным, словно маска, лицо эмира, Дмитрий в который раз остро ощутил нереальность происходящего. Маска, голова из музея, воссозданная гениальным антропологом… Диалог со властелином, обратившимся во прах за несколько столетий до его рождения… Фильм, который ставит ненормальный режиссер, накачавший актеров наркотиками…
– Я хочу знать, – тихо сказала маска.
– Меня зовут Димир, хазрат эмир, – донесся до Дмитрия собственный голос. – В моем роду старший сын получает имя в твою честь, но на нашем языке оно звучит иначе. Меня зовут Димир. Или Тимур, как и тебя.
Еще одна заранее обдуманная ложь. Хромец вдруг мрачно улыбнулся.
– Ни один придворный льстец с тобой не сравнится, – заметил он с усмешкой. – Куда им… Но ты не льстишь, эмир Димир, вестник из грядущего. – Тамерлан мельком глянул на беспечно растянувшегося на земле джавляка. Як Безумец со вкусом похрапывал и свистел носом. – И не лжешь, – добавил он, помолчав. – Хотя от твоей правды в глазах темнеет. Разумом трудно постичь поведанное тобой. – Тимур оттолкнулся от подушечки под локтем, сел прямо и потянулся, разминая спину. – Устал сидеть, – сообщил он Дмитрию каким-то совершенно домашним тоном. – Сидишь, сидишь… Охотиться вот не стал. Из-за тебя, между прочим… Да ладно, – он пожевал губами, пытливо вглядываясь в собеседника. – Теперь я тебе откроюсь. Я знал, что неспроста явился ты ко мне, что с тобой связана какая-то тайна. Аллах милостив ко мне, но лишь в этот день, в этот миг я понял, сколь велико его благоволение. Оно неизмеримо. Но что мне делать с тобой, гонец? Ты принес мне вести, от которых сердце мое забилось юношеской радостью. Ты спас моего внука. Ты служишь мне и готов служить далее, пока Аллах всемогущий не вернет тебя назад в твой век. Так?
– Так, – сказал Дмитрий. Предупрежден Тамерлан, значит. Интересно кем?
– Так, – протянул Тамерлан, почесывая больное колено. – Но человек несовершенен и совершает ошибки. Ты тоже совершил ошибку. Знаешь, какую? Ты пообещал, что беседа с тобою станет наградой мне, и твое обещание слышал не только я. Ты сдержал обещание, но что с того? Истинную причину твой дерзости я теперь понял. Но кто, кроме меня, еще ее поймет?
– Ошибку? – переспросил Дмитрий. – Ошибкою может быть лишь косноязычие взволнованного иноземца.
– Хм… – Хромец оставил колено в покое, с новым интересом вглядываясь в Дмитрия. – Ты не так прост, эмир Димир.
Дмитрий усмехнулся.
– Посол не может быть простаком, – сказал он. – А я, хазрат эмир, направлялся во главе посольства ко двору прямого твоего потомка султана Омара, царствующего в Мачине[40]. Я вез письмо со словами дружбы и уважения. Я вез ему богатые дары. Но я не добрался до столицы, не встретился с султаном Омаром. Вместо этого мне была уготована встреча с его далеким пращуром, родоначальником многих династий славных государей. Придворный астролог моего отца, составлявший гороскоп на час моего рождения, утверждал, что в возрасте тридцати лет меня ожидает небывалое и великое странствие. Мне как раз было тридцать лет, и впервые я покидал страну со столь важной миссией. Я думал, что это и есть великое и небывалое странствие, которое предрекал ученый муж. Я не думал, что у провидения Божьего иные планы и мне суждено стать посланцем сквозь время. Но получилось так, что той же волею провидения я потерял все: свое время, свою родину, свой кров. Даже моя одежда – и та осталась далеко на краю времен: я вошел в твой мир нагим, как новорожденный. Я вернусь в свое время, мне обещано возвращение. Я вернусь и вновь обрету то, что утратил. Вновь обрету положение, которого достоин по праву рождения. Но разве при тебе я не могу быть тем, кем я рожден, – эмиром? Быть не в числе простых воинов, а стоять во главе их. Я присягнул тебе, я поклялся тебе клятвой верности. Я скажу: дай мне тридцать тысяч войска, и твои враги не будут знать покоя ни днем, ни ночью, ни утром, ни вечерней зарей. Я буду сражаться и ждать того мига, когда окончится срок моей службы тебе и я вернусь назад, в те времена, где мне и положено быть.
– Тридцать тысяч войска? – тихо спросил Тамерлан.
– Да, – твердо сказал Дмитрий. – И куда бы ты не отправил меня, я вернусь оттуда с победой.
– Хм… – буркнул Тимур.
– Для начала дай мне тысячу, – упрямо сказал Дмитрий. – И проверь меня. Я водил войска в походы не раз.
Лицо Хромца стало непроницаемым, глаза превратились в узкие щелки.
– Помолчи, – резко бросил он. Словно каркнул.
Як Безумец проснулся столь же быстро и внезапно, как и уснул. Перед самым пробуждением он пнул Дмитрия пяткой по бедру, а затем резко поднялся и сел. Дервиш протер глаза со сна и поскреб пятерней бритое темя, сердито бормоча под нос. Это не прошло мимо внимания Тамерлана. Хромец воззрился на дервиша. От Яка ожидать было можно чего угодно, и Дмитрий замер. Джавляк отхаркался и беззастенчиво сплюнул, утер губы грязным рукавом и выдал:
– Что смотришь, эмир? Вином бы, что ли, угостил. Как в прошлый раз, когда я тебе колечко отыскал.
“Так, – подумал Дмитрий, – выходит, вы уже знакомы. Интересное дело. И колечко фигурирует. Отыскал? Как, где и когда? Новостей просто косяк. И ни одной понятной”.
