-    Попахивает каннибализмом.

-    Попахивает отличным представлением с продолжением.

-    Ваня, ты свинтус! С чего я вообще должна тебе шоколадку? Это джентльменская обязанность - провожать девушку поздним вечером домой.

-    У меня на тот поздний вечер были планы на Таньку, которые ты обломала. Так что ты мне должна. Не спорь. - Хотя бы триста пятьдесят рублей...

-    Их ты тоже должна. Я кошелек оставил в машине, а ты меня утащила куда подальше. Я замерз. Так что отогревай меня. И что за паника была у елок? Ты когда начала выражаться, словно после отсидки? Или я чего-то не знаю?

-    Мы десять лет не виделись. Естественно, что ты много не знаешь. А касаемо лексикона... Я юрист, и приходилось общаться с разными кадрами.

Над нами возвышалась замученная предновогодними сменами официантка в ожидании заказа. Я как послушная и ответственная девушка сказала:

-    Мне, пожалуйста, патте, а молодому человеку подберите набор из кофе и десерта, суммарной стоимостью в триста пятьдесят рублей. И счет сделайте общий. Спасибо.

Официантка удалилась, а мы вновь остались наедине.

-    Ну, старый друг, рассказывай, - велела я.

-    Чего именно?

-    Как ты жил без меня столько лет?

 -А... Как жил? Прекрасно жил! Отучился, получил профессию, устроился на работу.

-    Фу-фу-фу, Ванятка! Мне этот скучный каркас неинтересен. Выкладывай уже любопытные детали!

-    Что ж... Слушай. Любопытный факт номер «раз». Когда я поступал в институт, то недобрал двух баллов до бюджета. Но, к счастью, поступил мой однофамилец, а в приемной комиссии напутали и позвонили мне с предложением нести аттестат. Так я оказался среди студентов.

Неудивительно. Ванька при чудесном имени имел не менее чудесную фамилию Иванов. Да, долгие годы моим другом был Иванов Иван Анатольевич. Когда в девятом классе его подрядили публично поздравить меня на классном часу с днем рождения, он пожелал, чтобы сбылись все желания и мечты. На что я ответила: «Вань, пообещай, что если когда-нибудь через много лет у тебя родится сын, то ты не назовешь его Иваном. Вот тебе мое желание».

На откровение бывшего друга я ответила:

-    Как ты мог? Из-за тебя человек места лишился!

-    Не из-за меня, а из-за секретаря приемной комиссии. И если бы я сознался в ошибке, то места лишилась бы та самая секретарша. В любом случае кто-то бы пострадал. Я предпочел не брать на себя ответственность и сделать вид, что не заметил досадной оплошности.

-    Все равно фу!

К нам подошла официантка с ароматным заказом и без капли участия в голосе спросила:

-    Ровно на триста пятьдесят рублей не вышло. Триста сорок восемь вас устроит?

-    Да, да, конечно, - отозвалась я. - Два рубля мы накинем в чаевые.

Девушка коротко кивнула. Судя по всему, она уже давно положила и на Новый год, и на работу, и на клиентов с их чаевыми. Если бы я по двенадцать часов в сутки слушала «Джингл Беллз», я бы тоже переметнулась на темную сторону силы.

-    В моей работе подобную неточность забраковали бы, - тихо сказал Ваня, когда официантка пропала из зоны видимости.

На мой немой вопрос бывший друг и одноклассник ответил:

-    Любопытный факт номер «два». Я работаю ювелиром.

Я подавилась, и кофе застрял в носоглотке.

- Ты? Ювелиром? Это шутка такая? Может, охранником в ювелирном салоне?

-    Я все правильно сказал, а вот ты додумываешь. Как тебя в юристы взяли с таким посредственным чувством объективности?

-    Но как? Для ювелиров важно знание химии. А ты на протяжении многих лет только и делал, что у меня списывал! А когда ты на лабораторной мне чуть волосы горелкой не спалил?

-    Да ты мне нравилась, идиотина! Я тут, видите ли, старательно ее почеркушки в свою тетрадь переписываю, а она в это время с Пашкой флиртует.

-    Ни с кем я не флиртовала! У него паста закончилась, и он попросил запасную ручку. И что значит «нравилась»? Понравившейся девушке волосы не жгут! Или ты рассчитывал, что на меня лысую никто, кроме тебя, не посмотрит?

-    Да я бы тоже от тебя лысой сбежал... Мне было семнадцать! С какой радости я должен тратить молодость на девушку с плешью в полголовы? А про Пашку... Ну... Ты извини, что ли?

-    А извиняться ты как не умел, так и не умеешь...

Внезапно в памяти всплыл образ последней ссоры, разрушившей многолетнюю дружбу.

В последние два года обучения в школе математику нашему классу преподавал новый учитель - совсем молоденький парнишка, но с невероятно светлой головой. Это большая редкость, но ему сходу поручили уроки в выпускных классах. Я была отличницей, но с математикой не дружила, особенно с геометрией. Однако учитель, заметив усердие и умственные задатки, выделял меня среди одноклассников и нагружал заданиями повышенной сложности. Помню, он вручил мне учебник с жуткими задачами по планиметрии и велел их решить. Я убила несколько часов, но гордая и несокрушимая несла тетрадь в школу.

На перемене перед геометрией, когда мы уже находились в кабинете, меня позвала одноклассница с просьбой объяснить заданную на дом теорему. Класс у нас был шумный и неугомонный, поэтому приходилось концентрироваться только на доказательстве теоремы. По возвращении к родной с Ванькой парте я увидела, как друг хмурым взглядом пробегает по строчкам в моей тетради. Я тогда над ним посмеялась, что он, мол, наверняка, ничегошеньки не понял. Но Ванька беспричинно злился. У него всегда была выразительная мимика, поэтому его эмоции считывались без проблем.

Я попыталась забрать тетрадь, но он одернул руку. Повторная попытка также не принесла успеха. Когда я поднялась и, обойдя парту, подошла к нему вплотную, Ванька сказал только: «Не отдам». Я смотрела на него, вспоминала часы, потраченные на чертежи и доказательства, и чуть не плакала от издевательств друга. Я прикрикнула и агрессивной фурией двинулась на него. А Ваня совершил страшное...

Он в два шага подбежал к окну, отворил его и выбросил тетрадь на улицу Апрель был щедр на дожди, поэтому мои каракули прилетели в мутную лужу.

Я из последних сил сдерживала слезы, а друг, видимо, бывший, схватил меня за руки и повел прочь из кабинета, в дверях столкнувшись с удивленным нашим побегом математиком. Вдали от одноклассников я все же заплакала. Размазывала по щекам сопли, кричала, колотила Ваньку по груди. А он молча сносил уместные и неуместные обвинения.

Когда мой запал иссяк, Ваня развернулся и ушел. С тех пор мы не разговаривали.

Я никогда не думала о нем как об интересном мужчине, но все же в первую за десять лет встречу предпочла бы выглядеть более лощено. Хотя бы более опрятно. Самое неловкое, что пока я уткнулась в чашку, Ваня бесцеремонно меня рассматривал.

Юношеские обиды давно забылись, а теплые воспоминания о былой дружбе то и дело ворошили сознание.

-    Слушай, Настюх, а ты чего завтра делаешь?

-    Мммм... Свидание? - кокетливо прощебетала я.

-    А как же! Ты вон какая фам фаталь стала, не могу удержаться!

-    А вот удерживайся! В противном случае я готова озвучить целый список статей уголовного кодекса, к которому может привести мужская несдержанность.

-    Ты прям по живому режешь... Сначала обломала торт с сюрпризом, теперь вот это... И все же? Чем занята будешь?

-    Утром работа, хотя шеф сказал, что в этом году уже можно не появляться. А потом обещала Максу с елками помочь. Но, думаю, он сам справится. Так что вечером я свободна.

-    Да меня больше утро интересует.

-    И куда же ты меня планировал пригласить утром? - я не скрывала удивления.

-    В детский сад.

Если он не перестанет шокировать, то я рискую подавиться кофе.

-    Зачем? Строишь серьезные планы и хочешь проверить мою лояльность к детским крикам?

-    Скорее, на меня строят планы...

-    На тебя запала воспитательница? Поздравляю, приятель! Помню, ты в седьмом классе влюбился в русичку, так судьба дает шанс реализовать эротические фантазии с работницей образования.