С низким, гортанным стоном Трекстон закрыл рот Белль поцелуем, и в ее голове все закружилось. Его руки ласкали ее тело, исследуя каждый изгиб, каждый уголок, проникая в каждую ложбинку.

Ласки Трекстона воспламенили ее и превратили именно в такую женщину, какой, по его мнению, она и была, – страстную, жаждущую прикосновений мужчины. Белль осыпала его ответными поцелуями, ее страсть ничем не уступала его страсти. Обнаженное тело изгибалось навстречу, умоляя о большем наслаждении. Он прижал ее к себе, их ноги переплелись, а ее язык дерзко проник в его рот. Сама того не ведая, Белль зажгла в нем такой же огонь, такую же испепеляющую страсть, что он пробудил в ее сердце.

Белль почувствовала, как рука Трекстона скользнула вниз по ее плоскому животу, пальцы уже двигались по светлому кудрявому треугольнику внизу живота, а затем проскользнули между ее ног. Изумленная вспышкой острого желания, вызванной прикосновением его пальцев к маленькому бугорку скрытой плоти, Белль замерла, испуганная неизвестным, колеблясь: стоит ли позволить большее и лишиться девственности, разрешить ли Трекстону проникнуть в самую сокровенную часть ее тела?

– Белль, позволь мне любить тебя, – прошептал Трекстон. Пока он говорил, его губы ласкали ушко, похожее на розовую раковину, а от его горячего дыхания по телу Белль пробежали мурашки. Он прижался губами к ее шее. – Позволь мне любить тебя так, как ты достойна. Так, как ты хочешь, чтобы тебя любили.

Белль расслабилась. Да, да, она хочет, чтобы Трекстон любил ее. У нее уже не осталось ни сил, ни желания отрицать очевидное.

Его палец проник в глубь ее тела, в тот уголок женственности, куда еще не пускали ни одного мужчину, в суть его существа, ее страсти. Тело вздрогнуло, руки еще крепче обвили его шею. Трекстон целовал ее как безумный, побуждая раскрыться.

– Боже, как ты прекрасна!

Белль почувствовала, как он слегка приподнялся, прогнул спину, и тут ощутила что-то у себя между ног что-то горячее и твердое.

– Нет, не надо, – хриплым от страсти голосом проговорил Трекстон, почувствовав, как она напряглась. – Не бойся. Я только хочу любить тебя, – он погладил ее по щеке и осыпал лицо поцелуями. – Белль, не отказывай мне. Не отказывай самой себе.

Трекстон почувствовал девственную плеву, словно баррикаду, воздвигнутую на его пути, и остановился. «Не баррикада, – напомнил разум сквозь пелену страсти, – а последний шанс отступить, избежать уз, которые могут привязать меня к ней, если я продолжу».

Почувствовав его колебания, Белль прильнула к его губам, и Трекстона охватила новая волна страсти. Он хочет ее, черт побери, а она хочет его. Слегка приподнявшись на коленях, он проник в ее тело, ощутил, как она сжалась от резкой боли, из ее горла вырвался тихий, изумленный стон, он заглушил его поцелуем. Его руки ласкали грудь Белль, губы царствовали над ее ртом, а сам он начал медленно двигаться, с каждым движением глубже проникая в жаркую жаждущую плоть. Постепенно Трекстон почувствовал, что в девушке снова пробуждается страсть, усиливающаяся с каждым следующим толчком его бедер, лаской рук и прикосновением губ.

Белль начала двигать бедрами, тело содрогалось от страсти. Ее руки ласково скользнули вдоль позвоночника по спине Трекстона к круглым, крепким ягодицам. Он почувствовал, как ее ногти впиваются в его кожу, чувствовал, как девушка бьется под ним, умоляя о большем наслаждении, одновременно отдавая ему все, что имеет сама.

– Еще, Трекстон, – прошептала Белль ему в плечо, прикусив его зубами. Она замотала головой, корчась от сладостной боли, пожирающей тело изнутри. – Еще, – от радости и удовольствия слезы покатились из ее глаз. – Люби меня, Трекстон!

Слова усилили желание во сто крат, в животе взорвался огненный шар, и в этот момент семя залпом заполнило ее тело. Он занимался любовью со многими женщинами, среди них были и леди, и шлюхи. Он платил за любовь и свободно получал то, что хотел, но никогда еще таинство любви не доставляло такой радости и удовольствия, как с Белль Сент-Круа.

Обвив ее руками, Трекстон перевернулся, увлекая девушку за собой так, что она оказалась наверху, слегка приподнялся и поймал губами упругий сосок, посасывая и лаская языком розовый бутон.

Белль запрокинула голову назад и со сладостным стоном обняла его за шею и прильнула всем телом. Она почувствовала, как сильные руки приподняли ее и опустили, а внутрь ворвался твердый упругий стержень, доставив неописуемое удовольствие и жажду дальнейших ласк. Их движения ускорились, стали неистовее по мере того, как возрастала страсть.

Белль вдруг ощутила, как внутри волна за волной пробежали судороги неописуемого наслаждения. Они разливались по всему телу, накатывая одна на другую, проникая и обдавая жаром каждый уголок тела. Все чувства смешались, но Белль отчетливо понимала, что эти любовные прикосновения навечно оставят отпечаток в ее душе.

Ее руки впились в его плоть, тело изогнулось навстречу его телу, из горла вырвался удовлетворенный стон. Почувствовав, что Белль испытывает оргазм, Трекстон перестал контролировать свою собственную страсть, позволил ей захватить его целиком и унести с собой в сияющую бездну радости и удовольствия.

Еще долго Трекстон не выпускал Белль из объятий, чувствуя свой ум и тело опустошенными. Реальность возвращалась медленно, сквозь утихающую, удовлетворенную страсть он вдруг начал соображать, кого сжимает в объятиях и чем они только что занимались. Трекстон почувствовал, как тяжелеет на сердце, и отвращение к самому себе затмило все чувства и ощущения.

Трекстон посмотрел на Белль, голова которой покоилась на его плече. Эту женщину любит его брат, на этой женщине Трейс, судя по всему, хочет жениться, а Трекстон только что соблазнил ее. Он зажмурился. Господи, как он мог так поступить?

Но вдруг открыл глаза, лицо сразу стало суровым, на лбу залегла хмурая складка. Он собственными глазами видел, как Трейс занимался с ней любовью. Видел это, черт побери, однако она оказалась девственницей. Как такое возможно? Как?

Пока он терзал себя вопросами, Белль пошевелилась и изменила положение, коснувшись его бедрами, и Трекстон почувствовал, как твердеет плоть, и вновь вспыхивает желание обладать этой женщиной. Собрав волю в кулак, Трекстон обхватил ее за талию и сел.

Белль, все еще находясь под впечатлением испытанного удовольствия, удивленно и непонимающе посмотрела на него.

Трекстон быстро поднялся на ноги и резкими, сердитыми движениями принялся натягивать одежду, сначала брюки, затем поднял с пола рубашку.

– Одевайся, – резкий шепот отрезвил ее. Девушка тупо уставилась на него. Она только что занималась любовью с Трекстоном Браггеттом! Истина взорвалась в мозгу. Белль задрожала, обвела взглядом освещенную лунным светом комнату и начала торопливо собирать разбросанную по полу одежду, стараясь не обращать внимания на горящее лицо. Они занимались любовью, да еще в кабинете Харкорта Проскауда!

– Совсем как взбесившийся кобель, – пробормотал Трекстон. Ему следовало бы это предвидеть, следовало получше контролировать себя и отойти от этой проклятой двери в то мгновение, как увидел ее, но нет, позволил руководить собой тому органу, который находится в штанах.

Белль услышала сердитые слова Трекстона и подумала, что это относится к ней.

– Что?! Послушай ты, наглый ублюдок… – она замахнулась и влепила ему пощечину.

На долю секунды в его голове засверкали звезды, прежде чем все стало на свои места.

– Как ты посмел! – рассердилась Белль, – ублюдок, как ты посмел! Ты обманул меня, а затем… а затем…

– Обманул? – прорычал Трекстон. – Это еще кто кого обманул! Мне кажется, ты сама жаждала, чтобы тебя соблазнили, – он гадко рассмеялся. – Нет уж, леди, половину дела ты сделала сама.

– Ах ты… – Белль снова замахнулась, но Трекстон перехватил ее руку.

– На этот раз не выйдет.

Неожиданно раздавшиеся в холле шаги заставили их замолчать. Белль резко повернулась к двери, блузка все еще была расстегнута, а пальцы судорожно теребили крючок на юбке. Трекстон схватил свою шляпу.