— А меня очень интересует одно. А что, тебе самому такой подход, как «я хочу тебя трахнуть», представляется удачным?

Лицо Гидеона стало бесстрастным.

— Ева, я как-то на эту тему не думал.

— Ладно. Ты хочешь выяснить, что нужно, чтобы уложить меня в постель. Именно поэтому ты находишься сейчас здесь, в этом клубе? Из-за меня? Только говори откровенно, а не то, что, как тебе кажется, я хочу услышать.

Взгляд его был прямым и честным.

— Да, я здесь из-за тебя. Да, я все подстроил.

Неожиданно до меня дошло, почему уличный зазывала был так круто одет. Нас завлек сюда парень, работавший на «Кросс индастриз».

— Значит, ты решил, что если заманишь меня сюда, то я соглашусь с тобой перепихнуться?

— Надежда умирает последней, хотя я и ожидал, что мне потребуется нечто большее, чем случайная встреча за бокалом коктейля, — скривил он в усмешке рот.

— Ты прав. Но к чему такая спешка? Почему было не подождать до понедельника, до ланча?

— Потому что ты решила оттянуться. Конечно, забавам с Э. Л. я помешать не могу, но не дать тебе подцепить в баре какого-нибудь кретина вполне в моих силах.

— Да какое там «оттянуться»! Я просто снимаю напряжение после трудного дня.

— Не ты одна. Но ты, чтобы снять напряжение, выпиваешь и танцуешь. — Он потрогал пальцем одну из моих сережек. — А я сначала стараюсь решить проблему, которая меня напрягает. — Его голос смягчился, и это разбудило улегшееся было желание.

— И что, твоя проблема — это я?

— Абсолютно точно, — едва заметно улыбнулся он.

Я понимала, что услышать от него такое действительно дорогого стоит. Гидеон Кросс не стал бы тем, кем он есть, в столь раннем возрасте, имей он обыкновение выслушивать «нет» с благодарностью.

— А что ты понимаешь под ухаживанием?

— Время, в течение которого ты общаешься с женщиной, но не трахаешь ее, — задумчиво произнес он.

— Тебе что, не нравится женское общество?

— Нравится. До тех пор пока не приходится сталкиваться с чрезмерными ожиданиями или притязаниями на мое время, — уже не задумчиво, а скорее хмуро сказал он. — На мой взгляд, лучший способ избежать и того и другого — перевести отношения исключительно на сексуальную или же дружескую основу.

И опять это раздражающее упоминание о «чрезмерных ожиданиях». Для него это явно было больной темой.

— Значит, у тебя есть друзья среди женщин?

— Разумеется. — Он сжал мои ноги своими, тем самым словно приковав к месту.

— И что тебе это дает? Ты отделяешь секс от всего прочего в твоей жизни. От дружбы, работы… от всего.

— У меня имеются на то веские основания.

— Конечно имеются. Кто бы сомневался. Ладно, вот что я думаю… — Однако сосредоточиться, когда он был рядом, оказалось весьма непросто. — Я сказала тебе, что не стремлюсь к ухаживаниям, и это действительно так. Работа является для меня основным приоритетом, а личная жизнь — жизнь одинокой женщины — занимает близкое к ней второе место. Жертвовать своим временем ради пустого общения мне не хочется, а свободного, для выстраивания каких-то прочных отношений, у меня практически нет.

— В этом мы с тобой сходимся.

— Но я люблю секс.

— Вот и прекрасно. Тогда займись им со мной, — приглашающе улыбнулся он.

— Мне необходима эмоциональная связь с мужчиной, с которым я делю постель, — легонько пихнула я его в плечо. — Не обязательно, чтобы она была очень сильной или глубокой, но для секса мне требуется нечто большее, чем простое соглашение, за которым нет никаких чувств.

— Почему?

Да, сейчас вся напускная легкомысленность Гидеона куда-то исчезла. При всей эксцентричности нашего разговора, Гидеон говорил на полном серьезе.

— Ну, если хочешь, можешь считать это одной из моих причуд. Не люблю, когда меня просто используют для секса. Чувствую себя недооцененной.

— А ты не можешь взглянуть на вещи по-другому? Что именно ты используешь партнера для секса?

— Не с тобой.

Он был слишком сильным, слишком требовательным. Его глаза загорелись хищным блеском, когда я имела неосторожность обнажить перед ним свои слабые стороны.

— Кроме того, — торопливо продолжила я, — мы сейчас просто играем словами. А мне в сексуальных отношениях требуется равенство. Или первенство.

— Ладно.

— Ладно? Быстро же ты сдался! Особенно с учетом того, что тебе потребуется соединить воедино две вещи, чего ты всю жизнь старательно избегал.

— Не скажу, будто мне сейчас очень уютно, и не претендую на полное понимание, но я тебя слушаю, а это самое главное. Скажи, что мне делать.

У меня перехватило дыхание. Такого я от него не ожидала. Кросс был мужчиной, не желавшим чем бы то ни было осложнять секс, а я женщиной, тяготевшей к осложнению секса. И он стоял на своем. Пока.

— Гидеон, нам нужно подружиться. Я не претендую на то, чтобы мы стали неразлучными друзьями или наперсниками, вовсе нет. Но мы должны знать друг о друге не только анатомические подробности, но несколько больше. А это означает, по крайней мере для меня, что, кроме активного траханья, мы должны проводить вместе какое-то время. Причем в таких местах, где волей-неволей придется сдерживаться.

— А разве сейчас мы не тем самым занимаемся?

— Тем самым. Но пойми, что я имею в виду. Сейчас я на это согласия не давала. Ты мог бы сделать все то же самое, но более деликатно. Не так нагло. — Я коснулась пальцами его губ, чтобы не дать ему возможности возразить. — Но, со своей стороны, не могу не признать, что ты пытался найти время для разговора, а я не больно-то шла навстречу.

И тут он слегка прикусил мои пальцы зубами.

— Эй, ты чего? — ойкнула я, отдернув руку.

Тогда он поднес мою руку ко рту и поцеловал укушенное место, коснувшись его языком. Как бы успокаивая. И одновременно провоцируя.

Повинуясь защитному рефлексу, я спрятала руку под стол, поскольку полной уверенности в том, что мы все решили и уладили, у меня не было.

— Таким образом, ты знаешь, что никаких чрезмерных ожиданий и в помине нет. Когда мы с тобой будем проводить время вместе, но без активного траханья, я не буду считать это ухаживанием. Договорились?

— Идет.

Гидеон улыбнулся, тем самым развеяв остатки моих сомнений. Улыбка его была словно молния во тьме, ослепительной и прекрасной. Я же хотела его так страстно, что это вызывало физическую боль.

Его руки, соскользнув вниз, обхватили мои бедра. Он легонько сжал их и притянул меня чуть поближе. Подол моего короткого черного платья задрался, и его взгляд обратился к тому, что было под ним. Он так похотливо облизал языком губы, что мне показалось, будто я кожей чувствую его прикосновение.

Внизу, на танцполе, звучал взывавший о милосердии голос Даффи. У меня неожиданно защемило в груди.

Мне уже было более чем достаточно, но я, словно со стороны, вдруг услышала собственный голос, произносивший:

— Хочу еще выпить.

В субботу утром я встала с жутким похмельем, но, по моим соображениям, это было не самое большое наказание, что я заслужила. Вроде бы сама негодовала по поводу договорного секса, который предлагал мне Гидеон, и сама же решилась на определенную договоренность. Я так сильно его хотела, что пошла на рассчитанный риск, нарушив некоторые свои правила. Утешало только то, что он свои тоже нарушил.

Приняв горячий душ, я отправилась в гостиную, где застала Кэри, свежего как огурчик, на диване с нетбуком. Почувствовав доносившийся с кухни запах кофе, я направилась туда и налила себе самую большую кружку, какую смогла отыскать.

— Доброе утро, солнышко, — окликнул меня Кэри.

Сжимая между ладоней кружку со столь необходимой мне дозой кофеина, я присела рядом с ним на диване.

— Это доставили тебе, пока ты торчала в душе, — указал он на коробку.

Я поставила кружку на кофейный столик и взяла коробку. Она была завернута в коричневую бумагу и перевязана ленточкой, а наверху каллиграфическим почерком было выведено мое имя. Внутри оказался пузырек из янтарного стекла, к горлышку которого была прикреплена записка: «Выпей меня». Средство от похмелья. На дне коробки лежала визитная карточка Гидеона.