— Рада, что моя личная жизнь хоть кому-то приносит пользу, — фыркнула я.

К трем Кэри нужно было на работу, и я отправилась с ним в студию шумного, нахального фотографа, где проторчала несколько часов. Вспомнив, что нынче суббота, я отыскала тихий уголок и позвонила отцу.

— Ты все еще счастлива в Нью-Йорке? — спросил он, перекрывая треск рации, работавшей в его служебной машине.

— Пока все нормально.

Конечно, это было вранье, но кому нужна была правда. Его напарник что-то сказал, но я не разобрала что. Папуля фыркнул.

— Слышь, Крис уверяет, что намедни видал тебя по телику. По какому-то кабельному каналу, где всякие сплетни. И не он один. Ребята меня достают по этому поводу.

— Скажи им, что смотреть такие шоу вредно для клеток мозга, — вздохнула я.

— Так ты правда закрутила с одним из самых богатых ребят в Америке?

— Глупости. А как твоя личная жизнь? — поспешила я сменить тему. — Видишься с кем-нибудь?

— Ничего серьезного. Подожди… — Он ответил на обращение по рации, потом сказал: — Извини, лапушка, но у меня вызов. Я люблю тебя. Ужасно по тебе скучаю.

— Я по тебе тоже, папа. Будь осторожен.

— Это непременно. Пока.

Отключившись, я стала дожидаться, когда освободится Кэри, но занять себя было нечем, и меня тут же начали изводить непрошеные мысли. Где сейчас Гидеон? Чем он занят?

Неужели в понедельник я увижу в Интернете кучу снимков, где он будет с другими женщинами?

В воскресенье днем Клэнси повез нас в поместье Видала в округе Датчесс. Откинувшись на сиденье, я смотрела в окно, отрешенно восхищаясь умиротворяющей панорамой лугов и зеленых рощ, простиравшихся вдаль до самого горизонта. Шел уже «Четвертый день после Гидеона», и острая поначалу боль превратилась в тупую и ноющую, чуть ли не как при гриппе. Все тело ныло, словно после тяжелой физической нагрузки, а горло жгли сдерживаемые слезы.

— Нервничаешь? — спросил Кэри.

— Вовсе нет. Гидеона там не будет.

— Уверена?

— Иначе бы я туда не сунулась. Сам знаешь, кое-какое чувство собственного достоинства у меня есть.

Он постучал пальцами по подлокотнику, разделявшему наши сиденья. За весь вчерашний, посвященный хождению по магазинам день он сделал только одну покупку — черный кожаный галстук. По этому поводу я его безжалостно дразнила: обалдеть можно, он, с его чувством стиля, и такой отстой.

Кэри поймал мой взгляд:

— Что? Все не одобряешь мой галстук? А по мне, так очень даже подходит к джинсам «эмо» и куртке из кожи ящерицы.

— Кэри, — усмехнулась я, — да ты хоть что нацепи…

То была чистая правда. Кэри повсюду притягивал к себе взгляды благодаря стройному, мускулистому телу и лицу, при виде которого даже ангелы разрыдались бы от зависти. Я накрыла ладонью его беспокойные пальцы.

— Нервничаешь?

— Да вот, — пробормотал он, — Трей вчера вечером не позвонил. А обещал.

— Кэри, подумаешь, всего-то раз не позвонил. Наверняка за этим нет ничего серьезного, — ободряюще сжала ему руку я.

— Мог сегодня утром позвонить, — угрюмо проворчал Кэри. — Трей не такой безалаберный, как те, с кем я встречался раньше, он забыть не мог. А раз не забыл, значит не захотел.

— Вот гад! Ну погоди, посмотрим, что он запоет, когда в понедельник ты, весь такой сексуальный, классный и крутой, появишься во всех новостях.

— Да уж, удивительная логика женского ума, — скривил Кэри рот. — На самом деле беда, что Кросс не увидит тебя сегодня. Когда ты вышла из комнаты в этом платье, я подумал, что сейчас кончу.

— У-у-ух!

Я хлопнула его по плечу и сделала вид, будто надулась, когда он рассмеялся.

Мы это платье присмотрели вместе, и оно понравилось нам с первого взгляда. Классического покроя, как раз для вечеринки в саду — облегающий корсаж, пышная юбка до колена. Оно даже было белым, в цветочек, но на этом все классическое — для чая с пончиками — и заканчивалось. Платье было без бретелек, с черными вставками, с нижней юбкой из малинового атласа и кожаными черными цветами, напоминавшими игрушечные вертушки. Кэри подобрал к нему красные лодочки от Джимми Чу и рубиновые серьги. Волосы мы на всякий случай решили оставить распущенными. Получилось красиво, выдержанно и стильно.

Клэнси проехал массивные, украшенные монограммами ворота и, следуя указаниям слуги, свернул на круговую дорожку. Мы с Кэри вышли из машины у входа, и Кэри пришлось поддержать меня под руку, потому что мои каблуки провалились в голубовато-серый гравий тропинки, ведущей к дому.

Перед входом в просторный, в Тюдоровском стиле, особняк Видала нас приветствовали родные Гидеона — его мать, отчим, Кристофер и его сестра. Выглядели они превосходно, и я невольно подумала, что только Гидеона здесь и недостает. Мать и сестра Гидеона были жгучими брюнетками, с такими же великолепными черными волосами и огромными голубыми глазами с длинными, густыми ресницами. Обе отличались особой, утонченной красотой.

— Ева! — Мать Гидеона привлекла меня к себе, клюнув в обе щеки. — Как я рада наконец-то вас увидеть. Вы просто потрясающая девушка. А платье! Я влюбилась в него с первого взгляда.

— Спасибо.

Она провела рукой по моим волосам, по щекам, а потом по рукам. Я с трудом это вынесла, потому что до сих пор нервно реагировала на прикосновения посторонних, тем более неожиданные.

— Эти волосы… Вы натуральная блондинка?

— Да, — ответила я, пораженная и смущенная вопросом. Как вообще можно спрашивать такое у совершенно незнакомого человека?

— Восхитительно. Ну, добро пожаловать. Надеюсь, вы неплохо проведете время. Мы будем рады, если вам у нас понравится.

Испытывая странную растерянность, я втайне обрадовалась, когда она обратила внимание на Кэри.

— А вы, должно быть, Кэри! — воскликнула она. — До сих пор я была уверена, что мои мальчики прекраснее всех на свете, но теперь вижу, что заблуждалась. Вы просто божественны, молодой человек.

Лицо Кэри озарила широкая улыбка.

— Ах, миссис Видал, думаю, я влюблен.

Она рассмеялась довольным, гортанным смехом.

— Прошу, называйте меня Элизабет. А если хватит храбрости, то и просто Лиззи.

Отведя взгляд, я обнаружила, что меня взял за руку Кристофер Видал Старший, во многих отношениях напомнивший мне своего сына: у него были такие же серо-зеленые глаза и та же мальчишеская улыбка. Но кое-что в нем вызывало приятное удивление. Одетый в брюки-хаки, мокасины и кашемировый кардиган, он больше походил на профессора колледжа, чем на топ-менеджера музыкальной компании.

— Ева… Можно мне звать вас Евой?

— Пожалуйста.

— А вы зовите меня Крисом. Так будет легче отличать меня от Кристофера. — Склонив голову набок, он присмотрелся ко мне через оригинальные очки в латунной оправе. — Могу понять, почему Гидеон так вами увлекся. Глаза у вас серые, как грозовые тучи, но при этом взгляд прямой и чистый. Пожалуй, у вас самые красивые глаза, какие я когда-либо видел, не считая моей жены.

— Спасибо, — покраснев, ответила я.

— А Гидеон будет?

— Боюсь, мне это неизвестно.

Странно, что его родители обращаются с подобным вопросом ко мне.

— Но мы не оставляем надежды. — Крис подал знак стоявшему рядом слуге. — Проходите в сад и чувствуйте себя как дома.

Кристофер поздоровался со мной, обняв и поцеловав в щеку, а его сестра смерила взглядом и с непосредственностью, на какую способны только подростки, выдала:

— А вы блондинка.

Класс! У них тут что, пристрастие Гидеона к темноволосым женщинам в законе прописано или как?

— А вы очаровательная брюнетка.

Кэри предложил мне руку, и я с благодарностью ее приняла. Когда мы отошли, он тихонько спросил:

— Они такие, как ты и ожидала?

— Его мать, пожалуй, да. Но не отчим. — Я оглянулась через плечо на элегантное кремовое платье до пола, облегавшее стройную фигуру Элизабет Видал, и подумала о том, как мало мне известно о семье Гидеона. — Как мог мальчишка вырасти в бизнесмена, установившего контроль над фамильным бизнесом отчима?