— Да, я проведу с ним немало времени. Ты собираешься на какое-нибудь из мероприятий, что организовал сэр Вальтер?

— Только в Холируд в понедельник с другими членами факультета.

— Это где добрые жители Эдинбурга по очереди талдычат о себе, а Его Величество улыбается и кивает?

— Именно, — слегка улыбнувшись, согласился Дэвид.

— Я тоже туда собираюсь. Мы сможем увидеться потом?

Дэвид задумался, сколько людей прибудет в Холируд. Какая несносная суматоха там воцарится.

Какое неблагоразумие.

— Да. Да, с радостью.

Понедельник, 19 августа 1822 года

Дэвид поправил кокарду на шляпе, отступив назад, вгляделся в свое отражение в маленьком зеркальце, что стояло на туалетном столике, и так и эдак вытягивал шею.

Ради сегодняшней церемонии в Холируде он облачился в новый костюм и мог лишь надеяться, что декан останется доволен. Декан уже и так дал понять, что считал Дэвида весьма плохой заменой Патрику Чалмерсу.

День будет бесконечным. Король пожалует в Холируд лишь после полудня, но Дэвид встречался с коллегами у декана дома в одиннадцать часов. На карете они доберутся до дворца, где у декана и заместителя декана назначена встреча с сэром Робертом Пилем. Пока они будут заняты, остальные члены компании отправятся в зал занимать места. Когда прибудет король, начнут произносить речи.

Затея провести день в обществе самых высокопоставленных членов факультета должна бы радовать, но, откровенно говоря, Дэвид страшился предстоящего дня. За шесть лет Дэвид так и не постиг политические взгляды факультета — с чем Чалмерс с легкостью уживался — и всегда считал, что намного безопаснее держаться от всего этого подальше.

Однако сегодня этого не избежать.

Единственное, что поможет пережить этот день, — в свите короля будет Мёрдо Балфор.

Дэвид не виделся с Мёрдо всего три дня, но уже не верилось, что они были вместе. Вспоминая о последней беседе, Дэвид изумленно качал головой, правда, при этом улыбался. А разум твердил о том, что следует перестать вести себя как одурманенный мальчишка.

А если серьезно, что еще могло между ними случиться? Ну переночует Дэвид у Мёрдо два-три раза. Эдакий мимолетный побег от обыденной жизни. Пара ночей для того, чтоб открыться и дать возможность потаенным желаниям выплеснуться наружу в запертой опочивальне Мёрдо Балфора.

Но сумеет ли Дэвид при помощи новых воспоминаний примириться с тем, что вскоре все закончится? Примириться с этим кошмаром?

«Довольно», — упрекнул себя Дэвид, удрученный направлением изменчивых мыслей. У него имелись заботы поважнее. Самое время выходить из дома. Декан не потерпит опозданий.

Он бодро зашагал к дому декана, превосходно обставленному особняку на Шарлот-сквер. День стоял пасмурный, но Дэвиду подумалось, что дождя удастся избежать. Хотя вряд ли это имело большое значение, учитывая, что большую часть времени они проведут в помещении.

Дверь отворила служанка в миленьком чепце и фартуке и проводила Дэвида в гостиную, где уже сидели Ирвин и Макивер. В сравнении с деканом мужчины были молоды, зато оба старше Дэвида на добрых десять лет.

— Здравствуйте, Лористон. — Ирвин явно не ожидал увидеть Дэвида. — Что вы здесь делаете?

— Ввиду болезни мистер Чалмерс не смог присутствовать, — пояснил Дэвид, — и попросил меня прийти вместо него.

Макивер фыркнул, а Ирвин улыбнулся и пробормотал:

— Молодая кровь. Очень хорошо. Посидите с нами.

Они завели беседу о всяких пустяках, и спустя несколько минут к ним присоединились декан и заместитель декана, что семенил следом, как верный пес.

Деканвысокий стройный импозантный мужчина с крючковатым носом, а вот заместитель деканаполная его противоположность: пухлый, добродушный и несколько рассеянный. Дэвид всегда считал его никчемным.

— Как я погляжу, мы все еще ждем Брэбурна, — гневно подметил декан. — Я говорил, в десять часов, а уже половина одиннадцатого.

— Встреча с Пилем только в двенадцать, — спокойным тоном подсказал заместитель декана. — У нас уйма времени.

— Люблю приходить пораньше, — бросил декан. — Люблю сначала разведать обстановку. Это заковыристое дело.

— Зачем нужна эта встреча? — проворчал Макивер.

Он постоянно горячился, бурчал и сквернословил. Почему его выбрали в состав делегации, Дэвиду никогда не осмыслить.

— Сэр Роберт пытается согласовать уголовное законодательство и на севере, и на юге, — пояснил заместитель декана. — Он встречается не только с нами, но еще и с судьями. Пытается добиться поддержки своих идей. Даже не сомневайтесь, то же самое он делает и в парламенте.

Макивер нахмурился.

— Не нравится мне все это. Наше законодательство давно отличается от английского. У нас разное прошлое, разные принципы.

Заместитель декана весело и в то же время по-доброму улыбнулся.

— Неужели разное прошлое имеет такое уж значение, Макивер? Цели-то у нас совпадают.

— Разумеется, имеет! — парировал Макивер. — С какой стати мы должны потакать прихотям английского политика и менять многовековые шотландские законы?

— А вдруг нам нужны новые законы? Для борьбы с теми, кто ставит под угрозу верховенство закона.

Разумеется, он подразумевал общественные беспорядки, что последние несколько лет досаждали Британии по обе стороны границы.

— Этого и добивается сэр Роберт? — спросил Дэвид. — Упрощает борьбу с радикалами?

Все обратили взоры на него и выглядели такими изумленными, словно ни с того ни с сего заговорила собака.

— Наверняка я не знаю, но днем мы все выясним, — ответил заместитель декана. Голос, как всегда, прозвучал любезно, а вот взгляд стал довольно настороженным.

Прибывший Брэбурн, хватая ртом воздух, принялся извиняться. Декан сдержанно принял его оправдания и приказал подать карету. Спустя десять минут они уже теснились в старомодном экипаже, что грохотал по мощеным улочкам по пути в Холирудский дворец. 

В зале Холирудского дворца стояла ужасная духота, и становилось все жарче. Уже почти два часа Дэвид стоял и ждал. Дэвид и еще несколько сотен человек — огромный зал кишел мужчинами, что ждали прибытия короля. Дорогие стулья предназначались для более важных — или, скорее, для самых страждущих — посетителей.

Декан и заместитель декана перекинулись парой слов с сэром Робертом Пилем, но умолчали о том, что обсуждалось. Сейчас же они сидели на стульях с тонкими ножками, склонив головы друг к другу, что-то бормотали, а остальные члены делегации факультета стояли сзади.

Долгое ожидание Дэвида не заботило, а вот другие джентльмены испытывали неудобства. Несчастный упитанный Брэбурн переступал с ноги на ногу, а в данный момент пытался тайком почесать бедро. Он столько раз вытер лоб, что платок, должно быть, уже насквозь промок от пота. Лицо от жары раскраснелось и блестело.

И Брэбурн не единственный. Упитанные мужчины в строгих новых одеждах ерзали и потели от удушливой жары. Господствовала в зале делегация кирки[7] — сотня человек в пресвитерианских черных одеждах. «Похожи на стаю ворон, — подумалось Дэвиду. — Или, возможно, на стаю грачей». Докучливые и благопристойные, словно какая-нибудь комиссия.

Преобладание черного цвета в зале разбавили прибывшие мужчины. Большинство, как и Дэвид, облачились в одежды сэра Вальтера — синий фрак, светлые брюки и шляпу с низкой тульей, но некоторые надели национальный костюм — красный, зеленый и фиолетовый тартаны. Эти мужчины, подобно райским птицам, выделялись среди неприметных соседей.

Дэвид понимал, что церемония продлится долго. До него доходила молва, что первой выскажется кирка, а после уже представители университетов, судьи, факультет, а в самом конце — магистраты, горожане Эдинбурга и жители множества близлежащих городов и деревень, куда никогда не наведается король. Речь за речью. Делегации по очереди произнесут одинаковые приветствия, комплименты и поздравления в адрес короля, который вынудил их ждать этой чести несколько часов.