Где-то в ветвях вскрикнула птица. Я поднял голову. На ветке ближайшего к нам кипариса сидели два черных дрозда. Они хрипло закаркали, как будто хотели сказать нам с Эмили, чтобы мы уходили.

– Туда. – Эмили пошла вперед.

Я поплелся следом, почесываясь на ходу.

– Жалко, что у нас во дворе нет бассейна, сказал я. – Я бы сейчас туда плюхнулся прям в одежде.

Мы шли уже минут десять. Лес становился все гуще и сумрачнее. Тропинка оборвалась Теперь нам с Эмили приходилось продираться прямо сквозь заросли высоких папоротников.

– Э… по-моему, мы тут раньше не проходили. – Я растерянно огляделся по сторонам. – Кажется, мы не туда идем.

Мы с Эмили в страхе уставились друг на друга. Никто из нас не сказал: «Мы заблудились». Это было ясно и так.

– Как такое могло случиться?! – завопила Эмили.

Ее пронзительный вопль спугнул дроздов. Они сорвались с ветки и полетели прочь, сердито покрикивая на лету.

– Зачем мы вообще сюда потащились?! – Эмили едва ли не билась в истерике. Она вообще не умеет себя вести в экстремальных ситуациях. Сразу психует. Я помню, еще в Берлингтоне, когда Эмили училась водить машину, на одном из первых занятий у нее спустило шину. Так она выскочила из машины и с воплями умчалась прочь!

Поэтому я вовсе не удивился тому, что она сейчас распсиховалась. Наоборот, я скорее бы изумился, если бы она оставалась спокойной и невозмутимой. Уж если мы заблудились посреди незнакомых болот в темных и жарких джунглях, Эмили должна была запаниковать.

Вот она и запаниковала.

У нас в семье я самый спокойный. После папы, конечно. Папа у нас вообще невозмутимый, как индейский вождь. Его вообще ничто не может вывести из себя.

– Подожди, не психуй, – сказал я сестре. Я очень старался, чтобы мой голос звучал спокойно и рассудительно. Хотя, если честно, я сам был напуган не меньше Эмили. – Сейчас мы определим направление по солнцу.

– Какому солнцу?! – воскликнула Эмили, поднимая руки над головой.

В лесу было темно, словно поздним вечером. Широкие листья пальм загораживали весь свет. Нельзя было даже примерно определить, в какой стороне может быть солнце.

– Ну… еще по мху направление определяют. – Я старался не терять присутствия духа. Вот только «присутствия» с каждой секундой становилось все меньше и меньше, – По-моему, мох должен расти на северной стороне деревьев.

– А по-моему, на восточной, – пробормотала Эмили. – Или на западной?

– Я уверен, что на северной, – решительно заявил я.

– Уверен?! – пронзительно завопила Эмили. Я даже испугался, что она сорвет себе голос. – Ну и что толку в твоей уверенности?!

– Ладно, забыли про мох. – Я страдальчески закатил глаза. – Все равно я слабо себе представляю, на что он похож, этот мох.

Эмили вытаращилась на меня, и глаза у нее были совершенно безумные.

Мы долго смотрели друг на друга.

– Ты раньше всегда носил с собой компас, – наконец проговорила Эмили, и голос у нее заметно дрожал.

– Ага. Только то было раньше. Когда мне было четыре годика.

– У меня в голове не укладывается, как мы могли так сглупить, – взвыла Эмили. – Надо было взять с собой радиопередатчик. Ну этот, который для оленей… Тогда папа сумел бы нас отследить и выручить.

– Надо было джинсы надеть, – пробормотал я, заметив какую-то красную сыпь у себя на ноге. – Куда это я успел влезть? В какую-нибудь ядовитую траву? Или меня муравьи покусали?

– И что нам теперь делать? – Эмили вытерла пот со лба и раздраженно уставилась на меня. Как будто я был виноват в том, что мы заблудились.

– Давай вернемся на холм, – предложил я. – Там нет деревьев и видно солнце. По солнцу мы определим направление, где дом.

– Ага. А где холм? – спросила Эмили.

Я огляделся. Где холм? Кажется, сзади… Или все-таки справа? У меня по спине пробежал холодок. Я совсем не помнил, где этот чертов холм. Я пожал плечами и обреченно вздохнул:

– Кажется, мы точно заблудились.

– Пойдем туда. – Эмили решительно направилась куда-то в сторону. – Мне кажется, это правильное направление. И не спрашивай почему. Предчувствие у меня такое. Если мы выйдем к тому торфяному болоту, мы поймем, что идем в правильном направлении.

– А если не выйдем? – нахмурился я.

– Ну… куда-нибудь мы все равно придем, – пробормотала она.

Замечательно.

Но спорить было бессмысленно. Все равно я не мог предложить ничего более обнадеживающего. Поэтому я лишь вздохнул и уныло поплелся за сестрой.

Мы шли молча. Вокруг по-прежнему зудели насекомые. Нервы у нас были уже на пределе – мы с Эмили вздрагивали от каждого птичьего крика. Наконец мы забрели в непролазные заросли высокого камыша.

– Мы были здесь раньше, не помнишь? – спросила Эмили.

Я не помнил. Я отодвинул рукой жесткий стебель, который загораживал мне дорогу. Ощущение было такое, что я дотронулся до чего-то мокрого и липкого. Я поднес руку к лицу и увидел, что действительно испачкался в чем-то зеленом. Может быть, это был сок… черт его знает.

– Грэди, смотри! – неожиданно завопила Эмили.

Она меня перепугала до полусмерти. Даже не знаю, что я ожидал там увидеть, но уж точно что-то ужасное типа взбесившегося бегемота.

Я поднял глаза… Торфяное болото! Прямо перед нами. Тот самый торфяник, куда меня едва не столкнула любящая сестрица.

– Да! – радостно закричала Эмили. – Я знала! Я знала, что мы идем куда нужно! У меня было предчувствие.

Я не представлял, что можно так радоваться при виде вонючей лужи с бурлящей зеленой водой. Но мы с Эмили только что не плясали от счастья. Мы миновали торфяник и дальше бросились бегом. Нам не терпелось добраться до дома. Теперь мы знали, куда идти.

– Домой! – орал я во всю глотку, размахивая на бегу руками. – Домой!

Я обогнал Эмили и со всех ног рванул вперед.

От моего былого уныния не осталось и следа.

Но тут кто-то схватил меня за ногу и повалил на мокрую землю.

Я приземлился на четвереньки и больно ушиб коленки и локти.

Внутри у меня все оборвалось.

Во рту появился противный привкус крови.

– Грэди! Вставай! Вставай! – закричала Эмили.

– Не могу… оно меня держит, – выдохнул я. Голос сорвался.

Сердце так колотилось в груди, что казалось, сейчас разорвется. Я снова почувствовал привкус крови во рту.

Я поднял глаза и увидел, что Эмили согнулась от смеха. От смеха?

– Кто тебя держит? Древесный корень?! – Она никак не могла отсмеяться.

Я проследил за направлением ее взгляда… и увидел, что никто меня никуда не тянул. И уж тем более не хватал за ногу. Я просто запнулся о корень. Здесь было полно корней, высоко выступающих из земли. Вот я и «попался».

Правда, и корень был достойный. Белый-белый и согнутый посередине. Похожий на ногу скелета из фильма ужасов.

Но почему я тогда чувствовал кровь во рту?

Я провел языком по губам. Нижняя губа распухла и немного побаливала. Наверное, я прокусил ее, когда шлепнулся.

Я поднялся на ноги. Коленки щипало, я их ободрал. Губа разболелась. Я чувствовал, как течет кровь у меня по подбородку.

– Какой же ты неуклюжий, Грэди, – усмехнулась Эмили, но тут же посерьезнела. – Ты не ушибся? С тобой все в порядке? – Она заботливо стряхнула листья, прилипшие к моей футболке.

– Да вроде нормально… – Правда, меня немножко трясло. То ли после удара, то ли от страха. Ведь я действительно перепугался до полусмерти. – Знаешь, мне на самом деле показалось, что меня кто-то схватил. – Я выдавил жалкий смешок.

Эмили положила руку мне на плечо, и мы пошли дальше бок о бок. Теперь мы уже не бежали, как какие-то малахольные, а шли обычным шагом.

Сквозь густую завесу листвы, словно сквозь частое сито, сочился желтый свет солнца. Он ложился на землю рваными пятнами. Сочетание света и тени создавало какую-то таинственную, нереальную атмосферу. Казалось, мы шли сквозь зыбкий мир сновидений.