— Вы сказали — Том Рика?

Но доктор уже снял телефонную трубку: — Мисс Париш. Говорит д-р Брокли. Будьте добры, папку Тома Рики. Нет, принесите ее в мой кабинет.

— Я когда-то знавал человека по имени Том Рика, — заговорил я, когда он положил трубку на рычаг. — Ну-ка, ну-ка, ему было восемнадцать примерно десять лет тому назад, когда он закончил среднюю школу в Комптоне. Сейчас ему должно быть лет 28 — 29. Сколько лет другу Карла Холлмана?

— Двадцать восемь или двадцать девять, — сухо ответил Брокли. — Выглядит, правда, намного старше. Влияние героина и всего, связанного с его употреблением.

— Этот Рика состоит на учете, а?

— Да, состоит. Я считал, что ему здесь не место, но начальство полагало, что его можно вылечить. Может, и можно, как знать. Может, и можно. У нас было несколько случаев, когда подобные наркоманы излечивались. Но этот не излечится, разгуливая по округе.

В дверь постучали. Вошла молодая женщина с папкой и передала ее Брокли. Женщина была высокого роста и внушительных пропорций, с высокой грудью и достойными этой груди плечами. Ее черные волосы были стянуты в тугой пучок. Платье строгого покроя, вероятно, должно было скрывать ее женственность, впрочем, без особого успеха.

— Мисс Париш, познакомьтесь — это м-р Арчер, — сказал Брокли. — М-р Арчер случайно встретился сегодня утром с Карлом Холлманом.

В ее темных глазах вспыхнул огонек участия. — Где вы видели его?

— Он явился ко мне домой.

— С ним все в порядке?

— Трудно сказать.

— Произошла маленькая неприятность, — вклинился Брокли. — Ничего особенно серьезного. Я проинформирую вас позже, если желаете. Сейчас я спешу.

Она восприняла это, как упрек. — Простите, доктор.

— Не надо извиняться. Я знаю, что вас заинтересует случившееся.

Он раскрыл папку и принялся перелистывать страницы. Мисс Париш поспешно вышла, ударившись бедром о дверной косяк. Ее бедра предназначались для деторождения и сопряженных с этим действий. Брокли откашлялся, возвращая мое внимание к себе:

— Комптоновская средняя школа. Рика — именно тот парень, о котором вы говорили.

Я не был удивлен, а лишь разочарован. Том принимал участие в послевоенных молодежных бунтах, направленных на свержение авторитетов и неподчинение властям. Но, по моему мнению, его еще можно было вытащить. Я помог ему: Тома выпустили на поруки после первого серьезного приговора за угон автомобиля. Затем научил его немного боксу и стрельбе, пытался научить некоторым другим вещам, которые полагается знать мужчине. Ну, по крайней мере, он запомнил мое имя.

— Что же случилось с Томом?

— Кто знает? Он пробыл у нас недолго, и мы не успели заняться им вплотную. Откровенно говоря, мы не тратим много времени на индивидуальную работу с наркоманами. В основном, излечение — их собственная забота. Некоторые выкарабкиваются, некоторые нет. — Он посмотрел на лежавшую перед ним папку. — За Рикой тянутся кое-какие делишки. Мы должны уведомить полицию о его побеге.

— А как насчет Карла Холлмана?

— Я сообщил его семье. Они свяжутся с Остервельтом, шерифом Пуриссимы — он знает Карла. Я бы предпочел действовать неофициально, если вы ничего не имеете против. На вашем месте я не стал бы заявлять об угоне, а дал Карлу шанс поразмыслить о случившемся.

— Вы полагаете, он образумится и вернет машину?

— Не удивлюсь. По крайней мере, мы дали бы ему шанс.

— Он не опасен, как по-вашему?

— Всякий человек опасен при определенных обстоятельствах. Я не могу предсказывать поведение человека в каждом конкретном случае. Я знаю, Карл вел себя с вами грубо. И все же, что касается Холлмана, я бы не рискнул. В его больничной карте не зафиксировано ничего предосудительного. Есть еще и другие соображения. Вы знаете, что бывает, когда пациент уходит отсюда — с разрешения или без него — и попадает в какую-нибудь неприятную историю. Газеты раздувают шумиху, затем подключается общественность, требующая, чтобы мы вернулись к временам змеиных ям — запереть всех чокнутых под замок и забыть об их существовании. — Голос Брокли звучал скорбно. Он провел рукой по губам, оттянув уголок рта. — Вы согласны немножко подождать, м-р Арчер? Я пока распоряжусь, чтобы вас отвезли в город.

— Сперва мне бы хотелось получить ответы на некоторые вопросы.

— Я уже запаздываю с обходом. — Он взглянул на часы и пожал плечами. — Ладно. Валяйте.

— Карла содержали здесь после того, как миновал кризис, по настоянию его брата Джерри?

— Вовсе нет. По решению врачей, в основном, по моему решению.

— Он говорил вам, что винит себя в смерти отца?

— Много раз. Я бы сказал, что чувство вины было определяющим в его болезни. Это же чувство он связывал и со смертью матери. Ее самоубийство было для него большим ударом.

— Она покончила жизнь самоубийством?

— Да, несколько лет тому назад. Карл думал, что она сделала это, потому что он разбил ее сердце. Типичное свойство психических больных — винить себя за все, что происходит. Вина — наш самый ходовой товар здесь. — Он улыбнулся. — Мы его раздариваем.

— У Холлмана тяжелый груз на душе.

— Постепенно он уже избавлялся от него. И шокотерапия помогла. Некоторые из моих пациентов утверждают, что шокотерапия удовлетворяет их потребность в наказании. Возможно, так оно и есть. Мы еще не изучили механизм ее действия.

— Насколько он сумасшедший, можете мне сказать?

— Карл был маниакально депрессивен, маниакальная фаза, когда его доставили. Сейчас уже нет, если он только не взвинтил себя. В чем я сомневаюсь.

— Насколько это вероятно?

— Все зависит от того, что с ним произойдет. — Брокли встал и вышел из-за стола. Он добавил небрежным голосом, в то же время пристально глядя на меня сверху вниз: — Вам не следует думать, что вы несете хоть какую-нибудь ответственность.

— Намек понял. Отваливай.

— Во всяком случае, на время. Оставьте номер своего телефона у мисс Париш, это на первом этаже. Если ваша машина найдется, я вам сообщу.

Брокли открыл дверь, вышел следом за мной и быстрым шагом удалился. Спустившись вниз, я нашел дверь с табличкой, на которой значилось имя мисс Париш и ее должность «Общественный психиатр». На мой стук она открыла дверь.

— Я так и надеялась, что вы заглянете, м-р Арчер, я не ошиблась? Присядьте, пожалуйста.

Мисс Париш указала на стул с прямой спинкой, стоявший рядом с ее столом. Кроме шкафа с картотекой, стол и стул служили единственной мебелью, обставлявшей маленький кабинет. Он был более голым, чем монашеская келья.

— Спасибо, я постою, не стану задерживать вас. Доктор попросил, чтобы я оставил вам номер своего телефона на тот случай, если наш друг передумает и вернется.

Я продиктовал номер. Сев за стол, она записала его в блокнот. Затем окинула меня ясным пристальным взглядом, от которого мне стало как-то не по себе. Вообще-то при виде высоких женщин, сидящих за служебным столом, я всегда чувствую себя неуверенно. Вероятно, это началось с заместителя директора неполной средней школы в Уилсоне, которая неодобрительно относилась к моим остроумным затеям, в частности, к живой наживке, которую я приносил с собой в термосе. Замдиректорская Травма с Синдромом Арчера. Больничная атмосфера навевала подобные мысли.

— Вы не являетесь непосредственным родственником м-ра Холлмана или близким другом. — В конце утверждения интонация поднялась, и получился вопрос.

— До сегодняшнего дня я никогда с ним не встречался. Меня в основном волнует судьба моей машины.

— Я не понимаю. Вы хотите сказать, что ваша машина у него?

— Он отобрал ее у меня. — Поскольку слушала она с интересом, я обрисовал обстоятельства, при которых это произошло.

Глаза ее потемнели, словно грозовые тучи. — Не могу поверить.

— А вот Брокли поверил.

— Извините, я вовсе не хочу сказать, что сомневаюсь в ваших словах. Просто дело в том... эта вспышка не вяжется с тем, как продвигались дела у Карла в клинике. Он делал такие замечательные успехи... помогал нам ухаживать за менее стабильными пациентами... Но, конечно же, вас это не интересует. Вы, естественно, возмущены потерей машины.