А на следующее утро Эвелин не смогла найти свою личную карточку.

Она перерыла весь туалетный столик, на который обычно клала ее, посмотрела на кухонном столе, под мебелью, в корзине с грязным бельем, куда она побросала вчерашнюю одежду, искала даже в помойном ведре — все безрезультатно.

Эвелин села на кровать и попыталась вспомнить, куда она могла засунуть карточку, ведь вчера она точно была при ней, но ничего не прояснилось. Том так затуманил ей голову, что она могла преспокойно съесть свой пропуск и не заметить…

Без карточки она не сможет попасть на работу, ведь на ней был особый код, который проверялся электронным вахтером при входе. Если кто-то пытался проникнуть в помещение без пропуска, то немедленно включался сигнал тревоги и появлялась охрана с оружием наготове.

Как же ее угораздило потерять карточку?! Секретность на базе была очень строгой. В случае потери пропуска требовалось написать миллион заявлений и объяснений в четырех экземплярах каждое, чтобы получить разрешение на замену. Возможно, потребуется даже подпись самого командира базы, генерала Джексона.

Господи, но ведь она прекрасно помнит, что еще вчера пропуск точно был на месте — ведь без него она не могла бы пройти на работу!.. Пропуск был просто приколот скрепкой, мог ли он незаметно соскользнуть и упасть?.. Возможно. Том и его поцелуи совершенно вскружили ей голову, вчера она, словно одержимая, думала о предстоящей встрече с ним.

Да, но если пропуск упал где-то в лаборатории, то, возможно, он где-то там и лежит…

У Эвелин голова пошла кругом. Позвонить в службу безопасности и попросить их поискать пропуск? Но это неизбежно повлечет за собой объяснительные рапорты, а ведь именно этого ей и хотелось избежать…

А что если позвонить Филу и попросить его об этой услуге? Если он ничего не найдет, тогда придется заявить о пропаже и приготовиться к большим неприятностям.

Фил долго не отвечал, потребовалось несколько долгих звонков, прежде чем в трубке раздался недовольный сонный голос:

— Да.

— Фил, это я, Эвелин. Прости, что разбудила тебя, но кажется, я забыла в лаборатории свой пропуск. Ты не мог бы поискать его, прежде чем я заявлю о пропаже?

Он непонимающе хрюкнул в трубку и пробормотал:

— Что?.. Эвелин, это ты?

— Да, я. Ты проснулся? Ты понимаешь, о чем я говорю?

— Да… Да. Я проснулся, — он громко зевнул. — Поискать твою карточку? Черт возьми, как тебя угораздило потерять ее?

— Мне кажется, что я выронила ее из папки.

— Мой тебе совет — вешай ее себе на шею!

Только принимая во внимание особые обстоятельства, Эвелин пропустила мимо ушей это грубое замечание… Возможно, Фрейд счел бы это комплексом, но Эвелин ненавидела носить цепи, пусть даже они называются ожерельями. Так что на шею она карточку ни за что не повесит, она просто внесет ее в список вещей, которые нужно проверять дважды.

— Сколько тебе потребуется, чтобы одеться? — деловито поинтересовалась Эвелин.

— Дай мне хоть пять минут, — Фил снова зевнул. — А, кстати, сколько сейчас времени?

Она взглянула на часы.

— Пять сорок пять.

Фил тяжело вздохнул:

— Ладно. Я уже собираюсь. С сегодняшнего дня ты у меня в неоплатном долгу. Ни для кого другого я бы ни за что не сделал бы этого.

— Спасибо! — с жаром воскликнула Эвелин.

Ровно через пять минут они встретились возле входа. Небритый, всклокоченным Фил встретил Эвелин мутным сонным взглядом.

Широко зевая, он вошел в дверь, а она осталась ждать его у входа. Не прошло и трех минут, как Фил появился снова, неся в руке пропуск, который и вручил рассыпавшейся в благодарностях Эвелин.

— Она валялась у тебя под столом, — пояснил он, сладко зевнув. — Ты из-за пропуска поднялась в такую рань?

— Да нет, я всегда встаю в это время, — недоуменно пожала плечами Эвелин. Она была уверена, что все уже знают о ее привычках.

Фил лукаво усмехнулся.

— Полковник Уиклоу сильно упал в моих глазах, так и знай. Я вижу, он не очень-то утомляет тебя по вечерам!

Эвелин изобразила предельное удивление.

— Неужели ты мог подумать, что Уиклоу может делать что-то в ущерб работе?! Признайся, что ты пошутил!

— Разумеется. Что ж, развлекайся, как умеешь. Что же касается меня, то я удаляюсь к себе — мыться, бриться и пить кофе, чтобы снова почувствовать себя человеком. Сегодня у нас испытания по наводке на движущиеся объекты, мы должны быть на высоте!

Эвелин чмокнула его в колючую небритую щеку.

— Спасибо, Фил. Мне пришлось бы вылезти вон из кожи, чтобы заново получить пропуск, чего стоят одни рапорты!

Ровно в семь, когда Эвелин уже внимательно проглядывала данные предстоящих испытаний, в коридоре раздался тихий мелодичный свист. Она подняла голову, и через две секунды Томас Уиклоу шумно вырисовался в дверном проеме. Он был в летном комбинезоне, хотя и не при полной амуниции. Внезапно Эвелин почувствовала укол страха. Никогда прежде никакие полеты и испытания не, могли заставить ее нервничать — так почему же сейчас она так боится предстоящего полета?

Просто раньше она смотрела на все чисто теоретически, ей не за кого было волноваться…

Профессия военного летчика требует от людей особых качеств, еще более это справедливо в отношении летчиков-испытателей. До сих пор эта профессия остается преимущественно мужской, хотя в последнее время и женщин стали допускать к полетам. Психологи установили, что женщины-летчики имеют большинство из присущих этой профессии качеств — сдержанную холодность и трезвый расчет ситуации, но уверенности в себе им явно не хватает. А ведь летчик-испытатель должен быть уверен в себе на все сто процентов! Только тогда он сможет не просто сесть за штурвал и с грохотом рассекать небо на сверхзвуковой скорости, но, самое главное, будет непоколебимо убежден в том, что всегда справиться не только с машиной, но и со всем на свете, и живым и невредимым вернется на аэродром.

Эвелин смотрела в глаза Уиклоу и замечала в них не только ледяную самоуверенность, но и стремление покорить эту страшную машину, которую он ласково называл «Крошкой». Он ни на секунду не сомневался в том, что заставит ее сделать все, что нужно, и мягко посадить на землю.