В лучшем случае лазерная команда найдет причину и это будет что-нибудь техническое, что-нибудь устранимое… Ну а если нет, пусть служба безопасности перероет и перетряхнет все и всех.

Проклятые! Если это не выяснится немедленно, он и сегодня вечером не увидит Эвелин. Черт, еще одна ночь без нее — невыносимая пытка. Он слишком быстро привязался к ней, как силен теперь голод… голод по ее восхитительному телу.

Ни одну женщину он никогда не хотел так, как Эвелин. Это был какой-то непрерывный пожар, который он не в силах был усмирить. Ни одна женщина не дарила ему такого наслаждения — безграничного и беспредельного. Эвелин была наэлектризована страстью, она предавалась любви с той же искренностью и исступлением, которыми отличались все его мысли и поступки…

Сколько они не возились, им так и не удалось выяснить, как мог лазер активизироваться без вмешательства пилота.

Специальностью Эвелин были лазерные установки, а не механизм наводки на цель, что как раз относилось к компетенции Брюса. Если выяснится, что инцидент произошел по его вине, ему грозило немедленное отстранение от работы или даже увольнение. Естественно, что он тут же попытался сорвать свое раздражение на Эвелин.

— Это ты принесла несчастье, — хмуро бормотал он, в панике перепроверяя каждую деталь наводки. — Все было отлично до твоего появления в группе, ну, может быть, пара мелких неполадок… Как только ты появилась — все пошло кувырком!

— Но я не работала над этой системой, — сухо заметила Эвелин.

Она не хотела затевать склоку, поэтому не сказала ничего больше, но Брюс тем не менее принял ее замечание как указание на то, что во всем виноват он один.

— Прекратите препираться! — прикрикнул на них Энтони. — Фил, ну что показывают датчики?

Фил выглядел совершенно измученным, глаза его покраснели от беспрерывного многочасового сидения перед экраном.

Он покачал головой:

— То же самое, что на бумаге.

Они стояли возле лазерной пушки под брюхом самолета Коллинза. Эвелин сосредоточенно обдумывала только что пришедшую ей на ум мысль. Проверка не показала ровным счетом ничего, лазер работал отлично, то же самое можно было сказать и о спусковом механизме. Однако все они знали, что сегодня произошло: каким-то совершенно невероятным образом оружие нацелилось на самолет Уильямса и выстрелило. Но что привело смертоносный механизм в действие? Показания приборов совершенно однозначно указывали на то, что Коллинз не прикасался к гашетке, следовательно, прицел и запуск включились автоматически… чего просто не могло быть. Лазер не мог активизироваться сам по себе.

Итак, что мы имеем? Трагическая цепь состояла из трех последовательных этапов: активизация лазера, его автоматическое нацеливание на самолет Уильямса и последующий выстрел. Теоретически ни один из элементов этой цепи не должен был произойти, но то, что случилось все сразу и одновременно, было совершенно невероятно. Этого не могло быть, потому, что этого не могло быть никогда.

Эвелин чувствовала, что здесь может быть только одно, единственное объяснение — и это объяснение было весьма неприятным. Раз катастрофа не могла произойти случайно, значит, она была кем-то спланирована.

Активизировать лазер можно было, послав несколько строго определенных команд при помощи ЭВМ. Если не считать службу безопасности, такая возможность была только у членов лазерной группы… Значит, все это было делом рук одного из них.

Эвелин не верила во внезапные озарения. Не всегда отличала взвешенная точность и аккуратность выводов. Прежде чем поверить в то, что сегодняшняя катастрофа была делом рук одного из ее коллег, она должна на сто процентов исключить все остальные варианты.

В век вычислительной техники существуют специальные системы защиты программ и прочие меры предосторожности. Да, есть вещи очень сложные, практически невозможные, но нет ничего невозможного абсолютно. Поэтому кто-то посторонний мог найти доступ к программам, войти в них и использовать в своих целях. А после этого остаются сущие пустяки — просто добавить дополнительные команды в программу и с их помощью, минуя пилота, привести вооружение в полную боеготовность, когда другой самолет окажется на нужном расстоянии.

Эвелин не замечала, что Полански вот уже несколько минут внимательно смотрит на нее. Не двигаясь, она отсутствующе смотрела на лазерную пушку, полностью погрузившись в свои размышления. Энтони уже получил результаты, значительно сузившие возможности обнаружения причины инцидента.

— Ну что? — наконец не выдержал он. — Сколько можно томиться в неизвестности? Есть идеи?

Рассеянно поморгав, Эвелин повернулась к Энтони.

— Мне кажется, нужно проверить программу, — предложила она. — Если дело не в электронике значит — в программе.

Фил выглядел совершенно изможденным:

— Да ты знаешь, сколько времени потребуется на полную проверку?! — выдохнул он. — Это просто немыслимо! Да ведь это вообще самая сложная программа, с которой я когда-нибудь работал!

— А что если попробовать? — пробормотала Эвелин.

— Затребовать генеральный компьютер, — переспросил Полански, мысленно представив все связанные с этим сложности. — Чертовски дорого!

— Не так дорого, как полная остановка испытаний.

— На это потребуется масса времени… Если, конечно, Пентагон не продлит эти сроки.

— Отличная идея! — нетерпеливо воскликнул Брюс. — Но, коллеги, вы кажется забыли, что Том Уиклоу дал нам всего тридцать шесть часов на поиски неисправности. Десять уже прошло. Не думаю, чтобы он удовлетворился одними предположениями.

— Но больше нам ничего не остается. У тебя что, есть идея получше?

Ничего не ответив, он уставился на Эвелин. Это правда, за десять часов они не пришли ни к чему…

Эвелин ни словом не обмолвилась о своих подозрениях. В любом случае генеральный компьютер покажет, что это — базовая ошибка в программировании или же чья-то преступная воля. Сравнив рабочую программу с оригиналом, машина сразу определит, были ли в нее внесены хоть малейшие изменения. Если нет, придется снова искать ошибку в технике, а если все-таки программа изменена, то остается найти виновника диверсии.