В считанные секунды сотворив бардак и хаос в некогда безмятежной обители, остроносая «лохундра» переключилась на свою главную цель.

— Я тебе сейчас тако-о-о-о-е расскажу, — многообещающе закатила глаза шатенка, со всей силы прижала Ксепт к своей плоской груди, — Ксоф кукухой поехал!! Всё, тю-тю, допился окончательно алкоголик несчастный.

— Слушай, у меня столько дел…

— Вот, смотри!

На худой ладони появился небольшой плоский картридж с хитрым орнаментом и закорючками, заискрился, задергался проецируя над собой небольшую голограмму. Демонстрируя запись минувших дней, кем-то случайно заснятую, стальной блинчик транслировал беседу обезумевшего Ксофа и главы небесных рубежей. Последний, сторонясь озлобленной исхудалой фигуры, постоянно пятился и норовил держаться как можно дальше от саблевидных жвал загнивающего богомола. Ксоф был реально плох. На богомоле висела кожа, отпали крылья, почернел и треснул хитин на брюхе. Глаза, некогда такие живые и яркие, окончательно усохли и провалились куда-то вглубь черепа.

— Тут дело не в алкоголе… — офигевая от увиденного, протянула Ксепт.

— Да понятно, что не в алкоголе! Тут дело в его количестве!

— Какая же ты дура… Дай сюда!

Ксепт отобрала у шатенки приборчик, потрясла железку, включила запись повторно.

— О чём они говорят? — внимательно пересматривая голограмму, спросила шаманка.

— Ну-у-у… я точно не знаю, но в Серединный мир уже четвертая партия рубежников улетела. Никто до сих пор не вернулся. Про «кровавую» семейку и вовсе всякие ужасы рассказывают. Вчера ночью они спустились в Помойку, а сегодня днём уже их зубы и волосы по рукам ходят. Я бы себе пару локонов прикупила, кстати.

Ксепт пересмотрела запись ещё пару раз. Подробно изучив внешний вид богомола, синекожая выключила приборчик, забрала себе.

— Худо дело, — скрестила руки на груди проклинательница, замолчала в тяжелых раздумьях.

— Что, что не так? — прильнула к подруге длинноносая. — Ксофа отравили, да? Отравили же? Я так и думала! Допрыгался пьяница! А не надо было тянуть в рот всё подряд!

— Это не отравление.

— А знаешь, ты права! Такого прожженного алкоголика ни одна отрава не возьмет! Тут кое-что другое, тут дело в какой-то заразе! Я поняла! У Ксофа сиф, нечистоты, мужская хворь! Точно! Меньше надо было с суккубатом якшаться и всяких рогатых проституток к себе водить! Вот тебе и результат, вот тебе и букетик в подарок!

— И зачем я тебя вообще слушаю? — закатила глаза Ксепт, схватила подругу за локоть, повела на выход. — Всё, иди давай… отдохни. Подбухни, расслабься, а то больно ты сегодня прыткая. Не ровен час, натворишь делов, а мне потом разбирайся.

— И за какие это шиши я подбухну, спрашивается?! Я уже всё в этом месяце спустила, давны-ы-ым давно!

— На вот, двести тысяч. Отдашь когда-нибудь.

— ЮХУ-У-У!

— Всё, довольна?

— НЕТ! Я хочу остаться, женишков твоих посмотреть! Вон, уже целая делегация под храмом собралась, вторую неделю ждут когда «прекрасная Ксепт» снизойдет до них!

— Завтра, всё завтра. Завтра приходи, вместе на них и посмотрим.

— Правда?!

— Правда — правда.

Ксепт схватила лучшую подругу за шкирку, подняла в воздух. Не в силах больше терпеть эту говорливую лохундру, запустила ту в полёт через весь зал. Визжащее кучерявое нечто пролетело над головами многочисленной прислуги и ухнуло в открывшуюся воронку межпространственного перехода.

— И больше её сюда не впускать! — рыкнула на свою прислугу синекожая. — Поставить у входа охрану, организовать патруль, закрыть все двери! Что бы эта клюшка носатая сюда ни ногой, понятно?!

Струхнувшие подчиненные дружно закивали головой, со всех ног побежали выполнять указания своей госпожи.

— КРЮК!

— Да, моя Госпожа!

— А куда это ты подевался, м?

— Так это… ваши указания пошёл выполнять.

— Ты глянь какой исполнительный, — недобро сощурилась проклинательница, призадумалась на пару секунд. — Ну тогда будет у меня для тебя особое задание…

— Как скажите, Госпожа, — повесил голову здоровяк.

— Стой! Куда собрался?

— Так это… пошёл готовиться.

— Рано ещё.

Недуг, поразивший Ксофа, предположительно был известен, благо схожие симптомы Ксепт уже видала. Если она права, а она права, то дело принимало скверный оборот. Из Ксофа черпали силы и единственный, кто был на такое способен, это поглотитель — мифическая тварь разлома. Поговаривали, что редкий представитель этого семейства не так давно свалился в Серединный мир и стало быть слухи про неведомую голодную тварь, поселившуюся в Помойке, оказались правдой. Но нужно во всем убедиться. Одного взгляда на поглотителя будет достаточным, чтобы разобраться кто черпает из богомола силы. Если в самом деле он, то Ксепт это сразу поймет, изменения во внешнем виде будут заметны невооруженным взглядом.

— Собирайся, — решительно заявила главная проклинательница своему подчиненному, — мы идём к Анубису. Нужно заглянуть в Серединный мир.

— К Анубису…? — дрогнувшим голосом переспросил белоглазый.

— К Анубису, к Анубису, — хмыкнула синекожая. — А ты чего напрягся, Крюк, боишься, что ли?

— Владыка мертвых что-то не в духе последнее время, — осторожно заметил синекожий, — так говорят.

— Ой я тебя умоляю, — фыркнула культуристка. — В духе он, не в духе, Анубис, не Анубис — мне по барабану. Всё, собирайся.

— Как скажете, Госпожа…

К Повелителю загробной жизни главная проклинательница всех трех миров шла без какого-либо пиетета. Повседневный стандартный наряд, отсутствие косметики, пару артефактов у пояса и груженый старой керамикой Крюк. Белоглазый зачем-то тащил с собой древнюю вазу из её тронного зала. Впрочем, неважно. Настроение у Ксепт было боевым. Мять сиськи и расшаркиваться перед Владыкой мертвых в планы синекожей не входило, так, чисто зайти, легкий кивок, пару слов о деле, две минуты на сам процесс и затем на выход. Если Анубис будет медлить — поторопить, если будет строить из себя крутого — дать силовой отпор, вздумает заигрывать с ней — пошёл он нафиг, и получше ухажеров видали. Ну ладно-ладно, чисто из уважения к его авторитету можно будет подмигнуть разок. Но тут тоже подумать надо: стоит ли оно того? Надо ли ей это? Потом ещё пристанет как банный лист, начнёт письма писать, сиди, думай, что теперь с ним делать…

— Госпожа, Госпожа-а-а…

— А? Что? — встрепенулась шаманка, тряхнула головой, прогоняя эти странные дурацкие мысли.

«Лезет какая-то чушь в голову», — сама себе поразилась главная проклинательница, снова обвела удивленным взглядом гигантскую каменную пирамиду. — «Мда-а, ну и размерчик»

— Ну, пошли, чего встал? — скомандовала Крюку синекожая, уверенно зашагала через пески.

— Дак я же за вами.

Достигнув ближайшей воронки межпространственного перехода, Ксепт и её подопечный шагнули внутрь, оказались в огромном тронном зале перед живым океаном просителей. Страждущих в пирамиду набилось десятки тысяч, если не сотни. Всех возрастов и профессий, званий и чинов, пола и расы, посетителей было так много, что Ксепт не сразу сообразила где находится. Более того, в первых рядах этого живого океана стояли главный архитектор Пантеона, зам главного архитектора, глава защиты небесных рубежей, главный зодчий Пантеона, мертвые каменщики, детишки Саяши Предательницы, гвардейцы Друта Сумасшедшего, гвардейцы Шепчущего, торговый консорциум и так далее и тому подобное. Высокопоставленного народа было около сотни и все они покорно ожидали, выстроившись в очередь. Зато сама Ксепт почему-то была сразу на середине пути. Сенекожая развернулась к Повелителю мертвых.

Анубис был огромен. Несокрушимый, непоколебимый, словно сама вечность Владыка песков сидел в гигантском каменном троне подперев когтистой пятерней зубастую пасть. Хмурый взгляд его огромных желтых глаз следил за поверенными Моргот, что в окружении целой кучи глиняных ваз ползали и собирали по полу собственные части тел, окаменевшие и отвалившиеся. Там же, по правую руку от Хозяина пирамид стояла его верный гвардеец Базолг. Взглядом, полным лютой ненависти, грозный разрушитель прожигала всех вокруг и в особенности её, Ксепт, так почему-то казалось культуристке. Усугубляли проблему две красные точки под потолком, голодным взглядом за Ксепт следящие, угольно-черная кружка кофе, загробным голоском её зазывающая и морщинистый ветхий старик, недовольный и с кипой чеков в руках. Аура, царящая вокруг Повелителя мертвых, буквально поселяла в женщине страх и ужас.