Анна уже не слушала. Девушка во всю орудовала локтями, проталкивала себя сквозь обезумевшую толпу и раз за разом повторяла «Очуметь, нашелся!». Этот огромный холщовый мешок, бледные руки-ноги, обломки хитина — вне всяких сомнений голограмма транслировала местонахождение мусорщика. Более того, существовал призрачный шанс, что одноглазый калека всё ещё жив. Анне требовались ответы.

Девушка выбралась из толпы, подскочила к столу с тотализатором:

— Всё в мешок! — скомандовала красноглазая своему телохранителю.

Как и предполагалось, первой к финишу добралась улитка. Обезумевший в своей ревности моллюск умудрился сожрать бо́льшую половину конкурентов и сейчас остервенело гонялся за второй, чем вызывал у сидящих за столом глубочайший шок. Плотоядную устрицу эта пьяная братия в своей жизни ещё не видела.

Анна двинула в морду пернатому, растворила киселем богомола, ткнула в глаз саблезубому. Отдавать честно проигранное никто из них не собирался. Приструнив оставшуюся часть несогласных силами личного телохранителя, суккуб выгребла со стола всё содержимое, высыпала в любезно подставленный её громилой мешок. Пулей дернув в сторону выхода, суккуб притормозила у самых дверей, развернулась к залу. Порывшись в мешке, вытащила на свет божий вексель с чужим проигранным гражданством, бросила к своим ногам.

— Мальчики! — крикнула красноглазая на весь бар. — У меня тут пожизненное гражданство. Интересует?

На секунду в баре воцарилась абсолютная тишина, народ всей своей кучей обернулся к рогатой. Ещё секунда ушла на осознание происходящего и активацию собственных умений. Ну а затем две сотни уродов бросились к ногам красноглазой, в едином порыве распластались по грязному полу и устроили кровавую бойню за призрачный шанс на гражданство. От происходящего суккуб испытала настоящий экстаз.

Больше не задерживаясь, красноглазая припустила в направлении дома. Виляя грязными улочками и перебегая проспекты, через десять минут суккуб уже была на месте, копошилась в хитром механизме своей потайной двери.

— А ну не спеши моя сладкая! — проворковали у красноглазой из-за спины. — Давай кое-что обсудим по-быстрому!

Перепуганная, Анна прижалась к стене, инстинктивно схватилась за кулон у себя на шее. Девушка чуть было не открыла портал прямиком в разлом. Однако быстро сообразив, что неизвестный голос принадлежит вовсе не Селве и вообще-то под рукой собственный телохранитель, суккуб мгновенно приободрилась, вышла из темноты на середину дороги.

— Приветик, — пошевелили аккуратными пальчиками, говорящий поудобней перехватил массивное надгробие, прижал к груди. — Как делишки у любимицы Моргот?

Красноглазую подкараулила другая коллега по цеху — интендант разлома сорок четвертого уровня София. В шелках, коже и позолоте, с личным охранником чью расу и класс Анна никогда раньше не видела, высокая стройная суккуб прижимала к груди кусок могильной плиты и нервно улыбалась, постоянно крутила головой по сторонам и чего-то выглядывала. Анна на всякий случай отошла за спину своему пузырчатому мордовороту.

— Ню-ню-ню, не надо меня бояться, — ангельским голоском проворковала София, вновь прижала к груди каменный обломок, — давай обойдемся без твоих проклятий, ладно?

Суккуб демонстративно похлопала о кусок надгробия, даже потрясла тот над собственной головой:

— На меня это не сработает, видишь? — наглядно продемонстрировали Анне защитный артефакт. — Я же не дурочка, видала чего твой мусорщик умеет, подстраховалась.

Довольная собой, София горделиво выпятила грудь, вновь погладила светящийся камень.

— А, собственно, где же он? — похлопала глазами рогатая, попыталась заглянуть Анне за спину. — Я ведь по тому и пришла, из-за однорукого. Отдай мусорщика, а? Я его буду холить, лелеять, в уровнях у меня быстренько подрастет, поднаберет жирка, травки питательной покушает! Вот как этот мой, сладенький. Правду говорю?

София почесала за ухом своего жетонщика. Урод, каких свет не видывал, жуткая тварина семисотого уровня заскулила верной собачонкой, потерлась о ногу любимой хозяйки. Неизвестно какой такой «травкой» кормили этого монстра, но узнать в нынешнем чудовище некогда разумное существо больше не представлялось возможным. Зато силы в нём было немерено. От стрёмной образины буквально веяло безумием и неконтролируемой мощью.

— Я узнала тебя, — на всякий случай предупредила Анна. — Ты же с девятого этажа, живешь в бархатных садах.

София безразлично пожала плечами, мол «и чего такого?», в который раз попыталась зайти Анне за спину. Суккуб точно верила, что мусорщик где-то рядом и Анна просто хитро его от неё прячет. Рогатая нетерпеливо постучала пальчиками по губам:

— Ну чего ты жмешься, лапочка? Ты же девочка способная, перспективная. Что тебе этот калека однорукий? Отдай! А себе другого найдешь. Где старого нашла, там и нового найдешь. Или не найдешь?

— Найду, — пренебрежительно фыркнула Анна. — Ещё бы я не…

— Ну вот и отлично! — тут же перебила рогатая. — Я знала, что договоримся.

— Вообще-то…

— Вот, держи подарочек! — София почесала за ухом своего урода, кивнула тому в сторону Анны. — Подойди к ним, встань рядом с пузырчатым.

Верная собачонка беспрекословно повиновалась, мутной тенью скользнула к девушке и её телохранителю, материализовалась рядом с зеленокожим.

— Ну, и чего же ты ждешь? — вскинула брови София, недоуменно посмотрела на Анну. — Сожрите его. Прикажи своему пёсику.

Девушка растерялась, перевела непонимающий взгляд со своего мордоворота на Софию и обратно.

— Да не смотри ты так, — как-то по-своему истолковала этот взгляд рогатая, скривила мордашку. — Впервые что ли? Давай, сделай себе приятное, покорми зеленокожего. Смотри, он уже слюни пускает.

Жаба-телохранитель в самом деле захлебывалась слюной и едва держала себя в руках, чтобы не запихнуть в свою безразмерную пасть более сильного товарища. Видно было как давит на него желание поскорей сожрать подвернувшуюся халяву. Красноглазая, совершенно не понимая что происходит, тем не менее кивнула, на всякий случай отошла подальше от пузырчатого.

— Какая прелесть! — наблюдая за актом каннибализма, прошептала София. — Давай, жри его!

Стрёмный урод заскулил испуганной собачонкой, завизжал, живьем поедаемый огромной жабой. Жетонщик до последнего момента смотрел на Софию, из последних сил выглядывал через огромную пасть, любящими глазами просил забрать его обратно. Бедное создание не понимало за что с ним так жестоко поступает его любимая хозяйка. Жаба сытно срыгнула. Телохранитель Анны тут же вздулся пузырями, позеленел, почернел, переваривая. И без того массивный бородавочник раздался вширь, прибавил в мускулатуре, обзавелся чешуей и прочными наростами. В считанные секунды жаба мутировала до своей улучшенной версии.

— Ну что, довольна? — как ни в чем не бывало спросила София, уважительно осмотрела преобразившегося бородавочника. — Какой красавец.

— Я все их особенности знаю, у самой три таких было, — пояснила красноглазая остолбеневшей Анне. — Ты же поэтому с ним ходишь? Всё правильно.

София поудобней перехватила обломок плиты, попятилась к выходу из переулка.

— А за уродца моего не беспокойся, а то на тебе лица прямо нет, — хмыкнула красноглазая. — Относись к этому проще. Надоела собачонка — скорми бородавочникам. Я всегда так делаю.

Суккуб притормозила у поворота, оглянулась на Анну:

— И постарайся не сдохнуть раньше времени, договорились? Мне нужен мой мусорщик.

Оставив Анну наедине со своими мыслями, суккуб убежала в темноту.

Двигать через болота предстояло быстро. Огненный змей каравана растянулся от горизонта до горизонта и даже в этой беспросветной ночи со стороны болот был отчетливо виден ход экзекутов. Эшелон линчевателей неумолимой поступью двигался к воронке разлома, будто бы язва на агонизирующем теле захватывал всё больше и больше пространства, расползался во все стороны и высасывал из Помойки последние капли жизни.