Различные традиции в таком случае допустимо сравнить с несколькими дорогами, которые хотя и не похожи друг на друга, но все же ведут к одной-единственнои цели: очевидно, что нельзя к этой цели продвигаться сразу по нескольким дорогам и, выбрав в самом начале пути одну из них, следует идти, не сворачивая, до конца, поскольку переход с одной дороги на другую не только не содействует скорейшему достижению цели, но может и вообще сбить с избранного пути. Но тот, кто добрался до конца, пройдя по одной дороге, находится в центре пересечения всех путей; такой человек теперь может использовать, если ему это необходимо, элементы любых традиционных форм, потому что он их все преодолел и теперь они для него, в сущности, одинаковы, так как все они ведут к точке, где он уже находится. Он теперь может придерживаться какой-либо одной традиции, для того чтобы служить примером тем, кто еще не достиг его состояния; но, если потребуется, он в равной степени может использовать и другие формы, поскольку между ними для него теперь уже нет различий. Такое объединение традиционных форм не приводит к их смешению, которое в любом другом случае было бы совершенно неизбежно; но в данном случае, повторим, речь идет о том человеке, который действительно преодолел все эти различия: для него все традиционные формы уже не являются средствами продвижения к концу пути, но представляют собой лишь различные способы выражения единой Истины, которые следует использовать в зависимости от обстоятельств, подобно тому как мы используем разные языки, для того чтобы быть понятными разным людям; именно это и называется на языке инициации «даром языков». Здесь мы имеем перед собой то же самое различие между синтезом и синкретизмом, и именно поэтому для нас было столь важным обстоятельно рассмотреть последний.
В действительности тот, кто рассматривает все традиционные формы в их единстве, приобретает тем самым синтетический, в строгом смысле этого слова, взгляд на вещи; он имеет возможность поставить себя в центр мироздания, в средоточие всех вещей. Вернемся еще раз к нашему сравнению: все дороги к центру имеют разные исходные пункты, однако, постепенно сближаясь, они хотя и остаются разными дорогами, но все же ведут к одной-единственной точке, в которой и происходит их объединение. Если по каким-либо причинам определенная традиция оказывается неполной, то, пользуясь этим же сравнением, можно сказать, что эта дорога не ведет к центру, но прерывается в некоторой точке, которая достаточно ясно указывает на переход из области эзотерической в область экзотерическую. Находясь же в центре, можно рассматривать все эти дороги как исходящие лучи, которые связывают центр с бесконечным множеством точек окружности; понятно, что с этой точки зрения ни один из этих путей уже нельзя пройти до конца. Эти две противоположные друг другу точки зрения соответствуют положению того, кто находится на пути к центру, и того, кто его уже достиг; в традиции эти состояния символически описываются как положение «кочевника» и положение «оседлого».[18] Те же самые состояния можно описать и иначе: положение человека, который находится на вершине горы и, следовательно, может видеть все, что происходит на ее склонах, противоположно положению того, кто еще поднимается в гору и может видеть лишь склон, по которому движется; бесспорно, только точка зрения первого может быть названа синтетической.
Тот же, кто еще не достиг центра, находится по отношению к нему еще на периферии даже с точки зрения той традиционной формы, с которой он себя связывает; поэтому если такой человек захочет выполнить принадлежащие иной традиции ритуалы, рассчитывая получить тем самым «опору» для своего дальнейшего движения, то он сможет использовать их только «внешним» образом, и это, собственно говоря, и является синкретизмом, сущность которого как раз и состоит в смешении разнородных элементов, взятых из разных традиционных форм. Все те общие замечания, которые мы уже в адрес синкретизма высказали, сохраняют свою силу и здесь; однако положение дел значительно ухудшается тем, что пока речь шла только о синкретизме в теории, он оставался сравнительно безопасным, тогда как на практике, где человек непосредственно соприкасается с реальностями высшего порядка, синкретизм может привести его к остановке или к отклонению от заранее избранного пути, ради скорейшего продвижения по которому он и обратился к ритуалам иной традиционной формы. Этот случай можно сравнить с положением больного, который, желая скорейшего выздоровления, принимает все лекарства подряд, что в лучшем случае нейтрализует их взаимное действие, а в худшем может привести к совершенно неожиданным и небезопасным для организма последствиям; подобные вещи эффективно действуют лишь отдельно друг от друга, поскольку являются полностью несовместимыми.
Все, что мы сказали, поможет нам уточнить еще одно положение: смешение традиционных форм крайне нежелательно не только по тем причинам, которые связаны с содержанием традиционной доктрины; существует еще целый ряд причин, которые можно назвать скорее даже «техническими». В действительности если кто-то вполне осознанно стремится ради достижения определенной цели участвовать в ритуалах, принадлежащих разным традициям, может случиться, и с большой степенью вероятности, что тем самым будут приведены в действие не только соответствующие духовные влияния, но и влияния физические, которые, не являясь гармонично согласованными друг с другом, способны сталкиваться между собой и вызывать состояния хаоса и дисбаланса, угрожая серьезными неприятностями тому, кто эти влияния так неосторожно вызвал; понятно, что данной опасности не следует себя подвергать неосознанно. Такое столкновение физических влияний может возникнуть и в результате использования ритуалов, которые относятся к внешней, или экзотерической, стороне той или иной традиции, так как именно с этой стороны они отличаются друг от друга наиболее сильно, поскольку, если вернуться к нашему сравнению, расстояние между точками, находящимися на разных дорогах, будет тем больше, чем дальше эти точки удалены от центра. Добавим также, что подобное противоречие между различными традиционными формами будет тем сильнее, чем больше они, как это ни странно, похожи друг на друга; чем больше вещи отличаются друг от друга, тем труднее они, именно в силу своих различий, вступают в конфликт, и в этой области, как и во всякой иной, противоречия возникают скорее между вещами подобными и схожими друг с другом. Мы не будем более останавливаться на этом вопросе, надеясь, что сделанных предупреждений вполне достаточно для тех, кто хотел бы использовать в своем духовном развитии подобные несовместимые средства; следует помнить, что только в области духа можно получить защиту от всяких влияний, ибо только в этой области все противоречия между вещами теряют свой смысл; когда же область физических влияний еще не осталась позади, самые худшие вещи могут произойти даже с Теми, кто в них совершенно не верит.
