24 июня Грихальва отправил на Кубу корабль с отчетом и с золотой добычей, сам же, продолжая плавание вдоль берегов Мексики, открыл песчаный мыс Кабо-Рохо и дошел до р. Пануко (близ 22° с. т.), где берег поворачивал прямо на север. Корабли давали сильную течь, припасы подходили к концу, и Аламинос, считая, что «хорошенького понемножку», уговорил Грихальву повернуть обратно. Испанцы впервые выполнили пересечение всего Мексиканского залива и вернулись на Кубу в октябре 1518 г.

Экспедиция Грихальвы открыла новую страну высокой культуры — Мексику — и обследовала западный берег Мексиканского залива от лагуны Терминос до устья Пануко на протяжении около 1000 км. Но для испанцев важнее всего было золото, привезенное Грихальвой и его солдатами в большом количестве. Слава о «золотой стране» распространилась по Антильским о-вам и докатилась до Испании.

Когда весть о «золотой стране» дошла до Ямайки, местный губернатор Франсиско Гарай организовал экспедицию на трех или четырех кораблях под начальством Алонсо Альвареса Пинеды для открытия и завоевания северных приморских областей; главным штурманом вновь пошел А. Аламинос.

Флотилия отплыла в конце 1518 г. к южной части западного берега Флориды и двинулась сначала на север, а затем на запад вдоль низменного побережья Мексиканского залива. Через некоторое время Пинеда наткнулся на устье огромной р. «Святого Духа» (Эспириту-Санто, т. е. Миссисипи) — река несла такую массу воды[52], что Пипеда принял ее сначала за пролив, соединяющий Атлантический океан с Южным морем. Он ухитрился подняться вверх по ней примерно на 40 км и более одного месяца простоял, ремонтируя суда. Дальнейшее продвижение к западу и югу сопровождалось постоянными стычками с индейцами. Наконец, проследив более 2500 км плоского, участками заболоченного побережья, Пинеда добрался до р. Пануко, куда с юга доходил Грихальва. Экспедиция Пинеды таким образом доказала, что ни на западе, ни на севере в Южном море пролива нет и что, следовательно, выявленная акватория — залив (Мексиканский), омывающий берега обширного материка, полуостровами которого являются на востоке Флорида и на юго-западе Юкатан; по материку с севера течет полноводная река, впадающая в этот залив.

От р. Пануко Пинеда направил на юг, на разведку четырех солдат, схваченных людьми Кортеса (см. ниже). У устья Пануко отряд Пинеды подвергся нападению индейцев. В битве многие испанцы во главе с командиром погибли, ацтеки сняли с них кожу, которую выставили в своих домах как трофей, тела же были съедены.

Индейцам удалось сжечь всю флотилию за исключением одного корабля под командой Диего Камарго: ему посчастливилось избежать страшной участи и выйти в море. На судне сразу же начался голод. В спешке моряки не захватили припасов, и, когда оно пристало к мексиканскому берегу у Веракруса (близ 19° с. ш.), на нем находилось 60 смертельно больных людей. «Вид у них был ужасен — животы вспухли, а сами худые как смерть. Многие из них [как] и сам Камарго… умерли» (Б. Диас). Благодаря плаванию Пинеды Испания, опираясь на право первого открытия, формально считала своим владением все побережье Мексиканского залива.

После экспедиции Пинеды в 1520 г. Гарай послал в Испанию карту, на которой отчетливо видны оба полуострова — Флорида и Юкатан, связанные береговой линией, замыкающей на севере Мексиканский залив. Итак, к 1520 г. различные испанские экспедиции закончили, конечно, только в общих чертах открытие всего побережья Мексиканского залива.

Начало открытия тихоокеанского берега Центральной Америки положил, как мы видели, В. Бальбоа в 1514 г. Через четыре года, по версии историка Г. Э. Овьедо-и-Вальдеса, хорошо осведомленного, так как он служил у губернатора Педро Авилы, вдоль побережья от Панамского залива на северо-запад двинулась экспедиция Гаспара Эспиносы на двух судах (штурман Хуан Кастаньеда). Они обогнули п-ов Асуэро, открыли за ним небольшие о-ва Себако и Койба и, не заходя ни в один из глубоко вдающихся в сушу заливов, продолжали движения до входа в залив Никоя (у 84° 40' з. д.). Кроме беглого первого знакомства с побережьем длиной 1000 км, испанцы вторично, но уже на очень большую сумму, ограбили касика, живущего у бухты Парита. На это плавание, по Овьедо, они затратили два года.

В 1520 г. на Панамском перешейке появился с отрядом в 200 человек новый претендент на «продолжение открытий в Южном море» — Хиль Гонсалес Авила. Несмотря на королевский патент, Педро Авила отказался предоставить своему однофамильцу (или родственнику) флотилию, переданную Эспиносе, и солдаты Хиля Авилы под руководством опытного пилота Андреса Ниньо построили на Панамском заливе четыре судна. На это ушло почти два года; более 100 прибывших погибли от болезней. В январе 1522 г. корабли двинулись на запад с разрешения губернатора — Хиль Авила сделал его пайщиком предприятия, приняв от него фиктивный взнос.

По инструкции Ниньо должен был обследовать каждую бухту — не является ли она входом в пролив, соединяющий Южное море с Карибским. Обогнув п-ов Асуэро и пройдя мимо о-вов Себако и Койба, экспедиция осмотрела берега заливов Чирики, Гольфо-Дульсе и Коронада, отделенных друг от друга мысом Бурика и небольшим п-овом Оса. В конце 1522 г., пройдя более 1000 км от п-ова Асуэро, экспедиция вступила в усеянный островами, глубоко вдающийся в сушу залив Никоя, огражденный от океана п-овом Никоя.

Так жили индейцы-чоротеги[53], вытесненные в приморскую полосу завоевателями ацтекского происхождения. Касик Никои согласился принять крещение, «уступив своих маленьких золотых идолов» испанцам, и посоветовал им идти на север, во владения богатого касика Никарао (или Никарагуа), «по имени которого испанцы стали называть всю страну» (Ан. Эррера). Туда и повел Хиль Авила сотню пехотинцев и четырех кавалеристов, сопровождаемых носильщиками-чоротегами, и в марте 1523 г. открыл в 200 км к северу от Никои озеро Никарагуа, величайшее в Центральной Америке (8430 км²), а за ним — озеро Манагуа (около 1500 км²). Окрестности озера Никарагуа были густо населены земледельцами, родственными ацтекам. Никарао «уступил» испанцам много золотых изделий и вместе с жителями поселка принял крещение. Затем X. Авила обошел часть побережья озера, продолжая грабить и крестить жителей, пока с севера не пришло несколько тысяч воинов, которые заставили испанцев поспешно отступить на юг.

Между тем Ниньо прошел морем от п-ова Никоя вдоль незнакомого берега на северо-запад и обследовал дополнительно участок побережья длиной около 1500 км, открыв небольшие заливы Папагайо (у 10°30' с. ш.), Фонсека (у 13° с. ш.) и выровненную низменную береговую линию до восточного входа в залив Теуантепек (близ 16° с. гл.). За узкой полосой приморской низменности Ниньо усмотрел высокую вулканическую цепь, названную им в честь X. Авилы (на наших картах Сьерра-Мадре-де-Чьяпас, высота до 4117 м, длина около 500 км). Он вернулся к заливу Никоя очень своевременно — до прихода туда расстроенного отряда X. Авилы. В июне 1523 г. экспедиция находилась уже у Панамы, где в присутствии Овьедо «были сплавлены добытые золотые изделия, причем чистого металла оказалось очень мало». Неизвестно, как поладил и поладил ли Хиль Авила[54] с Педро Авилой, которого нельзя было удовлетворить такой жалкой добычей. Мы знаем лишь от Б. Диаса, что вскоре (не позднее начала 1524 г.) «Хиль Гонсалес Авила, случайно прибывший в качестве губернатора к заливу Дульсе [озеро Исабаль в Восточной Гватемале], основал там г. Сан-Хиль-де-Буэна-Виста. Окрестные индейцы были очень воинственны, и Хиль Гонсалес лишь с трудом сдерживал их напор. Узнав об этом, Кристоваль Олид [офицер, отделившийся от Кортеса] задумал ликвидировать весь гарнизон [Авилы]. План не удался: гарнизон отчаянно защищался, и люди Олида потеряли восемь человек… Города, правда, не взяли, зато увели несколько пленных и среди них… Хиля Гонсалеса». Это пленение Хиля Авилы стоило жизни Олиду (см. ниже).