В моих мыслях часто повторялась «ей надо».

Включив заднюю передачу, я развернулся, подбрасывая гравий в воздух, когда шины завизжали. Хорошо, что Декса не было рядом, чтобы видеть это. Выехав на главную дорогу, я посмотрел на Серену.

— Ты должна пристегнуться.

С бледным лицом она медленно развернула руки и повозилась с ремнем безопасности, пока он не защелкнулся, как положено.

— Ты в порядке, Серена? Раз, он… — Я умолк, потому что я не был уверен, что не потеряю голову, когда я думал, что Раз пытался сделать с ней.

Серена кивнула. Деревья возле дороги казались размытыми от скорости и, когда мы покинули территорию общины, уменьшив скорость на главной магистрали, она заговорила.

— Куда мы едем? — Поинтересовалась она уставшим голосом.

Я облокотился на сидение, чувствуя ее взгляд.

— Куда-нибудь, где мы сможем спрятаться на день.

Я быстро взглянул на приборную панель, у меня осталось всего несколько часов до восхода солнца.

— А что потом? — Ее голос прозвучал решительней.

Я улыбнулся.

— Я надеюсь выяснить это в какой-то момент.

Серена снова уставилась в лобовое стекло. Ее руки разжимались и сжимались у нее на коленях. Я подумал, знала ли она, что она делала это? Одна из ее рук, левая, выглядела достаточно покалеченной. Ногти были обломаны, потресканные и в крови.

Ярость поселилась в моем животе, и я подумал обо всем, через что она прошла. Честно говоря, мне никогда не было дела до проблем людей и опасностях, с которыми они сталкиваются, просто пройдя от кухни до ванной, но с Сереной, я думал об этом. Блять. Я постоянно думал об этом.

Вцепившись в руль одной рукой, мои глаза сузились на темной дороге. Я не понимал, что я делаю, пока я протянул руку и сжал пальцы вокруг ее руки, осторожно, чтобы не задеть её пальцы.

Серена не вырвалась. Она сжала мою руку.

И я сжал в ответ.

…

Я не знала, что сказать. Хотя мой мозг, казалось, обработал события, произошедшие за последние несколько часов, и я была в относительно здравом уме, я просто не знала, что сказать. Было ли «спасибо» уместно? Казалось, как-то неуместно, и к тому времени, я была так… оглушенная всем, что я не смогла сказать ничего.

И я не могла перестать смотреть на руку, обвивавшую мою. Рука Хантера была похожа на человеческую, изящные кости и кожа. Его прикосновение было гораздо прохладнее, но, помимо этого, она ничуть не отличалась от любой руки мужского пола.

То, как он держал меня за руку, словно он боялся причинить боль, вызвало густой комок в горле. Это была нежность, на которую, думаю, он даже не подозревал, что был способен.

Я украдкой посмотрела на него.

Он притих, и прямо сейчас выглядел как всегда: безумно красивый и серьезный, странное сочетание, что заинтриговало меня с самого начала. Но его губы были немного напряжены. Впадины под его скулами выглядели более жесткими. В темноте салона автомобиля, казалось, будто синяки начали появляться на его лице.

Вдруг мне стало беспокойно. Он и Раз так яростно дрались — настоящий бой на выживание. Я никогда не видела ничего подобного. Это был прямо какой-то фильм, и это просто безумие, что он все еще дышал и стоял.

— Ты в порядке? — Спросила я охрипшим голосом.

Его взгляд скользнул ко мне.

— Да-а, я в порядке.

— Как ты можешь быть в порядке после такой драки?

Он ответил не сразу.

— Я привык к этому.

Привык к этому? Это заставило моё сердце болеть за него.

— Вы, должно быть, лечитесь не так, как…как люди.

— Да. — Он сделал паузу, убирая руку. — Мы исцеляемся, когда переходим в свою истинную форму.

— Это удобно, — пробормотала я. Моя рука ощутила пустоту и холод, и ничего не было сказано после этого.

Рассвет начал ползти вдоль восточного горизонта, заливая небо яркими оттенками темно-синего цвета, к тому времени Хантер съехал к маленькому мотелю, расположенному в долинах и сельхозугодьях. Мы все еще были в середине Западной Вирджинии, но преодолели несколько часов и миль между нами и его домом.

Я ждала в Порше, пока Хантер регистрировался. К счастью, он получил комнату в задней части, поэтому машину можно было припарковать на заднем дворе мотеля. Он, кажется, не беспокоился, что кто-нибудь узнает, кто мы, но я продолжала ожидать, что пришельцы и офицеры МО выпрыгнут из ниоткуда.

— Мотель не выглядит слишком подозрительно, — сказал Хантер, хватая наш багаж из багажника. — Ты должна быть в состоянии привести себя в порядок и немного отдохнуть.

Уставшая, я последовала за ним, сканируя взглядом тускло освещенную стоянку. И тут меня осенило.

— Ты спишь? Я никогда не видела, чтобы ты спал.

— Да. Сон — это моя третья любимая вещь.

— А первых две?

Открыв дверь, он бросил взгляд через плечо.

— Ну, моя вторая любимая вещь — еда, а о первой, я думаю, ты можешь сама догадаться.

Я почувствовала, как краснеют мои щеки. У меня было одно предположение.

Комната в мотеле была не так уж плоха. Постельное белье на кровати королевского размера казалось чистым и пахло свежестью, но не дезинфицирующим средством, а приятным ароматом диких цветов. Там была одна кровать. Не было дивана, только неудобное на вид оранжевое кресло в углу рядом с небольшим письменным столом. Хантер положил наш багаж на стол.

Уставшая, я начала садиться, но Хантер неожиданно появился передо мной.

— Как было бы хорошо, если бы я могла двигаться также быстро, как ты, — сказала я. — Ты никогда не объяснял, как ты двигаешься так.

Хантер выгнул бровь.

— На самом деле мне проще двигаться с такой скоростью. Более медленная человеческая скорость требует больших затрат энергии. Не садись. Я хочу хорошо осмотреть тебя.

Я была уверена, что он хорошо и интимно осмотрел меня, пока ночь не превратилась в дерьмо.

— Я прекрасно себя чувствую.

— Давай, насмеши меня.

Слишком уставшая, чтобы спорить, я позволила ему увести себя в ярко освещенную ванную комнату. Садясь на туалет, я вздрогнула.

— Я думаю, что ушибла мою задницу.

— Я могу осмотреть и её тоже.

Я усмехнулась, игнорируя болезненное дерганье в нижней губе.

— Я уверена, что можешь.

Исчезнув обратно в комнате, он вернулся с бутылкой перекиси и пачкой ватных тампонов. Теперь я знала, зачем он возвращался в дом.

Он положил их на кухонную стойку, а затем опустился на колени. Нагнувшись, он начал закатывать мои джинсы.

— Что ты делаешь? — Мой взгляд мелькал над бледно-красными отметинами на его щеках и челюсти.

Он поднял брови, когда закатил обе штанины выше моих колен.

— Привожу тебя в порядок. У тебя ужасный вид.

Я почувствовала панику.

— Ты не должен этого делать.

Подняв бутылку, он встряхнул ее.

— Не спорь со мной.

— Боже, какой ты командир.

Он сдержанно улыбнулся.

— Я никогда не видела, чтобы кто-то дрался, как ты сегодня ночью. Когда ты сражался с Лаксеном в моей квартире, не было ничего подобного. — Я сфокусировалась на макушке его склоненной головы. — Я думаю, что забыла, кто ты на самом деле.

Он поднял голову, его глаза впились в мои.

— Ты никогда не должна забывать это, Серена.

— Это трудно. Ты так сильно похож на человека.

— Мы совершенно другие. Так же, как и Лаксены. — Он опустил голову, осматривая мои ноги. — Я, на самом деле, могу не дышать, я делаю это по привычке.

Господи.

— Чувствую себя странно, когда не делаю это, — добавил он. — Я много ем — мне необходимо. Наш обмен веществ, как и у Лаксенов, чрезвычайно быстр.

— Должно быть приятно, — сказала я, завороженная.

Хантер легко прикоснулся к воспаленному следу на моих коленях. Моя кожа ужасно болела, вызывая новые слезы на глазах, но я не позволила им пролиться. Закончив с моими коленями, он взял мою левую руку. Его захват был невыносимо нежный. Моя грудь сжалась.

— Если бы я был Лаксеном, я мог бы излечить тебя, — сказал он, протирая чистым ватным тампоном мою ладонь. — Намного проще. Это одна из вещей, которые МО исследуют. Они не могут заболеть. Подумай о том, что это будет означать для всех человеческих заболеваний.