Он пожал плечами, опустился на одно колено и стал гладить блестящую золотисто-каштановую шерсть собаки.

— Мне нравится все делать самому.

Глаза дворняжки чуть не закатились от удовольствия. Лили могла бы держать пари на невыгодных для себя условиях, что многие женщины точно так же отреагировали бы на прикосновение Рика.

Он встретился с ней взглядом.

— Лили, познакомься с Мэгги, единственной постоянной особой женского пола в моей жизни.

Он ясно и выразительно дал ей понять, чтобы она не принимала всерьез этот «проект Золушки». Уловить смысл было нетрудно. Вовремя замечено, мистер Фолкнер. Ей захотелось сказать, чтобы он не беспокоился. Она знает свое место.

Вместо этого она почесала Мэгги за ушами. Ее пальцы переплелись с пальцами Рика. Она отдернула руку, но не могла не почувствовать, как вспыхнуло ее тело.

Забудь об этом. Лили. Рик Фолкнер не в твоей лиге. Он член-основатель клуба «того, кто разбивает сердца» — о таком мужчине и предостерегала тебя мама.

— Красивая собака. Она у тебя давно?

— Я нашел ее меньше года назад. Даже понятия не имел, что у нее будут щенки. Совсем недавно я пристроил последнего из них.

У нее потеплело на сердце.

— У тебя тоже слабость к бездомным животным?

— Да. А у тебя?

— Мой отчим часто говорил, что для того, чтобы приютить всех животных, которых я приношу домой, понадобится несколько акров земли. Сейчас у нас всего одна кошка в доме, три — в сарае и трехногая овчарка моего брата. — Лили пересекла коридор и провела пальцем по затейливой резьбе колонны у винтовой лестницы. — Великолепно. Это было здесь с самого начала?

— Да, но эту резьбу скрывали десять слоев краски, как и остальную работу по дереву. Понадобилось несколько месяцев, чтобы очистить дерево.

Значит, Рик умел работать вручную — лучше бы ей об этом не знать.

— Представляешь, сколько детей катались по этим перилам? — Она бросила на него взгляд через плечо. — Богатые дети действительно катаются по перилам, верно?

Он выпрямился и шагнул к ней. Просторный коридор внезапно показался не таким уж вместительным. От Рика так чертовски хорошо пахло, и в его присутствии она очень волновалась и чувствовала себя на редкость женственной. Может быть, ее родной отец так и соблазнил ее мать заставил потерять голову? Лили расправила плечи. Что ж, она не будет такой мягкой, как ее мать.

Ни один сладкоречивый красавец, от которого приятно пахнет, не разобьет ее сердце.

— Лили, богатые дети точно такие же, как все остальные.

— Конечно, такие же. — Лили прикусила свой насмешливый язык. Хотя она мало общалась с богатыми детьми, но успела понять, что они всегда делали, что хотели и когда хотели, и почти не боялись наказания, потому что папочки и мамочки всегда выручали их из беды. А у Лили не было отца, пока ей не исполнилось десять лет — тем летом ее мать вышла замуж за Уолта. Уолт оказался прекрасным человеком, и Лили его любила, но она всегда тосковала по своему настоящему отцу.

Конечно, они никогда не голодали, но и богатыми не были. Лили подрабатывала после школы, чтобы иметь карманные деньги, набирала нужные баллы, чтобы получить стипендию в колледже. Средств, которые у них были благодаря ферме, оказалось недостаточно, чтобы послать учиться в колледж одновременно ее и Трента. Поскольку она была девочкой, то наверняка потерпела бы неудачу, если бы ее матери пришлось выбирать, кто из детей станет учиться в колледже.

— Пойдем на кухню.

Лили пошла вслед за Риком в заднюю часть дома.

— Потрясающе!

Он ухмыльнулся, моя руки.

— Значит, тебе нравится моя кухня?

— Что здесь может не нравиться? Это комната для семьи, друзей, и здесь хватит места для любого кухонного приспособления, известного человечеству. — Рабочий стол был не меньше ее односпальной кровати, и в каждом углу комнаты находилось по какому-нибудь сокровищу, вырезанному вручную. Она осторожно провела рукой по затейливому лепному украшению, обрамляющему дверную коробку.

Ее дом не шел ни в какое сравнение с этим, но ее родной отец вырос примерно в такой же обстановке и не очень далеко отсюда. Когда Лили была подростком, она часто пыталась представить, как выглядит его дом внутри. А в дни своего рождения, задувая свечи на пироге, она мечтала, чтобы он пригласил ее в гости.

— Ты умеешь готовить?

Она состроила гримасу.

— Нет времени. Я работаю по четырнадцать часов в день. Кроме того, я живу вместе с матерью. У нас на кухне хватает места только для одного человека, и готовит еду только мама. Что ты хочешь, чтобы я сделала?

Он закатал рукава рубашки, обнажив выпуклые мускулы повыше локтя и загорелую кожу с еле заметными золотистыми завитками. Потом открыл холодильник, вынул продукты и сложил их на стол.

— Выдвини высокий табурет. Кто тебя кормит, когда мамы нет дома?

— Я делаю себе бутерброд с арахисовым маслом, а еще умею варить яйца.

— А твой брат?

— Он живет над амбаром и готовит себе сам.

Эркер в укромном уголке для завтрака манил к себе. Она соскользнула с табурета, пересекла комнату и принялась восхищаться огромным задним двором Рика, который видела через стеклянные двери. Потом заглянула в столовую и вздохнула, увидев широкие окна, выходящие на юг.

Рик, не отвлекаясь от стряпни, предложил:

— Можешь осмотреться, если хочешь.

— У тебя такой красивый дом… — призналась Лили. Интересно, у ее отца такой же? Такая же деревянная резьба, деревянные полы и большие комнаты?

— По-моему, тебе не терпится побывать у меня во дворе. Если тебе нужен предлог, чтобы выйти из дома, можешь отправиться во внутренний дворик и зажечь там газовый рашпер. Для этого достаточно нажать кнопку.

Она пошла к двери, но остановилась, взявшись за ручку.

— Я поработаю у тебя во дворе? Надо расплатиться за обед.

— Лили, это не обязательно.

— Я всегда расплачиваюсь по-своему, Рик.

Или я отработаю долг у тебя во дворе, или не буду заключать с тобой сделку. Что ты предпочитаешь?

Рик положил нож и отодвинул разрезанные помидоры. Если он не выставит ее из кухни, то отрежет себе палец.

— Я сам зажгу рашпер. Можешь удовлетворить свое любопытство и осмотреть дом.

Ни одной женщине, за исключением его матери и Линн, жены его друга, еще не разрешалось свободно бродить по его дому. Он ткнул большим пальцем в сторону лестницы, взял блюдо с бифштексами и пошел к двери, выходящей во внутренний дворик.

Такая женщина, как Лили, заслуживала мужчины, который полюбит ее сердцем и душой. Он не таков. Он сын своего отца. Изделие с изъяном.

Недостойный любви и неспособный любить в ответ.

Пять минут спустя Рик вернулся на кухню, мечтая, чтобы оправдалась пословица: «С глаз долой — из сердца вон». Но ему не повезло. Через несколько секунд он понял, где находится Лили: услышал звуки, доносящиеся из переднего коридора. Вот скрипнул деревянный пол. Значит, она вошла к нему в спальню и остановилась на пороге. Вот она идет мимо его кровати, чтобы посмотреть на вид из окон, вот изучает каминную полку. Он представил, как она проводит кончиками пальцев по затейливой резьбе.

И он представил, как она с тем же любопытством изучает его самого…

Рик застонал. Никогда еще он до такой степени не ощущал физически присутствие женщины.

Странно. Он всегда предпочитал длинноволосых и длинноногих блондинок, очень опытных, не сдерживающих своей страсти. Тогда почему его так привлекла эта девушка с короткими каштановыми волосами? Лили вела себя не так, как все те женщины из его прошлого, главной заботой которых было заполучить его бумажник и оказаться в его доме, в его постели. Некоторым удалось добиться первого, но ни одна не получила второго: он никогда не спал с женщинами здесь, потому что ему нравилось уходить раньше, чем следующим утром начиналась неловкая сцена.

Судя по звуку ее шагов, Лили вошла в ванную. Он представил, как она стоит рядом большим джакузи, которое он установил недавно.