— Эй, эй! Хватит! — донесся немного нервный окрик Уилкинса, и я, с некоторым недоумением остановившись, открыл глаза…

Ну понятно. В итоге я ничего не сломал, а просто согнул металлический лист, расширив таким образом проход на достаточное для нас расстояние. Встав рядом со мной, Уилкинс посветил фонарем внутрь щели, пару раз моргнул, провел пальцем по выпуклости и, усмехаясь, обернулся:

— Гераклом не подрабатывали?

— А как же. Только вчера с тринадцатого подвига. Вы разве не заметили?

Словно признавая, что поле боя осталось за мной, Уилкинс вернулся, сходил за сумкой и полез в проход. Протиснулся он не без труда, и я подумал, что меня могут ожидать проблемы. Но ничего, обошлось. Десять-пятнадцать килограммов, согнанные в последний месяц тренировками и вынужденной диетой, оказались очень кстати, так что, лишь оцарапав пряжку на ремне, я проник в потайной ход. Дальше на какое-то время ничего интересного не было. Мы быстро шли друг за другом по прямому, как стрела, металлическому проходу, но вскоре я почувствовал определенный дискомфорт. Причина его была прозрачна — последний раз я ел позавчера. Но если прежде нервное напряжение отбивало аппетит, то теперь я успокоился, да еще и прилично поднагрузился во время возни с дверью. Должен сознаться, что из всех видов физического и морального страдания чувство голода являлось для меня, пожалуй, самым нетерпимым. Поэтому ярдов двести я крепился, но припирало все сильнее, и когда я поймал себя на мысли, что идущий впереди майор тоже, между прочим, состоит из мяса, то понял, что надо срочно отвлечься, хоть поговорить о чем…

— Майор, а почему вы вышли в отставку? Может, момент для этого вопроса и вышел немного неожиданный, но все же с моей стороны он выглядел достаточно логично, а вот Уилкинс должен был, как минимум, удивиться. Но ничего подобного — он не обернулся, не замедлил шаг, а за его тоном даже явственно сквозила улыбка.

— А я все ждал, когда вы спросите.

— Я только недавно узнал, насколько успешной была ваша карьера, — честно пояснил я.

— Успешной? — хмыкнул он. — Я бы так не сказал… Хотя, если исходить из того, что я был самым молодым майором в армии Конфедерации, она была успешной… Но что за радость? Вот если б адмиралом, тогда еще туда-сюда.

— В смысле?

— Вы никогда не служили, герцог, поэтому судите об армии по книжкам и прочим красивым выдумкам. На самом деле любая армия — это в первую очередь скука, рутина, а потом уже все остальное. За двенадцать лет, проведенных в строю, я могу насчитать четыре активных месяца действий, прикидываете? Впрочем, если вам нравятся интриги, то можно неплохо проводить время и в период затиший, но мне они не были по душе.

— Ну, не сгущайте краски. Ведь когда наступает время и у вас все получается, то это — слава, почет…

— Слава? Почет? — В его тоне слышалась неподдельная горечь. — Маразм, лучше скажите!

— Но вы же прославились после операции в системе Гонтцоль…

Тут он все-таки остановился и обернулся, наставив на меня палец (прямо на манер дяди):

— Вот я и говорю — маразм! Гонтцоль! Ха! Да если бы мне дали провести операцию, как я предлагал, — и мог сделать, между прочим! — то мы бы захватили всю систему целиком, а новоявленные друзья вашего Принца остались бы с носом! Но — мне не дали. Запретили. Сказали, что политические последствия будут непредсказуемы и могут привести к полномасштабной войне.

Вдруг покачав головой, он убрал с лица гневное выражение, развернулся и зашагал дальше.

— А политические последствия меня нисколько не волновали, и, с моей точки зрения, дело выглядело так, будто мне просто не позволяют наилучшим образом выполнять свою работу. Примерно то же самое, как если бы вам перед боем предложили: выйдите, покажите свою силу в первых раундах, но ни в коем случае не добивайте противника, а постойте у канатов и выиграйте тихонько по очкам. Куда бы вы послали предлагающего?

— Никуда. Я бы просто так не поступил.

— Ну а я не мог. Я вырос в семье военного и всегда принимал приказы всерьез… Поэтому с какого-то момента я понял, что смогу находиться в армии, только если буду отдавать все приказы сам. Но назначить меня главнокомандующим почему-то не спешили… Тем не менее еще какое-то время я терпел, но дела шли все хуже и хуже, пока наконец меня фактически не поставили перед выбором: или переходи на службу в Главный штаб, или иди гуляй… А, как частенько любил повторять мой полковник: «Главный штаб — вот единственное место во всей Вселенной, где боевому офицеру делать абсолютно нечего». Соответственно, я предпочел гулять.

Скажите, вы бы в такое поверили? Трудно ответить определенно, правда? Вот и я был на грани: в любом случае, даже если он и не лгал открыто, уж конечно, все было не так примитивно… К сожалению, теперь момент для выяснения подробностей уж точно был неподходящий. Луч майора перестал высвечивать мрак и уперся в металлическую стену, полностью перегораживающую проход.

— Ага! Вот и препятствие, которое ваш дядя назвал главным, — сообщил Уилкинс в унисон моим мыслям.

— Это что, глухая стена?

— Для нас.

— То есть?

— Ну, через нее можно пройти. Но только со стороны дворца.

— Да, действительно… Значит, тут и придется прожигать?

— Придется.

Мы уже вплотную подошли к перегородке, но Уилкинс, не останавливаясь, двинулся в сторону ее стыка с правой стеной туннеля.

— Но сначала надо отключить сигнализацию. Едва заметная нотка неуверенности, промелькнувшая в его голосе, заставила меня присмотреться к его действиям, а не бегать кругами в надежде чуть притупить вновь напомнившее о себе чувство голода. Но поначалу у него все вроде складывалось неплохо: поколдовав над прилегающим к перегородке участком стены, он отодвинул его в сторону, легко снял крышку с показавшейся в отверстии панели и… застыл.

«Задумался, наверное. Ничего удивительного», — успокоил я себя, но прошла минута, другая — майор все стоял, и это значило, будто и впрямь не все так славно в Датском королевстве…

— Есть сложности?

— Нет, — живо отозвался Уилкинс. — Все очень просто. Идите сюда, герцог!

Подойдя, я заглянул через его плечо и увидел содержимое вскрытой панели, представлявшее собой хитросплетение разноцветных проводов, подсоединенных к разнообразным клеммам.

— Боюсь, что я ни черта не понимаю, майор.

— Да понимать тут особо нечего! На стенке установлено несколько датчиков, реагирующих на механические повреждения, выделение тепла и тому подобное. Датчиков много, они хорошо запрятаны в труднодоступных местах, но в целом система сигнализации сделана, как они на Рэнде, похоже, любят, — то есть через задний проход. Все сигналы идут не наверх, во дворец, а вот в этот коллектор, который и включает затем сирены. Так что если вырубить эту штуку, то потом тут можно хоть из плазменных пушек палить, никто и не почешется.

— Очень хорошо. В чем же…

— Проблема? Да в том, что электриком я как раз не подрабатывал! Короче, сложная схема, мне в ней не разобраться. Единственное возможное решение заключается в том, чтобы отключить питание. Как мне кажется, вот оно идет… — Чуть отвернув фонарь, Уилкинс поднял правую руку, в которой я заметил небольшую отвертку, и указал на провода, отходившие от разъема, расположенного несколько особняком. — Но тут их два, а, по моим представлениям, должно было хватить и одного. Отсюда вывод: если мы отсоединим нужный — все в порядке, если ошибемся — поднимем тревогу. Хотя вполне может статься, что все гораздо сложнее и мы поднимем тревогу в любом случае.

— Погодите! А в инструкции…

— Могу процитировать инструкцию касательно этого участка: «Дезактивировать блок сигнализации и прожечь проход в стене». В общем, можно было бы подбросить монетку, но мы, пожалуй, поступим иначе. — Помахав отверткой между двумя проводами, Уилкинс повернулся ко мне и широко улыбнулся: — Итак, герцог, какой: красный или черный?

«Надо же, какое совпадение — опять мои родовые цвета, уже второй раз… — мимоходом отметил я и неожиданно перехватил свою собственную мысль: — Второй? А где был первый? А-а… Кнопки на приборе, который подарил мне Лан. Кстати, что он там говорил: черная — включить, красная — выключить… Гм. А почему бы и нет?..»