— Вы куда-нибудь торопитесь?

Я не смог сразу оценить, насколько будет правдивым положительный ответ, с враньем же, как вы, возможно, заметили, у меня неважные отношения, поэтому пришлось признать:

— Да нет, пожалуй.

Довольно кивнув, она вооружилась ножом и вилкой и предложила:

— Тогда давайте сначала пообедаем.

Я, конечно, отдавал себе отчет, что все это уловки, направленные на установление со мной так называемого человеческого контакта, но ничего не поделаешь — приходилось попадаться… Утешало лишь то, что обедать я любил и богато накрытый стол до сих пор вызывал у меня приятные, я бы даже сказал игривые, эмоции.

Более того, поскольку в последние полвека трапеза являлась моим, по сути, единственным развлечением, то и поддерживать возникшую беседу на кулинарные темы мне не составило большого труда. К моему удивлению, мисс Ла Рош, несмотря на весьма юный возраст, проявила неожиданно глубокую эрудицию в столь серьезном вопросе, и я даже узнал для себя какие-то новые факты относительно приготовления и вкусовых качеств рыбы на пару.

Так в легкой и даже приятной беседе незаметно пролетели многочисленные закуски и первая перемена горячего — было подано тушеное мясо некоего экзотического животного, определить вид которого я не смог. Вкусное, впрочем… Однако, когда после маленького перерыва принесли второе горячее, а им оказался целиком зажаренный поросенок, я попытался с ним побороться (уже в одиночку), но на середине пути капитулировал. Моя компаньонка, терпеливо ожидавшая этого момента, потягивая вино из бокала, тотчас встрепенулась и, вызвав официантку, потребовала десерт, после чего закурила и сообщила:

— Вот теперь самая пора поговорить о деле. С моей точки зрения, теперь как раз была не пора, потому что я был сыт до отвала и, как следствие, туповат, но опять-таки… Я слегка обозлился: я не привык, чтобы мной управляли, пусть даже и ненавязчиво.

— Ну что ж, говорите. — Я вновь поджег недокуренную в начале обеда сигару и налил себе вина — первый раз за вечер.

— Хорошо. Насколько я понимаю, у нас наблюдается взаимное желание задать друг другу ряд вопросов.

— Стоп! Давайте кое-что уточним. Мне кажется, мы оба прекрасно знаем, почему у меня появились вопросы к вам. А откуда, собственно, у вас взялись вопросы ко мне?

— Да? — насмешливо переспросила она, — Вы полагаете, значит, что ваша скромная персона не вызывает вопросов?

— Смотря каких.

— А? Это другое дело. — Она вдруг стала совершенно серьезной, впервые, пожалуй, за короткое время нашего знакомства. — Ну, тогда вам, для примера, очень простой, элементарный вопрос: под каким знаком зодиака вы родились?

— Орла.

В действительности керторианская птица, в честь которой было названо созвездие, только походила на орла, но этим было позволительно пренебречь.

— Хм… Орла, значит. Отлично. Замечу, что я когда-то интересовалась этим вопросом и ознакомилась со всеми названиями зодиакальных созвездий для каждой из заселенных к нынешнему моменту планет. И Орел среди них мне не попадался. Ну, допустим, я что-то забыла.

— Допустим.

— Ладно. А что вы скажете вот на это? — Положив сумочку к себе на колени, она чуть порылась в ней, извлекла небольшой прямоугольный пакетик и протянула мне.

— Это еще что? — Я взял пакетик и взвесил его в руке.

— Посмотрите! — Она бросила окурок в пепельницу и придавила его длинным, безупречно наманикюренным ногтем.

Переполненный недобрыми предчувствиями, я быстро осмотрел пакетик и, обнаружив с одной из сторон клапан, открыл его и извлек наружу пачку фотографий. С верхнего снимка на меня смотрело мое же собственное лицо, только лет на двадцать помоложе.

Я очень удивился — отчасти потому, что ума не мог приложить, кем, когда и где был сделан этот снимок, но в большей степени от непонимания, к чему вообще она клонит.

В поисках ответа я глянул на следующую карточку и невольно вздрогнул: сдвинув косматые брови и устремив взгляд куда-то вбок, там находился покойный герцог Вольфар Per… С лихорадочной скоростью я бросился перебирать фотографии. Реналдо Креон, Дин Таллисто, Принц, Марандо… В общем, в этой пачке были мы. Подняв глаза, я исподлобья глянул на мисс Ла Рош, с неподдельным вниманием следившую за моими действиями, и нечто странно жесткое в ее тонком лице убедило меня в том, что отпираться бесполезно.

— Ну так что вы скажете, мистер… Гальего? К счастью, в этот момент нас снова прервали доставкой десерта, что дало мне совершенно необходимое время привести в порядок мысли и чувства. Конечно, я изначально отдавал отчет в том, что ей наверняка известны какие-то факты, не являющиеся достоянием широкой общественности, но о таком глубоком проникновении в нашу тайну и помыслить не мог. Благоразумие подсказывало, что наилучшим поступком в сложившейся ситуации было бы предоставить мисс Ла Рош возможность насладиться кофе, фруктами и прочим в одиночестве.

Тем не менее вежливость и вспыхнувшее с неожиданной силой любопытство оставили меня на диване. Придвинув к себе чашку с кофе, я отпил большой, обжигающий глоток, пару раз глубоко затянулся и, как ни странно, совсем успокоился. Знаете, так бывает, когда кажется, что главная опасность позади и ничего худшего уже не случится.

— Значит, вы действительно хотите узнать мое мнение по этому поводу? — Я вновь поднял со стола стопку фотографий.

— Да. Весьма.

— Вы ходите по лезвию бритвы. Легкое облачко пробежало по ее лицу, но она лишь чуть тряхнула головой и рассмеялась:

— А вам-то что с того? И потом — почему?

— Потому, что это очень опасные люди, которые не потерпят вмешательства в свои дела.

— Люди? — вновь переспросила она со столь удававшейся ей насмешливо-иронической интонацией.

— Не люди. Но от этого они еще опаснее.

— В том числе и вы?

Я предпочел промолчать, и через несколько секунд она пожала плечами:

— В таком случае это возвращает нас туда, откуда мы начали. То есть согласитесь ли вы ответить на вопросы, касающиеся… всех этих фотографий?

Я невольно бросил еще один взгляд на снимки, и вдруг мне показалось, что с ними не все в порядке. Буркнув: «Одну секундочку», я еще раз просмотрел все снимки, на этот раз заодно и пересчитав. Нет, мне не показалось — их действительно было двенадцать, причем я даже вынужден был напрячь память, чтобы обнаружить недостающего… Угадайте, кого же не было в коллекции нашей журналистки? Правильно, тишайшего и незаметнейшего барона Данферно.

Мисс Ла Рош тем временем весьма точно догадалась о причинах небольшой заминки.

— Похоже, моя портретная галерея неполна?

— Да. Но это неважно… Нет. Не соглашусь.

Она ничего не ответила и вообще ничем не выразила неудовольствия. Достав из пачки сигарету, но так и не прикурив, она просто сидела и ждала.

Честно говоря, в первый момент меня даже позабавила ее уверенность в том, что какое-нибудь продолжение обязательно последует. Но после того, как в молчании пробежала минута, вторая, третья, мне уже не было смешно. Трудно было так вот встать, откланяться и уйти, хотя я и понимал, что все это от лукавого.

Дабы хоть как-то нарушить начавшие уже раздражать меня безмолвие и неподвижность, я допил остывающий кофе, без всякого удовольствия проглотил парочку фруктов, выпил пару бокалов вина, но легче не становилось, а девушка так и сидела напротив меня как застывшее изваяние. В конечном итоге я был вынужден признать поражение.

— Но, возможно, я мог бы — только в порядке поддержания беседы — рассказать вам одну легенду. При условии, что вы воздержитесь от дальнейших вопросов.

Она вмиг оживилась и, прикурив, кивнула:

— Хорошо.

— То есть…

— Я же сказала — хорошо! — перебила она с неожиданной резкостью, но тотчас же смягчилась: — Простите.

Конечно, я удовольствуюсь тем, что вы сами мне расскажете.

Не сдержав вздоха, я принялся готовить следующую сигару — и тут меня почему-то потянуло на откровенность.