И тут мне вдруг стало стыдно. Почему полезли в голову вдруг такие дрянные мысли? Сам же ты всегда презирал людей, склонных к подозрительности, к тому, чтобы в каждом человеке видеть прежде всего негодяя. Ты просто разозлился на нее; и не потому, что взвалил на себя какие-то лишние заботы; тебе просто не понравилась мысль, что она может вдруг взять и уйти, не попрощавшись, не оставив никакого следа, и ты больше никогда ее не увидишь. Что пренебрежет тобой, даже не разобравшись, какой ты интересный, хороший, надежный человек. Вот что тебя так рассердило, и ты сразу же попытался уменьшить ценность предполагаемой потери, решив, что ничего-то она не стоит. ..

Служба, подумал я, служба-службишка, черт бы тебя взял. Лучший, можно сказать, друг, хороший человек, с которым можно позволить себе быть откровенным до конца, приказал выехать на объект; приказал, ничего плохого не думая и не желая, не зная твоих особых в настоящий момент обязательств; а ты не можешь возразить, не можешь сказать: «Знаешь, друг, обойдись сегодня без меня, ладно? А в другой раз я тебя выручу». Потому что все твои причины никакого отношения к службе не имеют, и никакая дружба не поможет. Служба – это когда каждый делает то, что должен, никак не меньше, хотя бы все остальное горело синим огнем. Другой она быть не может.

Или все-таки?.. Я невольно усмехнулся. Мне представилась вдруг такая картина: подполковник Акимов идет по улице и на стене того самого здания, откуда мы со штабным полковником нынче утром двинулись в путь, видит громадный щит: «Требуются на работу в городе и на выезд: командиры стрелковых батальонов; командиры рот – стрелковых, пулеметных, танковых, разведрот, минометных, рот связи; командиры взводов всех специальностей; адъютанты батальонов; военные инженеры с опытом работы в жарком и холодном климате…»– и так далее. Подполковник Акимов останавливается и, изучив написанное, входит в подъезд. За столом в соответствующем кабинете сидит, ну, предположим, полковник Лидумс. Приятно улыбаясь, они здороваются, полковник предлагает подполковнику стул, и между ними происходит следующий разговор:

– Я военный инженер, опытный специалист по пиротехнике. Что вы могли бы мне предложить?

– О, товарищ инженер-подполковник, – радостно улыбается полковник Лидумс. – Громадный выбор! – Он встает и подходит к гигантской, во всю стену, карте Союза, вооружается длинной указкой. – Вот, например, здесь. Условия прямо санаторные. Тишина. Покой. Воздух чистейший. Очень интересный рельеф местности..

– Холодновато! – решительно отвергает подполковник Акимов.

– Зато подумайте, какие возможности для закаливания организма! Для детей это прямо находка!

– Нет, – говорит Акимов. – В Находку моя жена не поедет.

– Да я не в этом смысле… – Указка перемещается правее. – Хорошо, тогда вот сюда. Красивейшие пейзажи. Горячие источники…

– Нет, – категорически возражает подполковник Акимов. – Ни театра, ни музеев, институтов тоже нет, а у меня дети подрастают… Нет, туда не поеду, не просите.

Полковник Лидумс сокрушенно вздыхает.

– Но ведь там коэффициент…

– А мне здоровье дороже. И свое, и жены с детьми.

– Ну, что с вами поделаешь… Могу предложить вот этот округ. Ей-богу, завтра же сам сел бы и поехал. Фрукты! Дыни! Солнце! Теплынь какая! Загар годами не сходит, такого вы нигде не найдете!

– Ну да! – усмехается Акимов. – Песчаные бури, моторы греются, машины буксуют, воды нет… Нет-нет, не уговаривайте. Мне бы где-нибудь на Украине или, на худой конец, на Средне-Русской равнине, где березки, знаете, грибы, ягоды… С речкой поблизости, а еще лучше – с озерком, чтобы рыба клевала хорошо, я, знаете ли, рыболов… Желательно поближе к большому городу, чтобы по воскресным дням приобщаться к культуре. Чтобы хорошо принимались телепередачи, а то хоккейный сезон начинается. И, конечно, чтобы день и ночь менялись регулярно и нормально, и чтобы зимой – снег, а летом – тепло, одним словом, создайте нормальные условия!

– М-да, – озадаченно говорит полковник Лидумс. – Можно, конечно, попытаться, но только – на низшую должность…

– Ну уж нет! – возмущенно заявляет подполковник Акимов. – На низшую – ни в коем случае. У меня, как-никак, и опыт работы, и выслуга… Нет, и не просите.

– Очень жаль, – сокрушенно шепчет Лидумс, – но ничего такого, что бы вас устроило, мы сейчас предложить не в состоянии.

– Ну ладно, – уступает Акимов, – давайте хоть за рубеж, что ли.

– Увы, тоже не можем.

– В таком случае, я обожду, – решает подполковник. – Надо мной не каплет, есть кое-какие сбережения, да и разные халтурки подворачиваются – то одному взорвать надо, то другому… – Он неторопливо поднимается со стула, прикладывает руку к козырьку:

– Счастливо оставаться, товарищ полковник!

– Вы все же заходите, – говорит полковник любезно. – Глядишь, и подберем что-нибудь вам по вкусу…

Вот такая сценка представилась мне и заставила усмехнуться. Но тут же вернулась серьезность. Я подошел к Лидумсу.

– В магазин заедем по дороге? Купить хоть зубную щетку… И еще: где здесь ближайший автомат – позвонить в Ригу?

– Странно, – сказал он глубокомысленно, глядя на меня.

– Да ничего странного, – ответил я. – Допустим, я заказал на вечер столик в ресторане, хотел посидеть с тобой. Теперь придется переигрывать.

– Со мной? – повторил он без особой уверенности. – Ну, ты успеешь вернуться еще сегодня. Потому что сейчас инфраскопия уже началась, и мне надо следить за результатами, а кто-то должен будет делать дела в Риге – ты, например. Самолет в нашем распоряжении, командующий ВВС округа распорядился. А если хочешь позвонить – звони отсюда, код там записан, у телефона.

– Ясно, – сказал я. В комнате были люди, но я решил – все равно. В конце концов, ничего запретного… Я набрал номер, опасаясь, что она снова не подойдет к телефону.

На этот раз она взяла трубку почти сразу. Голос был мягким, сонным.

– Да?

– Это… это я. – Как мне еще было назвать себя?

– Я понимаю. – Мне почудилась ее улыбка, но в голосе было и какое-то напряжение. Словно бы она была не одна.