- Нет.

Я немного была ошарашена предложением. Женщина говорила на полном серьёзе и осуждающе смотрела на меня, потому что я далеко не с энтузиазмом восприняла такое предложение.

- Сама легла бы, да работа…

Она засмеялась. Но мне было не до шуток. Казалось, я в дурдоме.

- Если будет совсем плохо, всандалим ему лекарство, не переживай. А утром пусть лечащий сам разбирается. В конце концов, это не наше дело, пусть там с ним специалисты работают, если он буйный, - сказала медсестра, не увидев поддержки в моём лице, и ушла, осознав, что и так уделила слишком много времени. Стук каблуков стих, и я опять осталась наедине с тревожным больным.

Роман продолжал метаться из стороны в сторону, на лбу выступила испарина, глаза были опять закрыты. Я села рядом и аккуратно взяла его руку. Он сразу притих и начал снова тянуть и называть именем умершей жены. Было жутковато. Я аккуратно села на краешек кровати, затем легла на бок – так, чтобы не зацепить перевязку и дренажные трубки. Места было очень мало, еле умещалась, лицом повернуться к нему не решалась. Роман Владимирович, словно только этого и ждал, обнял меня сзади. Он спал и не спал. Его лицо было полностью в моих волосах, и иногда он целовал в плечо и время от времени сильно прижимал к себе. Первые полчаса я была сплошным куском нервов, чувствовала себя куклой-антидепрессантом. Но потом расслабилась и немного подремала вместе с ним. Не могла не признать, что даже на больничной койке безумно приятно ощущать себя в руках мужчины, который любит. Не меня, жену, но так искренне и беззаветно. Хотелось эту роль примерить на себя. Можно позволить на несколько часов самообман и раствориться в этих объятьях и бережных поцелуях больного человека, который, очевидно, души не чает в своей любви. Только сейчас поняла: мне очень не хватает близкого человека рядом и никакие разовые отношения не могут их заменить. Но видно, не всем в жизни выпадает на долю прожить долгую и счастливую жизнь с близким человеком. Под утро удалось незаметно ускользнуть. Часа через три тренер открыл глаза, он был слаб, но то, что уже не в бреду, было видно.

Смотрел на меня и, казалось, даже не понимал, кто я.

- Здравствуйте, я Олеся. Вы меня узнаёте?

Он слабо кивнул. Ещё минут пять смотрел вокруг и осознавал, что происходит, потом увёл взгляд в сторону, в окно. Такая трагичность была во всём этом, я чуть было не ревела сама, примерно догадываясь, о чём он думает. Всю ночь только и шептал, чтобы она взяла его с собой и что жизнь ему не нужна. Но плакать вместе с его душой, это было последним, что я могла сейчас сделать. Собралась с силами и сказала:

- Схожу за доктором.

Сходила. Это помогло. Процедуры. Завтрак. Анализы. Немного отвлекали. Но Роман Владимирович не говорил ни единого лишнего слова. Ему было неинтересно, что с ним произошло, что с ним сейчас происходит, и дальнейшая судьба его тоже мало волновала. Отвечал дежурными фразами на все вопросы, и у него всё было хорошо.

Была бы моя воля, я бы больше в жизни не встречалась с Романом Владимировичем. Чувствовала, что узнала больше, чем нужно. Но проклятая совесть грызла и заставляла опять идти. Решила взять с собой детей, чтобы не оставаться наедине и как-то смягчить обстановку.

Войдя в палату, увидела, что больной не один. У кровати сидел пожилой человек. Уже пожалела, что мы пришли, очевидно, не вовремя. Может, развернуться и уйти? Но Даша уже начала исследовать палату, а Дениска, заприметив тренера, прямиком направился к нему. Я тоже подошла к кровати. Пожилой человек окинул меня любопытным взглядом. Хотелось провалиться сквозь землю. Ну да ладно, я уже взрослая женщина, стесняться мне совершенно нечего. Но почему-то чувствую себя, как школьница, которую заподозрили в чём-то незаконном.

- Здравствуйте!

- Здравствуйте!

- в один голос сказали мужчины. При этом Роман Владимирович был не очень рад моему приходу.

- Я принесла вам нормальной еды.

- Тут неплохо кормят.

- Может, ты нас всё-таки познакомишь? Вроде учил тебя хорошим манерам.

- Это мой отец Владимир Петрович. А это Олеся - мама моего воспитанника.

Отец тренера продолжал смотреть на меня с большим интересом.

- Вы знаете, у вас очень отзывчивый сын! Помог нам в сложной ситуации. К тому же мы почти соседи. Это я его опознала, когда избили. Вот заехали проведать.

Старик сделал вид, что примерно так и думал, и, не стесняясь, начал открывать многочисленные баночки, которые я привезла.

- Так, ты не хочешь, сказал? А я вот не откажусь, замучился в дороге питаться сухомяткой. Пахнет божественно. Олеся, присаживайтесь, что же вы стоите.

Роман, ошарашенный, смотрел на всю эту картину, да и я всё ещё находилась под впечатлением. Тут помог Денис и задал очень своевременный вопрос:

- Роман Владимирович, как вы себя чувствуете? И когда же теперь вернётесь к тренировкам?

- Я даже не знаю… Но, думаю, дольше двух недель не должны держать. Меня будут замещать на занятиях другие тренеры.

Тут подключилась Даша. Она подошла к кровати больного и потрогала повязку рукой:

- Больно?

- Нет, но если сильнее, то будет больно.

Она убрала руку, будто испугалась, что и правда может что-то повредить.

- А вставать вы можете? Или всё время лежите?

- Уже могу.

- Как за вами ухаживают? Наверное, никому и дела до вас нет?

- Даша, что ты говоришь?

- Всё нормально, не переживай. Я всё же не совсем искалечен.

Смотрела на то, как Роман Владимирович разговаривает с Дашей, и понимала, что общаться с детьми он умеет. Да и любит их, очевидно, больше, чем взрослых.

Но подумала, что пора уходить, потому что мои темы для разговора были уже исчерпаны, а чувствовать себя лишней совсем не хотелось.

- Ну ладно, мы пойдём! Рада, что к вам приехал папа, теперь я за вас спокойна.

- Олеся, оставьте свой номер, я пока буду обитать в квартире сына. Вдруг мне потребуется помощь? А я тут совершенно никого не знаю.

Конечно, я записала ему свой номер и, забрав детей, ушла.

****

Уже вечером позвонил отец Романа.

- Здравствуйте, Олеся! Вот решил проверить связь. Как у вас дела?

- Здравствуйте. Всё хорошо.

- А приходите ко мне в гости! Вы же знаете, где я живу, вернее, мой сын. Хотите - берите детей!

Неожиданное предложение меня немного смутило. Но всё же решила не отказываться, Владимир Петрович – приятный человек. Мне с ним было легко, поэтому согласилась пойти.

- Хорошо. Давайте только завтра. Сегодня у меня уже день распланирован. Приду обязательно. Позвоню вам предварительно.

В квартире было всё абсолютно так же, как и в момент моего приезда, с точностью до деталей. Я их прекрасно помнила, потому что некоторые вещи сама переставляла в момент уборки. Атмосфера всё же здесь была гнетущая и тоскливая, я не ошиблась. Владимир Петрович поставил чайник и гостеприимно предложил сесть. Я принесла яблочный пирог. Отец Романа оказался жуткий сладкоежка, не стесняясь меня, он чуть ли не облизывался, глядя на выпечку.

- Олеся, вы, наверное, любите готовить? У вас просто безумно вкусные блюда.

Немного взгрустнулось. Потому что раньше я действительно любила и увлекалась кулинарией. Сейчас - по необходимости. Всё максимально просто, дети не любят экзотику. Сейчас нет того, кто оценит, и желание готовить тоже пропало.

- Раньше любила, а сейчас уже не так.

Грустно улыбнулась. Взгляд Владимира Петровича скользнул на мою правую руку, как бы желая убедиться в очевидном.

Хозяин заварил ароматный травяной чай, и мы сели за барную стойку.

Оказалось, родина Романа Владимировича Мурманск, и оттуда он переехал в Москву. Владимир Петрович, абсолютно ничего не стесняясь и не утаивая, выложил всю подноготную тренера, как будто я была самым близким человеком. Вот бы тот его слышал. История была достойна какого-нибудь драматического фильма. Но это всего лишь суровая правда. Не знаю, как он со всем этим справлялся… Смогла бы я прожить без самых близких людей? Не уверена. Поэтому все его странности теперь казались лишь маленькими причудами.