Троллю никогда не пришло бы на ум захватить власть над теми, в чьих душах не было ненависти, с помощью тех, кто был напитан ею. Таггарт открыл ему глаза на то, как легко управлять стадом этих баранов.

Тролль мог воздействовать на психику каждого третьего человека. Посредством экспериментов он понял, как добиться полной власти над любым, доступным его ментальному воздействию человеком. Но осуществление полного контроля даже над одним человеком занимало все внимание тролля, и от человека после этого оставалась только телесная оболочка, лишенная мысли и чувств. Больше всего троллю хотелось иметь добровольно повинующихся рабов, но лишь пять процентов людей — в лучшем случае семь — были столь же доступны обольщению, как Таггарт, а необходимые переделки, которые нужно было произвести в каждом порабощенном человеке, требовали времени и усилий. Правда, тролль мог «подталкивать» в нужном направлении любую доступную для него психику, когда люди спали, постепенно заставляя их действовать по своей воле. Он мог изменять их восприятие мира и их убеждения, если имелся хотя бы малейший стимул, подталкивавший их в том же направлении.

И этот стимул обеспечил Таггарт. Вместе с троллем они внимательнейшим образом изучили всех кандидатов на предстоящих выборах, как местных, так и федеральных. Среди них они отобрали тех, которые с легкостью смогут подпасть под власть тролля, когда займут свои посты. Многие из них и без того имели хорошие шансы на победу в ноябре, но многие должны были проиграть. Поэтому тролль стал предпринимать усилия, чтобы продвигать «своих» кандидатов.

Многие — даже большинство из них — пришли бы в ужас, если бы узнали о существовании тролля или о его планах, но это не имело значения. Как только они будут избраны, тролль начнет изменять их психику, а пока что он не без пользы занимался их более безвольными соотечественниками.

Тролль мощно, но осторожно воздействовал на все этнические группы, попавшие в его сеть. То, что Таггарт назвал «эффектом домино», приводило тролля в восторг. Ненависть порождала ненависть, и троллю становилось все легче разжигать низменные страсти. В созданном им котле кипели предрассудки, фанатизм и слепая злоба: котел можно было опрокинуть легким толчком, и дьявольское зелье разольется по всей стране. Так тролль и собирался сделать.

Но не всюду. Своими «собачками Павлова» ему нужно дорожить, ведь именно с их помощью он будет управлять людьми, чья психика была ему недоступна. Там, где понравившиеся троллю кандидаты и без того уже попали во власть, насилия не будет или почти не будет. А вот там, где они могут выбыть из игры, произойдет взрыв насилия, который они остановят. Тогда благодарные избиратели радостно вернут их на прежние посты. Там же, где орудия тролля оказались не у дел, начнется настоящая бойня. Бойня, из-за которой избиратели обвинят власти в преступной слабости.

Да, это будет прекрасно. Тролль едва мог дождаться минуты, когда наконец подаст сигнал к началу кошмара, особенно в тех местах, где «его» кандидаты находились в оппозиции, ведь именно там он сможет по-настоящему повеселиться! Там он сможет — по крайней мере на какое-то время — утолить свою жажду разрушения. И как сладко будет знать, что для осуществления его целей люди убивают людей! Он пустит в ход своих марионеток и станет восхищаться собственной изобретательностью, с помощью которой ему удастся заставить их мучить и порабощать своих же соплеменников.

А пока что он составлял отборный отряд из самых злобных человеконенавистников. Таггарт называл их «апокалиптической бригадой». Тролль лишь изумлялся: как же он сам не догадался, что она ему понадобится! Боевых роботов у него было немного; вдобавок их нельзя было использовать там, где машины могли увидеть, а потом рассказать о них.

Люди — дело иное. Конечно, они слабее и менее надежны, но зато их можно отправить куда угодно, запрограммировав на полное послушание. Их число продолжало расти, хотя и так было уже больше девятисот, а пожертвования, которые другие, богатые люди делали благодаря его «убеждению», позволили отлично — по меркам этой планеты — вооружить их.

О существовании тролля они ничего не знали. Они искренне считали себя последователями Блейка Таггарта, а тот понимал их психологию гораздо лучше тролля, сделавшего их тем, кем они стали. Таггарт постигал внутренние движения их извращенных душ и обдумывал, как и куда направить разрушительную злобу этих людей. Тролль уже испытал их в деле — небольшими группками, в пустынных местах. Их жертвами стали туристы и бездомные бродяги, которых никто никогда не хватится. Звериная злоба, которую проявили его подручные, обрадовала тролля.

Да, он радовался, но необходимость входить в ментальный контакт с многими людьми утомляла его. Создатели подарили троллю электронный усилитель огромной мощности, но первоначальный сигнал генерировал его мозг. Источники энергии его истребителя разносили в пространстве психические сигналы, атакуя людей, однако тролль недооценил времени, необходимого для подобных манипуляций, и впервые узнал, что такое утомление. Его мозг был органическим компонентом: в отличие от компьютера он рано или поздно уставал и нуждался в отдыхе. Кроме того — и в этом он тоже отличался от компьютера, — тролль не мог одновременно совершать несколько операций. Необходимость сосредотачивать внимание на текущей задаче, а затем отдыхать сильно задерживала создание бомбы.

Но и это, в конце концов, было не так уж страшно. Тролль продвинулся в решении этой задачи, хотя не настолько, насколько хотелось бы, потому что техническая информация, касающаяся производства вооружений, была защищена шифром ширмаксу, взломать который оказалось не так-то просто. Но рано или поздно он осилит его. Большинство необходимых материалов уже находилось в распоряжении тролля, а когда он узнает способ производства бомбы, роботы за несколько дней изготовят и соединят нужные компоненты.

Впрочем, тролль не думал, что бомба ему понадобится. Дело шло хорошо, очень хорошо — и если у кого-то на этой недоразвитой планете хватило соображения искать его, он уже давно должен был отказаться от своего намерения. «Вдобавок, — подумал тролль с удовольствием, — тем, кто его искал, вскоре придется заняться другими вещами».

Например, страшным пожаром, который вот-вот охватит их страну.

Долф Вилкинс поднял глаза на вошедшую в кабинет Эллисон Дю Шан. Дю Шан занимала самый высокий пост среди женщин, служивших в ФБР. Она была ничем не примечательной внешне женщиной приятной наружности, чрезвычайно умной и столь уравновешенной, что это иногда раздражало коллег. Дю Шан возглавляла подразделение по борьбе с терроризмом внутри страны.

Вилкинс улыбнулся, и она улыбнулась в ответ — одними губами. Взглянув в ее темные, тревожные глаза, Вилкинс похолодел и перестал улыбаться.

— Что случилось, Элли?

— Мне кажется, что в стране нехорошо, — осторожно ответила она. — Может быть, даже очень нехорошо.

Вилкинс окаменел. ФБР недавно получило еще один урок и старалось избегать слишком резкого реагирования на события, дабы не походить на Большого Брата и не прибегать к неуклюжему вмешательству в политическую ситуацию в стране, что случалось, когда его руководители впадали в панику. Отчасти поэтому Дю Шан и назначили на ее должность. Но если уж Эллисон тревожится…

— В чем дело? — спросил он снова.

— Я читала доклады внутреннего наблюдения, — ответила Дю Шан. — Прослеживается очень странный и неприятный процесс. Он может привести к большим бедам.

— Где это? Что?

— На юго-востоке. Расизм, — отчетливо произнесла она. — Точнее, широкомасштабные, организованные, намеренно раздуваемые проявления насилия на почве межрасовых отношений.

— Что?! — Вилкинс выпрямился в своем кресле.

За последнее десятилетие раздувание межрасовой вражды стало меньше заботить ФБР. Разумеется, по-прежнему встречались фанатики с любым цветом кожи, любой религии, которые с радостью прибегли бы к насилию — случались периодически и ужасные инциденты, в которых они именно так и поступали. Но терпение общества подходило к концу, а ведь именно это, как известно каждому полицейскому, и есть самый действенный способ обуздать преступные проявления: заставить общество в целом относиться к ним отрицательно. Осторожное, но упорное давление со стороны министерства юстиции и ФБР позволяло полностью держать ситуацию под контролем, хотя отдельные кровавые столкновения случались в различных городах в провинции, а также в центре страны и на северо-востоке. Тем не менее по сравнению с другими причинами организованного насилия расизм отошел на второй план.