– Там есть еще лед, – сказала Джесси. – Если нужно... О Господи!

– Что? – Майк повернулся и взглянул на нее. Она стояла у раковины и смотрела на него. Ее глаза расширились, щеки побледнели.

– О Майк! – Она подошла к нему и наклонилась. – Что он с вами сделал!

Майк посмотрел на свою грудь. Следы от кулаков покрывали весь торс. Его тело представляло собой страшное зрелище.

– Хорошо он меня отделал.

– В жизни не видела ничего подобного. Вы уверены, что не нужно показаться врачу?

– Вы же говорили, что у вас шесть братьев. Джесси встревоженно смотрела на него.

– Солгала. Я единственный ребенок.

Он все еще чувствует запах ее духов. Майк в очередной раз вдохнул манящий аромат. Джесси осторожно дотронулась до синяка на груди. Прикосновение прохладных пальцев принесло некоторое облегчение разгоряченной коже. Внизу живота – там, где, как считал Майк, все давно умерло, – вспыхнул огонь. «Чему тут радоваться», – мысленно осадил он себя.

Джесси встала и, взяв полотенце, принялась смывать кровь с груди Майка. Когда она наклонилась, ее волосы упали ему на щеку. Затем она чуть-чуть повернулась, чтобы стереть кровь на плече, и ее грудь оказалась в опасной близости от его губ.

Он всегда предпочитал высоких и худых женщин, но в Джесси Лейтон было нечто соблазнительное. Здоровая рука Майка сжалась в кулак. Ее грудь не уместилась бы у него в ладони. Джесси перегнулась через него, чтобы обтереть шею. А у нее есть за что подержаться. Ей в отличие от тех, у кого по-детски тощая попка, не понадобилась бы подушка, чтобы поднять бедра на нужную высоту. Она была бы мягкой, ароматной, влажной и...

Майк схватил ее за запястье. Джесси удивленно уставилась на него, уронив влажное полотенце на его голый живот.

– Вам больно?

– Нет.

– Тогда в чем дело?

Он дернул ее за руку. Она потеряла равновесие и, начав валиться на него, вынуждена была сесть ему на колени. В попытке удержаться на ногах она оперлась о его плечи, однако сейчас, когда опасность упасть миновала, не оттолкнула его. Их лица оказались на одном уровне. Ее соски уперлись в его грудь.

Огонь внутри Майка разгорелся сильнее. Впервые с того времени, когда произошло несчастье, он ощутил желание. Впервые за полгода его плоть набухла.

– Вы замужем? – спросил он.

– Нет. – На секунду ее глаза подернулись дымкой. – Вдова.

Он бы никогда об этом не догадался. Значит, она, как и он, лишилась чего-то важного для себя. Возможно, именно это и помогло ей достучаться до него.

– Вы не выглядите очень старой. Джесси пожала плечами:

– Как бы то ни было, я овдовела. Ну, что дальше?

Он передвинулся так, чтобы его восставшая плоть уперлась в ее бедра.

– Что вы имеете в виду?

– Я подозреваю, что события всего вечера подтверждают то, что вы задержались в своем развитии.

Майк правой рукой обхватил ее за талию и притянул к себе.

– Допускаю, что вы правы, – признался он.

В течение нескольких секунд Джесси изучающе смотрела на него, потом кивнула, будто пришла к какому-то выводу.

– Для человека, который сожалеет, что не погиб, – проговорила она, – в вас слишком активная жизненная сила.

Майк мгновенно отпустил ее.

«Уж больно хорошо сработало», – подумала Джесси, отталкиваясь от его груди и вставая. Дело было вовсе не в том, что ей не понравилось быть в объятиях Майка. Даже избитый, он оставался очень привлекательным представителем мужской половины человечества.

Она подошла к раковине, прополоскала полотенце и швырнула его на стол. Если ему хочется стереть кровь, пусть справляется сам.

Джесси повернулась, чтобы уйти, и едва не подпрыгнула: перед ней стоял Майк, который бесшумно подкрался, пока она полоскала полотенце.

– Вам нравится анализировать меня, не так ли? – глухо и с укоризной произнес он.

– Мне... – Слова застряли у нее в горле.

В его голубых глазах отразилась боль и нечто, что вполне можно было принять за желание. Джесси догадалась о его намерениях прежде, чем он убрал волосы с ее щеки.

– Вы пытались пробраться ко мне в душу с того момента, как приехали сюда, – заявил он.

Он провел пальцем от ее уха до уголка рта. По ее телу олной прошел трепет. Чувствуя, что ноги подгибаются, она оперлась руками о стол. Ее не покидало неприятное ощущение, что этим все не кончится.

– Я не хотела расстраивать вас, – проговорила она и облизала пересохшие губы.

Майк взглядом проследил за движением ее языка и провел пальцем по ее влажным губам. Из ее горла готов был вырваться стон, но Джесси не выпустила его на волю, решив, что ничего не случится, если она на какое-то время затаит дыхание.

Майк, раненый воин, возвышался над ней. Он ассоциировался у нее с раненым воином не потому, что его рука была искалечена, а потому, что синяки и царапины покрывали его лицо, широкие плечи и загорелую грудь. Когда Джесси смывала с него кровь, она уже тогда чувствовала, как ее тянет к нему. Возможно, причина в том, что полтора года со смерти Брендона она провела в одиночестве. Возможно, все объясняется какими-то химическими процессами в организме. Возможно, ее чувственная натура, вынужденная бездействовать долгое время, наконец-то дала о себе знать. Какова бы ни была причина, Джесси не могла заставить себя отвести от него глаза.

– Это все равно ничего не решит, – сказала она в последней попытке удержаться на краю здравого смысла.

Майк запустил руку в ее волосы и прижал ладонь к ее затылку.

– Это не для того, чтобы решать, а для того, чтобы забыть.

– Но я не хочу забывать... Его губы прижались к ее губам.

«Какие мягкие, – с некоторым удивлением подумал Майк. – Мягкие, теплые и нежные». Джесси ожидала атаки. Он использует ее для того, чтобы заглушить боль. Не от сегодняшних синяков, а от всей жизни. Потому она и предполагала, что он возьмет ее штурмом, не принимая в расчет ее чувства.

Но вместо того он ласкал ее губы, дразнил их языком, обещая сладкую негу. Рука, поддерживавшая голову Джесси, сжалась и разжалась. Напряжение, владевшее ею, исчезло. Она положила руки на его обнаженные плечи.

«Огонь, пылающий в нем, может опалить меня, – отстранение подумала она. – Душа получит тяжелые ожоги».

Стараясь не прикасаться к синякам, она прижалась к нему всем телом. Какой он мощный. Он полон жизни. Он так отличается от Брендона – он выше, худощавее – и все же кажется родным. Очень родным. Ей все знакомо: и давление его набухшей плоти, и широкий разворот его плеч, и упругость мышц, и даже то, как пряжка его ремня впивается ей в живот. Возможно, они оба пользуются друг другом, чтобы заглушить боль.

Майк тыльной стороной ладони провел по щеке Джесси. Словно догадавшись, к чему он подталкивает ее, она закинула голову и приоткрыла губы. Сначала его язык пробежался по ее нижней губе, а потом медленно проник в рот. Ее язык осторожно двинулся навстречу. Они встретились и сплелись.

Джесси охватил восторг. Ее груди напряглись, соски затвердели, внизу живота образовался тугой сгусток сладкой боли. За долгое время она уже забыла, для чего предназначено ее тело. Но самое сильное наслаждение ей доставило не физическое желание, а ощущение родства душ. Когда два сердца владеют друг другом. Но она хотела – нет, не нуждалась, а именно хотела – большего.

Дразнящие ласки Майка всколыхнули в Джесси безудержную страсть, и она спросила себя, почему именно этот мужчина пробудил ее. До него несколько поклонников предпринимали отважные попытки, однако она гнала их. Ни одному не удалось достичь такого результата.

Майк оторвался от рта Джесси и улыбнулся, потом стал целовать ее глаза, щеки, нос, покусывать мочку уха. Стало щекотно, и она поежилась. Майк засмеялся, и Джесси удивленно посмотрела на него.

– Что? – тихо спросил он.

– Я впервые слышу, как ты смеешься.

Он снова засмеялся. Его смех звучал хрипло, но Джесси он нравился. Ей было приятно слушать, как он смеется.