— Ах ты, сука! — крикнула какая-то женщина, бросая в нее камень, завернутый в листок с карикатурой. — Да ты не достойна быть замужем за дворовым псом, не то что за маркизом.

Клейборн опередил толпу и первым подбежал к жене. Следом подоспел Найлз, и они вдвоем помогли ей подняться на ноги. Люсьен прижал Серину к груди. Ее сердце билось как птичка, попавшая в сеть, а в глазах читался смертельный ужас.

— Вы находитесь в частном владении! — громко крикнул Люсьен. — Убирайтесь немедленно и оставьте мою жену в покое.

Ожидая, что толпа проигнорирует его слова и примется снова забрасывать их камнями, он немало удивился, когда все послушно остановились, развернулись и быстро бросились на улицу. Найлз последовал за толпой, чтобы задать нападавшим кое-какие вопросы.

Люсьен взял лицо Серины в ладони и внимательно посмотрел на нее. Пара камней попала ей в голову, оставив синяки и кровоподтеки на лбу и щеке. Ему не оставалось ничего, как только тихо выругаться.

— Тебе больно? — спросил он, доставая из кармана носовой платок.

— Больно? — переспросила она сквозь слезы. — Нет, но через какое унижение я прошла!

Люсьен тяжело вздохнул. Возможно, у Серины были грехи, но ока не заслуживала подобного обращения. Он вытер кровь, струящуюся по ее щеке. Она выхватила у него носовой платок.

— Не смей ко мне прикасаться!

Он удивленно взглянул на нее. Ее глаза сверкали от ярости, губы были плотно сжаты. Похоже, она винила в произошедшем именно его.

— Я рассчитывал не только прикоснуться к тебе, — сказал он.

— Не на людях, — тихо сказала она и отвернулась.

— Да, — согласился он. — Я предпочел бы сделать это в более интимной обстановке.

Ее щеки зарделись.

— Я иду в дом, — сказала она, меняя тему.

— Очень хорошо, — заметил Люсьен и сделал знак уже вернувшемуся Найлзу следовать за ними.

Они прошли в кабинет. Люсьен налил Серине бокал вина. Она быстро осушила его, пытаясь унять волнение.

— Что ты делала на улице? — спросил он, садясь рядом с ней на диван.

— Я хотела прогуляться в парке… — начала она, пытаясь поправить рассыпавшиеся по плечам волосы.

— Одна? — грозно спросил Клейборн.

— Обычно со мной бывает Кэффи, но сегодня утром… Мне хотелось побыть одной.

— Сегодня утром? Ты хочешь сказать, что гуляешь каждый день?

Она испуганно заморгала.

— Да. Каждый день.

— Ты что, сошла с ума? — взорвался Люсьен. — Марсден хочет тебя убить. Ты решила облегчить ему эту задачу?

Она нахмурилась:

— Я думала, что буду в безопасности поблизости от твоего дома. Но сегодня мне показалось, что эта толпа поджидала меня. Один… мужчина бросил в меня камень. Я побежала и упала. Потом попыталась встать, но они снова начали бросать камни. — Она подняла на него наполненные слезами глаза. — Эта карикатура… она такая ужасная! И то, что они мне кричали…

— Вот поэтому я и прошу тебя не выходить из дома, — сказал он как можно мягче. — Только здесь ты можешь чувствовать себя в полной безопасности.

Серина встала и принялась в волнении ходить по комнате.

— Это твоя вина! Видишь, к чему привела наша поспешная свадьба?

— О нет, — возразил он. — Не я умер и оставил тебе это чертово наследство.

Она гневно взглянула на него и расправила плечи, словно готовясь к бою.

— Но ничего этого не было бы, не поддайся я твоему обольщению!

Он рассмеялся, однако его смех показался слишком горьким даже ему самому.

— Этого не произошло бы, если бы ты сказала мне, что была замужем.

Серина едва не задохнулась от возмущения. Ее рука поднялась, словно для того, чтобы дать ему пощечину, но в этот момент в кабинет вошел Найлз.

— Какой ты вульгарный, — тихо прошипела она и быстро выбежала вон.

Генри присвистнул и многозначительно посмотрел на Люсьена.

— Как я могу видеть, она не слишком-то счастлива. Ее не ранили?

— Нет, — ответил Люсьен, потирая пальцами виски, чтобы хоть немного унять головную боль. — Серина злится и обвиняет во всем меня.

— Она ошибается, — сказал Найлз. — Я остановил одного подонка, и тот за пару монет поведал мне, что их нанял один «разодетый господин». Он заплатил им, чтобы они устроили это небольшое представление.

Брови Люсьена удивленно поползли вверх. Сможет ли он использовать это, чтобы засадить Марсдена за решетку?

— А они знают его имя? Могут его описать?

— К сожалению, ни один из тех, с кем я говорил, не видел его лица. Но, думаю, это мог быть только Марсден.

— Конечно, — сказал Люсьен. — Но мы не сможем ничего доказать. Свидетельства голодранцев из Ист-Энда, даже если они укажут на «разодетого господина» пальцем, никто не примет в расчет.

Найлз кивнул.

— Тот человек сказал, что им велели забить камнями твою жену. Забить до смерти.

— Господи, какое безумие! — воскликнул потрясенный Клейборн.

— И да, и нет. Это, конечно, безумно, но вполне логично. И замечательно характеризует графа, — заметил Найлз. — Гнев толпы — вещь достаточно распространенная. Такие преступления ненаказуемы. Нельзя повесить толпу, а ты никогда не докажешь, что их кто-то нанял.

Люсьен громко выругался и поклялся засадить Алистера в тюрьму до конца его дней.

— Леди Харкорт пришла повидаться с леди Дейнридж, милорд, — объявил Холфорд.

Люсьен отставил в сторону бокал бренди и взглянул на каминные часы. Уже восемь. На два часа позже, чем принято наносить визиты. Мысль об этом встревожила его.

— Скажи ей, что моя жена спит и, если ей угодно, сама придет к ней завтра утром.

— Не нужно мне ничего говорить. — Из-за двери показалась худощавая пожилая женщина с седыми волосами, уложенными в высокую прическу. На ней было шелковое платье ярко-голубого цвета. — Столь позднее свидание с мужчиной считалось неприличным и в мое время, но, учитывая, что я в два раза старше вас, не думаю, что кто-то осудит меня за этот визит. Даже в такой час.

Люсьен наклонился и поцеловал морщинистую руку. Он воспользовался этим, чтобы спрятать невольную улыбку.

— Прошу вас, входите, — сказал он.

— Уже почти вошла, — пробормотала леди Харкорт, втягивая за собой длинный шлейф.

Люсьен закашлялся, чтобы не рассмеяться в голос, и пригласил бабушку своей жены сесть на диван перед камином.

— Хотите чаю? — предложил он. — Или, может быть, вина?

Она посмотрела на бокал, стоявший на его письменном столе.

— Я бы не отказалась от капельки бренди, — сказала она, с вызовом приподнимая одну бровь.

Люсьен проглотил слова о том, что леди не пьют крепкие напитки, и подал ей вина. Несомненно, она была гораздо менее привержена правилам, чем ее внучка. Поставив перед ней поднос с напитками, он сел рядом.

— К сожалению, Серина спит.

— Очень хорошо, молодой человек. Я говорила с ней несколько дней назад, сразу после вашей свадьбы. А теперь хочу поговорить с вами.

Улыбка медленно сползла с его лица.

— О нашем браке, насколько я понимаю? — спросил он, мысленно готовясь к спору.

Она сухо кивнула.

— Простите старой женщине ее ворчливость, но разве вы не могли подождать пару месяцев, прежде чем вести бедную девочку к алтарю? Несколько недель — это же просто неприлично.

Удар ниже пояса. Люсьен сделал большой глоток из своего бокала.

— Ей было опасно оставаться в своем доме. Марсден грозился ее убить.

— Он действительно опасен, но Серина могла нанять кого-нибудь для своей защиты и дождаться окончания траура.

Так как пожилая леди решила говорить прямо, Люсьен ответил ей тем же.

— Не хотелось бы затрагивать столь деликатную тему, — сказал он, подаваясь вперед, — но ваша внучка носит под сердцем моего ребенка. А я не хочу подвергать риску ни ее жизнь, ни жизнь ребенка. Думаю, вам нечего на это возразить.

Леди Харкорт вздохнула:

— Да, Серина очень дорога мне, и я давно жду от нее правнуков. Но вы сделали ее мишенью для сплетен, а ей очень тяжело смириться с этим. Все слишком сильно напоминает те скандалы, в которых была замешана ее мать.