— Мам, перед уходом отца… — неуверенно прохрипел я. — …ты предполагала, что такое может случиться?

— Скорее да, чем нет. — удивилась она моему вопросу. — В нём всегда было слишком много энергии, и он никак не мог найти ей применение. Семьи оказалось для него мало… а почему ты спрашиваешь?

— Я только недавно понял, чего боюсь больше всего на свете… — нахмурился, выгоняя из мыслей страх. — Одиночество. — признался я, смотря в упор на девушку, которую люблю и слушая дыхание родной матери. — Из-за страха остаться одному я перестаю соображать и могу совершить ошибку, которая потом мешает жить…

— Лёнь, все совершают ошибки… — смягчила голос мама и глубоко вздохнула. — Ты проецируешь поступок отца на других. Ждёшь, что тебя бросят и делаешь всё, чтобы этого не случилось. Это объяснимо. Но с этим нужно бороться. Нужно избавиться от страха.

— Как? — затаил я дыхание.

— Расслабься. Доверься. Люби и будь любим не через силу, а искренне. — мягким эхом проникли в душу слова мамы, и я ненадолго замер, наслаждаясь подступающим убаюкиванием.

Вот умеет эта женщина найти слова в трудный час. Всегда помогает.

— Тебя всегда искренне буду любить, мам. — с такой лёгкостью каждый раз в этом признаюсь и совсем не стыдно.

Это же мама.

Услышав в трубке всхлип, покачал головой.

— Здрасти-мордасти. — ругнулся я на манер гномихи.

— Всё-всё. — сморкнулись в ответ. — Я просто очень скучаю… Смотрела сегодня твой детский фотоальбом, ты там такой сладкий прям… Голенький, чумазенький, зато в панамочке…Ы-ы-ы… — послышался новый вой, и я возвёл взгляд к потолку машины.

Пора сваливать.

— Мам, мне пора Алису укладывать. — прервал поток слёз. — Иди тоже спать, а то опухнешь вся от рёва, муж ночью испугается и в окно выпрыгнет.

— Очень смешно, Леонид. — прозвучала в голосе материнская строгость. — Я всегда красавица, если ты забыл!

— Только не стабильно-эмоциональная. — усмехнулся я. — Всё. Ушёл.

— Пока, сынок. — шмыгнула носом мама и звонок прекратился.

— Вы у меня обе одинаковые. — пробубнил себе под нос, поднимая на руки Акимову и захлопывая аккуратно дверь в машину. — Красивые и чересчур чувствительные…

Занеся своего недоростка в квартиру, торжественно положил её на кровать, снял обувь, укрыл, поцеловал в щёку и завалился рядом. Прокручивая в голове разговор с мамой, беззвучно рассмеялся. Как же это зеркально с отцом. После него у меня на душе вот совсем не так радостно. Полный напряг скорее. Вечный круговорот информации в мозге и планка так высока, что от нервов я начал упускать детали.

Кстати, что там за данные отец прислал по поводу Нового года?

Дотянувшись до тумбочки, включил планшет и открыл почту, чтобы утолить любопытство и позже заснуть, не гадая что там.

Итак, что у нас тут интересное?

Хм. Не так уж и плохо.

Праздник мы проведём не со старпёрами, чего я боялся, а с молодой парочкой. Наши ровесники почти.

Странные немного правда… но будем надеяться, что это они просто на фото выглядят чудаковатыми, а в жизни совершенно нормальные.

Надо завтра повнимательнее почитать про этих Петра и Елизавету Фроловых.

АЛИСА.

— Станция Петушки — выгружай мешки! — прогорланила я Лёне и вылетела из машины, чтобы размять спину после долгой поездки.

— Не уходи далеко. — пробасил начальник, вынимая наши чемоданы из багажника.

Но я уже вовсю разглядывала снежные красоты неизведанной территории. Всю дорогу любовалась пейзажем за окном и наконец смогла добраться руками до нетронутых снежных шапок.

После недели уговоров я всё же дала добро своему упрямому парню на то, чтобы справлять новогодние праздники не в окружении семьи, как полагается, а одним в далёком, пафосном и закрытом для простолюдинов горнолыжном курортном центре.

Было сложно обьяснить родителям причину отъезда, но мама встала на мою сторону и убедить папу удалось в десять присестов на его мозг. Основной движущей силой, повлиявшей на решение главы семьи, стала моя слёзная жалоба, что кроме деревни я в жизни-то ничего и не видела. Нигде не бывала. Даже на море никогда не ездила. Речка мне в помощь и огородный загар.

Папа сжалился. Пригрозил Лёнечке отрывом «хозяйства» и послал нас «в Сибири чистить снега».

Всё для дочери любимой.

Поскрипев подошвой по снегу и покайфовав от звука, смяла в ладонях снежок и весело запульнула в спину напряжённого водилы:

— Тобой Бабайку в детстве не пугали, а? Сделай морду попроще, Астахов, ты мне обещал незабываемые каникулы, а в твоё лицо и плюнуть жалко!

Поставив последнюю сумку и захлопнув машину, он кивнул подошедшему к нам парню и показав наши документы, разрешил ему унести все вещи в номер.

— Смотрю, тебе здесь нравится, гномик! — разведя руки в стороны, Лёня размял спину и шею и как-то ласково мне улыбнулся. — Вернулся боевой настрой, да, негодница? — и резко ко мне шагнув, натянул мою шапку на нос.

Пробурчав в его адрес не очень приемлемую для таких мест фразу, ткнула кулаком в твёрдый мужской пресс и приготовилась воевать до конца, но мою руку поймали и повели внутрь здания:

— Брачные игры оставим для ночи, Акимова, а пока пошли в номер — сделаешь мне массаж спины, я жесть, как устал сидеть в одной позе.

Вздохнув и пожалев несчастного, побрела исполнять принудительные работы, которые меня вынуждают делать в последнее время с завидной частотой. Есть подозрение, что дело не в расслаблении, а в том, что Астахову нравится передо мной оголяться и наблюдать за тем, как я краснею, прикасаясь к его коже руками. Но доказательств пока нет. Всё равно все его версии об усталости сводятся к моему согласию. Чего уж тут строить жертву? Сама балдею от красивого мужского тела.

Оформив наше заселение, нам выделили провожатого в отдельный домик, где мы с Лёней будем жить. Проходя мимо других таких хижин, глаза наткнулись на одну парочку, которые соревновались в «силовых навыках».

Не замечая никого, они что-то не могли поделить и забавно выясняли отношения.

— Ты же сказал, что он серьёзный чувак и владеет большой компанией… — выразила я глубочайшее сомнение, узнав того самого делового компаньона с женой, что запланировали здесь же отпраздновать Новый год. — …и весьма сурово относится к остальным… — притормозила на месте, наблюдая, как молодой мужчина закапывает в сугроб девушку и громко хохочет.

— Они на отдыхе, гном. Могут же люди позволить себе расслабиться! — невозмутимо произнёс Астахов, щипая меня за задницу, пока никто не видит. — Суров он в бизнесе, но не с женой.

Ёрзая попой в снегу, девушка явно не собиралась сдаваться:

— Чернявый, гад такой, я ж вылезу отсюда, ты понимаешь это? Лучше удали это видео! Нажмёшь «отправить» и тебе кранты.

— Дочь моряка, а плавать так и не научилась, малявка. — рассмеялся брюнет, удерживая за плечо свою жену, пресекая возможность выбраться из сугроба. — Стыд какой! Чему дочь нашу учишь, лягуха?

— Ещё один гудок с твоей платформы и твой зубной состав тронется! — скрипнула челюстью девушка. — Ты себя видел? Сам-то Леську чему научил? Довыпендриваешься, Фролов, и я всем то видео с утренника разошлю, где она сказала, что папа любит с сотрудниками разговаривать, сидя в туалете и рычать, как медведь.

— Ну всё, мелочь, сама напросилась. — гаркнул мужчина, вдавливая своим телом девушку глубже в снег, заставляя её визжать от щекотки.

— Э-э… — протянула я, удивляясь таким разборкам.

— Потом познакомимся. — подтолкнул меня вперёд Астахов, уводя от весельчаков. — Мне нужно сначала настроиться на их лад.

Молча согласившись с ним, поспешила смотреть наше гнёздышко.

— Вау! — открыла рот, увидев внутреннюю обстановку. — Кровать для десятерых что ли? — обернулась на притихшего Лёню и рот закрылся сам по себе.

О, этот взгляд я знаю, он проявляется теперь каждый раз, когда мы остаёмся наедине и поблизости есть то, на чём можно принять горизонтальное положение.