— Ты же сама была против вранья, — не замедлил оправдаться он. — А теперь всё честно: я рассказал Кащею про один поцелуй, и так оно и было.

— Я не против вранья Кащею, — возразила Делла, наконец, выпуская Эйвана из объятий. — Таких, как он, обманывать можно и нужно.

— И что же теперь делать? — поднял брови царевич. — Хочешь, чтобы я забрал поцелуй назад?

— Нет, у меня другая идея.

Она провела ладонью по его щеке, затем обвила руками шею, встала на цыпочки и поцеловала.

— Вот теперь всё правильно. Ты говорил про один поцелуй, а на самом деле их было два, — пояснила она минуты через полторы.

Эйван собрался было развить тему, отметив, что три поцелуя в данном случае — это ещё большее враньё, чем два, но донесшиеся издалека звуки заставили его остановиться на достигнутом. Уж больно они напоминали лязг оружия.

— Чёрт! Всё-таки погоня. Скорее!

Он потянул Деллу за руку, и они побежали. Сейчас было не до того, чтобы тщательно выбирать себе дорогу. Значение имела только скорость, и в результате они основательно отклонились от того маршрута, по которому Эйван вышел к замку несколькими часами ранее.

Они всё бежали и бежали; силы заканчивались, и каждый вдох отзывался болью в груди. Расстояние между беглецами и преследователями медленно, но верно сокращалось. Люди Кащея значительно лучше знали здешние места; к тому же они, в отличие от преследуемых, были полны сил и потому бежали быстрее.

Делла споткнулась о корень и упала, в кровь ободрав колено. Дыхание не восстанавливалось, голова кружилась.

— Только не обратно, только не в замок, — бормотала она, безуспешно пытаясь подняться на ноги.

Стало ясно, что продолжать бегство не имеет никакого смысла. Эйван снял с плеча лук, вытащил стрелу и натянул тетиву…

— Брось ты эту гадость, царевич! — брезгливо произнёс незнакомый голос.

Эйван обернулся. Из-за деревьев им навстречу вышли два волка, вернее сказать — волк и волчица.

— Садитесь лучше нам на спины, мы вас увезём от погони.

Сомнений не оставалось: с ними говорил именно волк. Но удивляться этому факту, равно как и щипать самих себя и друг друга, дабы убедиться, что это не сон, времени не было. Преследователи подошли совсем близко: их уже можно было разглядеть среди ветвей. Эйван вскочил волку на спину, Делла оседлала волчицу, и звери побежали.

— Держись за мою шерсть, да только смотри поаккуратнее, — посоветовал волк, слегка поворачивая голову. — Да не боись, от погони оторвёмся. В каждом из нас по две лошадиные силы.

— Отчего вы нам помогаете? — крикнул царевич, пригибаясь к волчей спине, чтобы избежать столкновения с очередным суком.

— Так ведь долг платежом красен, — отозвался волк. — Ты нашему сыну помог, теперь наш череёд наступил. Волчица моя тогда почти всех охотников от детёныша отвела, а вот ведь, одна стрела его всё-таки достала.

— А откуда ты знаешь, что эту стрелу именно я вытащил? — удивился Эйван.

— Как откуда? По запаху, конечно, — отозвался волк. — Не зря же ты эту стрелу до сих пор в сумке носишь.

И правда, обломок по-прежнему лежал в сумке, обёрнутый в тряпицу; Эйван успел совсем о нём позабыть.

— Твоя волчица что же, тоже по-человечески разговаривать умеет? — спросил Эйван несколько минут спустя.

— Нет, — ответил волк. — В нашем семействе я один такой полиглот. А всё ж таки не только жар-птицы речь человеческую освоить способны. Так ей при случае и передай!

Погоня постепенно отставала. До них по-прежнему изредка доносились отдалённые голоса, но преследователей уже не было видно.

Они продолжали бежать ещё около получаса. За это время погоня стихла, а лес стал не таким густым и потому более легко проходимым. Наконец, волки остановились, тяжело дыша. Всё-таки человек — не такая уж лёгкая ноша, тем более для волков, не имеющих привычки возить кого бы то ни было на спине. Было очевидно, что без основательного отдыха продолжать в том же духе они не смогут.

— Спасибо, друг. Дальше мы сами.

Эйван спрыгнул на землю и помог спуститься Делле.

— Ну, тогда бывай.

Волк ухмыльнулся, обнажая ряд чрезвычайно внушительных зубов, и вместе с волчицей засеменил в сторону чащи.

— Можешь идти? — спросил девушку Эйван.

Руки Деллы заметно дрожали, а круги под глазами принимали и вовсе угрожающий вид. Тем не менее она с готовностью кивнула.

— Да. Чем дальше, тем лучше.

— Знать бы ещё куда, — тихонько пробормотал Эйван, оглядываясь в поисках хоть каких-то ориентиров.

Разобраться, где север, а где юг, было несложно, но вот как понять, в какой части леса они находились сейчас? Однако позади была чаща и преследователи, а впереди лес, напротив, редел. Это давало шанс выбраться к жилым местам. Туда они и направились.

Увы, надежды не оправдались. Впереди и вправду становилось всё светлее; деревья вскоре расступились, но вместо просёлочной дороги да сельских домиков за ними обнаружились заросли камышей и болото. Путники попытались обойти топь стороной, однако было похоже, что она раскинулась на много миль вокруг. Наконец, они уселись на берегу, глядя на покрытую коричневатой тиной жижу.

— И как теперь перебраться? — спросила Делла, не столько ожидая ответа, сколько просто размышляя вслух. — Тут даже волки не помогут. Смотри-ка, лягушка! — восклинула она, указывая пальцем вправо. — Уж не твоя ли это невеста за тобой прискакала?

— Угу. Сейчас я её поцелую и обернусь лягушачьим принцем, — кивнул Эйван, от нечего делать тоже следя за лягушкой взглядом.

— По сказке всё не так должно быть, — возразила Делла. — Это она должна в царевну превратиться.

— Ага, знаю я дураков, которые в такие сказки верили, — охотно подхватил Эйван. — Сначала на жабах женились, а потом удивлялись — что ж это ни одна из них в красавицу да умницу не превращается?

— Ты же вроде и сам был готов жениться на ком скажут, — бросила на него быстрый взгляд Делла.

— Кто тебе сказал? — притворно изумился Эйван.

— Так ты же и сказал! — воззрилась на него принцесса.

— Неужели?! А это когда было, не припомню?

— Да ну тебя!

Лягушка между тем подскакала к самому краю болота, остановилась и сказала:

— Здравствуй, царевич Эйван!

Эйван поперхнулся.

— Это что, твоя знакомая? — ехидно спросила Делла.

— В первый раз её вижу! — тихо ответил Эйван.

— Так я тебе и поверила! Откуда же она твоё имя знает?

— Так мало ли в тридесятом царстве Эйванов? — попытался отмазаться он.

— Что, неужели много? А я думала, у вас все Эдуарды, — съязвила Делла. — Ну, давай! Мне отвернуться, или вы и так поцелуетесь?

Царевич только махнул рукой, видимо, поняв, что на данный момент предпочтёт в качестве собеседницы лягушку.

— Здравствуй! — вежливо ответил он. — А откуда ты меня знаешь?

— Как это откуда? — проквакала та. — Ты же дочь мою спас, лягушачью царевну, али не помнишь?

— Али не помнишь? — шёпотом переспросила принцесса.

Эйван переводил затравленный взгляд с лягушки на Деллу и обратно, но понимания не нашёл ни там, ни там.

— Не помню, — честно сказал он наконец.

— Так ты просто, видать, не знал, что она царевна! — догадалась лягушка. — Ты её на дороге нашёл, полумёртвую, взял с собой, обогрел, выходил, а когда пришёл срок обратно на болота выпустил.

— Ну да, было дело. — Эйван начал, наконец, понимать, о чём идёт речь. — Это та самая, которая тогда с балкона сиганула, — пояснил он, обращаясь к Делле.

— Угу, ну поздравляю, — тихонько хмыкнула она. — Теперь тебе не отвертеться. Сейчас сваты прискачут и поведут тебя в трясину жениться. Ты только не переживай. Я к тебе буду иногда на болото приходить. Неприличные анекдоты рассказывать.

— Ради этого я почти готов жениться на лягушке, — с не меньшим ехидством отохвался Эйван. — Ну и как она, дочка твоя, теперь поживает? — спросил он громче.

— Хорошо, — довольно кивнула лягушачья царица. — А я вот пришла тебе добром за добро отплатить. Правда, новости у меня плохие. Погоня за вами продолжается.