Черт!

Том вернулся обратно в здание и направился к женщине, обслуживающей четвертую кассу.

— Извините, мэм. — Он прочитал ее имя на прикрепленном к груди значке. — Мэй. Только что от вас отошел человек, взявший целую тележку всякой всячины. Помните, у него еще был электрический шнур?

Женщина взглянула на него, но продолжала работу, поднося товары бирками к сканеру.

— Почти все, кто прошел мимо меня после перерыва, подходят под ваше описание.

Она улыбнулась своей шутке, и у Тома отлегло от сердца. Отлично. Она приветлива и, похоже, умна.

— Это было всего несколько минут назад, — уточнил Том. — У этого человека были каштановые волосы, чуть седые. Ему где-то около сорока пяти лет. Он покупал моток провода.

— Приятные карие глаза? — спросила она. «Карие глаза!!! Но держи себя в руках».

— Да, — ответил Том. Если это действительно Торговец, то, когда он покинул аэропорт Логана, ему уже не было смысла прятать глаза за синими контактными линзами. Но, черт побери, что ему понадобилось в Болдуинз-Бридж?

Мэй удивленно взглянула на него, ожидая, когда он продолжит.

— Он мой сводный брат, — не моргнув глазом соврал Том. — Моя ненормальная сестра послала меня проверить, не забыл ли он кое-что купить… Но я его упустил. Он ушел раньше. Я заметил, что у него был шнур, но не знаю, купил ли он плоскогубцы.

— Он купил много вещей, — сообщила Мэй, продолжая работать. — Провод, кусачки, узкие плоскогубцы. И еще… изоленту, много изоленты, и целую гору переключателей… — Она взяла кредитную карточку у очередного покупателя и провела ее через считывающее устройство. — Было что-то еще. Какие-то электрические устройства и прекрасный букет садовых цветов. Он сказал, что не мог удержаться от этой покупки.

Цветы. С чего это вдруг террорист покупает цветы? В голове Тома возникли два предположения. Первое — никто не заподозрит террориста в человеке, покупающем цветы. Второе — это не Торговец. Это всего лишь тот же человек, которого Том видел в аэропорту Логана. Ничего больше Том предположить не мог.

— А у него не было часов? — поинтересовался Том. Создавая бомбу с часовым механизмом, легче всего использовать обыкновенный будильник.

Мэй отрицательно покачала головой:

— Нет, определенно нет. У нас такого товара нет.

— Он расплатился кредитной карточкой или…

— Наличными.

Было бы слишком хорошо, если бы он использовал кредитную карточку. Но даже если бы у него была кредитная карточка, она наверняка была бы краденой, и найти по ней Торговца было бы невозможно.

— Спасибо, Мэй, — поблагодарил Том.

— Желаю удачи, — ответила она. Да, удача ему определенно нужна.

— Бомба в машине, — вздохнул адмирал Кроули. Том медленно сел на кухонный стол. Он чувствовал, что даже сам себе верит с трудом.

— Он мог бы купить будильник где угодно. В любом магазине. Сэр, я знаю, как дико все это звучит. Сначала я вижу этого человека в аэропорту Логана, а затем — в Болдуинз-Бридж. Мне это и самому кажется странным. При чем здесь Болдуинз-Бридж? Зачем этот человек сюда прибыл? Не из-за меня же!

— Том, ты должен за этот месяц хорошенько отдохнуть. Расслабься. Буду с тобой откровенным, сынок. Когда ты вернешься, тебе будет нелегко. Контр-адмирал Такер активно старается расформировать «Эс-Оу». И он не единственный, кто хочет, чтобы ты и твои «Искатели приключений» покинули шестнадцатый экипаж. Если ты хочешь сохранить свое место, то должен вернуться во всеоружии. И делу совсем не поможет, если ты будешь всем трезвонить, что видел убитого террориста — или Элвиса Пресли, или гостей из космоса — в своем родном городе. Я за тебя, лейтенант, ты знаешь, но я ничего не смогу сделать, если ты сам будешь подставляться.

— Сэр…

— Отдохни, лейтенант. — Кроули повесил трубку, и в ухо Тома ударили короткие гудки.

Если он хочет сохранить свое место…

Том хотел. Его работа значила для него почти все.

Но если тот, кого он видел, и в самом деле был Торговцем, то тут уже речь идет не о чьем-либо месте. Мысль о том, что Торговец может взорвать Правительственный центр в Бостоне, приводила в ужас.

Если только Торговец и в самом деле не появился здесь ради Тома. Том принимал участие в операции, во время которой были убиты сообщники Торговца — среди них была и его жена. Хотя та операция и была секретной, но секреты можно купить или украсть.

Закончив поливать розы, Джо принялся скручивать шланг в моток, поглядывая время от времени на богатый фасад дома Чарлза.

Чарлз остался в доме один. Уборщица, миссис Лернер, ушла примерно полчаса назад. А Келли Джо видел уезжающей в город еще утром. Было удивительно, что она до сих пор не вернулась.

Джо мог бы сам навестить Чарлза, но кто знает, не взъерошит ли тот свои перья и не поднимется ли у него кровяное давление.

Теперь даже странно вспомнить, что когда-то Джо считал Чарлза человеком железной выдержки, способным оставаться спокойным, что бы ни происходило вокруг.

Видимо, время берет свое. Во время войны они были здоровыми мужчинами, в старости же человек становится похожим на ребенка.

Время войны… Удивительно, но эти годы врезались в память Джо так, словно это было совсем недавно. По сравнению с этими воспоминаниями годы с 50-х по 80-е были лишь чем-то смутным, просто стремительным чередованием зимы и лета. Когда Джо закрывал глаза, он мог вспомнить почти любой день войны во всех деталях.

Он помнил и падающие на кухне Сибелы капли, и запах дома, и страх на лицах людей, прятавшихся на чердаке, и ослепительную улыбку Сибелы, когда она приветствовала немецких солдат из патруля, и ее попытки очаровать немцев, чтобы что-то у них выведать.

Он помнил и Чарлза — еще не сгорбленного и умирающего, а молодого и здорового. Да, он был ранен, но когда Джо увидел его во второй раз, в Чарлзе жизнь била через край.

Он сидел на кровати Сибелы, его правая рука была на перевязи, бок и нога закутаны в бинты. Да, он сидел на кровати Сибелы — женщины, неустанно работавшей на Сопротивление, дававшей кров и пищу любому, кого преследовали нацисты и кто с ними боролся, женщины, которой каждый грош приходилось зарабатывать неимоверным трудом.

Теперь она отдала даже свою кровать — американскому офицеру с золотистыми волосами.

Играя в карты с двумя Люками и Доминик, Джо бросил взгляд в проем двери. Американец был бледен и выглядел диковато с недельной щетиной и темными кругами под глазами — и все равно он был таким красивым, каким Джо не мог быть никогда.

Чарлз Эштон словно излучал что-то магическое, как бы светился изнутри. Этот свет делал его волосы еще более золотистыми, а глаза — еще более голубыми. Впрочем, возможно, такое впечатление возникало оттого, что, как знал Джо, раненый имел большой счет в банке. Большие деньги придают человеку достоинство и уверенность. Бедному же для того, чтобы чувствовать себя уверенно, нужно немало трудиться.

Пока Джо наблюдал за ним, американец достал сигарету из ящика у кровати. Доминик зажгла сигарету, и раненый благодарно улыбнулся ей.

Нет, определенно в этом человеке была какая-то магия.

Может, Сибела и не отдала свою кровать раненому, может, она делит ее с ним. Эта мысль была неприятной, но сегодня хорошие мысли в голову не приходили. Всю ночь Джо пытался собрать информацию о немцах — но безрезультатно, и еле вернулся обратно живым.

— Джузеппе?

Он повернулся к поднимавшейся по ступенькам Сибеле. Увидев, что он благополучно вернулся, Сибела просияла. Бросившись к нему, она обняла его, как иногда делала, хотя и редко, и Джо в очередной раз удивился, какой тоненькой и хрупкой была эта женщина.

Казалось просто невероятным, что она являлась одним из лидеров Сопротивления. Но твердость, способность брать на себя ответственность, безграничная стойкость делали ее сильной.