В шкатулке, что я умыкнул из-под кровати хозяина дома, нашлись золотые украшения с мелкими драгоценными камнями. Несколько перстней и подвеска. Плюс к этому небольшой кошель с сравнительно скромными (у менялы-то побольше будет) двадцатью серебряными и пятнадцатью золотыми. Вся ювелирка, как доберусь до мастерской, тут же пойдет в переплавку. Камни выковыряю и тоже надежно припрячу. Собственно, все. Все лишнее: шкатулка, кошельки, свитки и моя старая одежда, включая самодельные мокасины, все полетит в костер, который, я разожгу чуть позже, когда рассветет. А пока нужно заняться камнями. Ночь очень холодная, а без костра я быстро замерзну, так что в темпе вальса достаю припасенные пирожки и съедаю, запивая холодным квасом из фляжки. Затем приступаю к работе.

До утра усердно обтесывал камни, придавая им нужную для работы форму. Достаточно грубо обтесать, чтобы не тащить лишний груз. К рассвету получилось выточить камни нужного размера. Когда трешь один точильный камень о другой, получается довольно быстро. Более тонкую доводку оставлю на потом.

Развел костер, тщательно спалив в нем все возможные улики до состояния пепла. Распихал добычу по укромным местам сумки рюкзака и в потайной карман на широком поясе. Достал веревку, которую взял для того, чтобы перевязать камни, не в руках же мне их тащить.

Часам к десяти утра, взвалил все это на себя, взял в руки посох и уверенно направился в сторону дома землевладельца. Следовало поблагодарить хозяина и обязательно показаться ему на глаза с камнями на плечах.

Как только отметился у него на дворе, при пяти или шести свидетелях, сердечно поблагодарил и неспешно направился в город. Если я правильно все рассчитал, то сегодня утром должна заступить смена караульных, которых я знал. Десятник этого караула несколько раз приносил мне на заточку ножи и пока его подчиненные ждали в стороне, болтал со мной о всяких пустяках. Очень любознательный и дотошный мужик, притом добродушный.

Добравшись до ворот, я удовлетворенно выдохнул, так как в своих расчетах не ошибся:

— Смотрите-ка, кто это у нас тут такой модный! — воскликнул знакомый десятник, скучающий у караульной. — Ард! Тебя и не узнать, вон как приоделся. Если бы не камни на загривке, то подумал бы, что барчук какой пожаловал.

— Доброго дня, господин десятник, — тут же ответил я, скидывая камни на землю и снимая капюшон. — Как вступил в цех к наемникам, доход-то прибавился, смог приодеться, но и работы тоже, очень много. Вот и понадобились новые камни, старые совсем стер.

— Слышали, слышали о твоих приключениях. Уж не знаю, что вы там со стариком оружейником не поделили, уверен, в гильдии наемников тебе все одно лучше будет.

— Жаловаться причины нет, — согласился я. — А как к госпоже Боран вместе с сестренкой переехали, так и вовсе жизнь проще стала.

— А камни эти где брал?

— Так в поместье Альда, на его земле старый карьер. Я недавно у него на заказе работал, вот и узнал. Он с нашим гильд-мастером дружен, вот и дозволил взять немного.

Демонстративно утерев пот со лба, я снял с пояса фляжку, сделал несколько глотков и повесив ее обратно, скинул с плеч рюкзак и сумку, неспешно открыл сначала сумку и подал десятнику для проверки.

— Да брось, Ард. — отмахнулся десятник. — Вот еще, тебя мы не досматривали. Был бы ловкий проныра, глазастый да быстрый, я бы может еще и глянул, да и то ради порядка. А тебя то в чем подозревать можно, а? Ступай уже, всю дорогу такие булыжники переть, небось не подарочки.

— Это уж точно, господин десятник, совсем не подарочки. Но лучше уж один раз большой принести, чем сто раз за маленькими бегать.

Повеселив караульных у ворот, я вновь навьючил на себя все котомки и поклажу и отправился дальше, нарочно медленно и осторожно простукивая перед собой мостовую. Роль требовалось отыграть на сто процентов.

От западных ворот, если срезать через старый парк, до особняка гильдии добраться быстрей, чем до трактира «Хмельной вепрь». Но я нарочно пошел в обход, чтобы в первую очередь оказаться именно возле трактира.

Пройдясь по улицам города с камнями на загривке, уже из последних сил доплелся до трактира, где повстречал здоровяка Кайта с приятелями.

Заметив меня, наемники поспешили мне навстречу.

— Ард! — воскликнул мой поручитель. — Где это ты себе такие кандалы сыскал?

Сам Кайт подошел ко мне и помог снять перевязь с камнями с моей шеи.

— Да вот, хотел до холодов в ближнем карьере у старика Альда камней запасти, чтобы на зиму хватило.

— Умно, — заметил Кайт. — Запас лишним никогда не будет. Сказал бы, что на карьер собираешься, может кто из парней и составил бы тебе компанию.

— Да что я вас по пустякам беспокоить буду. Тут делов-то раз плюнуть.

Кайт помог мне дотащить камни до входа в трактир, где уже ждала тетушка Боран. Она стояла у открытой двери в кухонном переднике уперев руки в бока.

— Вот ведь неугомонный, — громко воскликнула тетушка вместо приветствия. — Стоило ли так убиваться, тебя аж шатает. Ная с утра все глаза проглядела. Бросай свои булыжники и марш в купальню. За стол в таком виде не пущу.

Пытаясь напустить строгости тетушка все же улыбалась, я это видел. Скорее всего слухи о том, что ночью кто-то вынес все ценное из дома где остановился Сезар, уже донеслись до ее ушей. Разумеется, она тут же заподозрила, что я не просто так шлялся где-то целые сутки, и вернулся, еле волоча ноги. Но доказательств у нее не было. А если бы и были, то она бы молчала до конца своих дней. В сущности, ей было наплевать, я это был или кто-то другой, просто так совпало, ограбление ненавистного всеми менялы и мой внезапный и несколько неожиданный поход за камнями. Случайность. Никто и никогда не поверит, что слепой мальчишка, ушел за город, отметившись по пути во всех возможных точках. Каким-то чудом вернулся никем незамеченным обратно. Пробрался к меняле в закрытый дом с шестью охранниками снаружи. Вынес все самое ценное и ушел, не оставив следов; затем вновь покинул город через закрытые ворота или перемахнул через двадцатиметровую стену и пошел к карьеру, где вырубил несколько камней, а утром вновь приперся в город груженый этими камнями, опять же отмечаясь во всех пунктах маршрута. Такое и зрячему-то не под силу. Мне же очень качественно удавалось играть выбранную роль. В том, что я слепой никто не сомневался. Даже Ная, которая много времени находилась возле меня и днем и ночью.

Не знаю, как все сложится дальше, но за то, что уже сделал мне было не стыдно. На душе не скребли кошки, не мучили угрызения совести, я убежденно считал, что поступил правильно. В этом мире мало справедливости. Я видел, как этот ублюдок вел себя по отношению ко всем окружающим, включая Наю. За что, я особо его ненавидел. Так что наказать такого мерзавца, можно считать делом чести. Наверняка у Сезара были какие-то закладные или долговые расписки от самой госпожи Боран, или от других членов гильдии. Вот он и позволял себе такое хамское поведенье. Теперь у него другие приоритеты. Денег он потерял, по местным меркам, целое состояние, просто огромную сумму. Но нет ни одной зацепки, ни одной ниточки ведущей к исполнителю или заказчику этого ограбления. Ему наверняка есть кого подозревать, но даже если это так, он просто запутается в подозрениях и в конечном счете ничего не найдет. А я, в свою очередь, постараюсь основную часть как следует припрятать, а остальное аккуратно стану тратить здесь в Саяре, но так, чтобы никто ничего не заподозрил.

Я действительно был вымотан. Но после того как посетил купальню, немного поел, появился запас сил на еще один рывок, чтобы наконец дотащить камни до мастерской и припрятать в ней же ювелирные изделия, которые я потом разберу и переплавлю.

С наступлением холодов работы становилось все меньше. Для наемников зима была, можно сказать, «мертвым сезоном». Заказов случалось очень мало, так что большая часть из них расползлись кто куда, кто к семьям, кто в деревни на постой. Опытных наемников деревенские охотно брали на содержание, предоставляли угол в доме и кормили. За такой стол и жилые квадратные метры, наемники оберегали хутора от набегов разбойников. Иные наемники оставались в городе, и не брезговали брать плату с комендатуры управляющего, за усиление патрулей. Платили там намного меньше, чем обычные расценки в гильдии, но на то чтобы обеспечить себя едой и мягкой постелью хватало. Усиление патрулей — дело необременительное, тут, как говорится, башкой особо не рискуешь. Любой наемник, по определению, более умелый и опытный воин, чем простой городской стражник и уж, тем более, ополченец. И точно, не ровня разбойному люду, по большей части состоящему из обнищавших, разорившихся или разоренных крестьян и беглых каторжников.