Экспедиция началась весной, но не сразу, а спустя год.

А до этого было очень много сделано: составлялись планы, велась подготовка и снова и снова репетировались действия. Были установлены контакты с группами сопротивления в районе двух других золотых городов; нам было бы легче, если бы мы могли обмениваться сообщениями по невидимым лучам, которые использовали наши предки и сами хозяева. Наши ученые могли бы построить для этого машины, но было решено не делать этого. Хозяева должны были считать себя в безопасности. Если мы используем так называемое радио, они узнают об этом и даже если не сумеют засечь передатчик, то поймут, что готовится большое восстание.

Поэтому мы вынуждены были пользоваться прежними примитивными средствами. У нас была сеть почтовых голубей, а в остальном мы полагались на быстрых лошадей, подменяя их как можно чаще. Были согласованы планы, и представители других центров сопротивления вернулись к себе.

Издалека вернулся Генри. Сначала я не узнал его: он вырос, похудел и стал бронзовым под лучами тропического солнца. Он казался самоуверенным и был доволен тем, как идут дела. К северу от перешейка, на котором стоит второй город хозяев, он обнаружил сильное сопротивление и объединил его силы. Обмен информацией оказался полезным, и он привез с собой одного из руководителей. Это оказался высокий тощий человек по имени Уолт. Он говорил со странным тягучим акцентом и очень мало.

Мы – Генри, я и Бинпол – целый день говорили о прошлом и будущем. Между разговорами мы наблюдали за организованной нашими учеными демонстрацией оборудования. Был конец лета, мы смотрели со стены замка на спокойное голубое море. Было тихо, и трудно себе представить, что в этом мире существуют треножники и хозяева. (Треножники никогда не приближались к изолированному мысу. Это было одной из причин, по которой выбран этот замок.) Прямо под нами небольшая толпа окружила двух человек в шортах, точно таких же, какие носил я, будучи рабом в городе. Сходство на этом не кончалось: на голове и плечах у них были маски, какие защищали нас в ядовитой атмосфере хозяев. С одним отличием: там, где у нас вкладывались губки, в этих масках находились трубки, которые вели к ящику на спине.

Был дан сигнал. Люди в масках вошли в воду. Она поднялась им до колен, до бедер, до груди. Затем одновременно они нырнули и исчезли под поверхностью. Еще одну-две секунды смутно видны были фигуры, плывущие от замка. Потом они исчезли, и мы ждали их появления.

Ждать пришлось долго. Секунды превращались в минуты. Хотя я знал, что придется ждать, я почувствовал опасение. Мне казалось, что что-то не так, что наши люди утонули в этой лазурной безмятежности. Они плыли против прилива. В этой части пролива есть сильные подводные течения и скалы. Медленно шло время.

Цель эксперимента заключалась в том, чтобы проверить способ проникновения в город. Мы не могли использовать прошлый способ, нужно было найти что-то более простое и быстрое. Очевидное решение заключалось в том, чтобы пройти назад тем путем, каким спаслись мы с Фрицем. Все три города стоят на реках, поэтому метод проникновения будет одинаков. Трудность заключалась в том, что, даже двигаясь по течению, мы исчерпаем свои физические силы. Плыть против течения мы без помощи не могли.

Наконец я не выдержал:

– Не сработало! Они не могут быть уже живы!

– Подожди, – сказал Бинпол.

– Уже больше десяти минут…

– Почти пятнадцать.

Генри вдруг сказал:

– Вон там! Смотрите!

Я взглянул, куда он показывал. Далеко в стеклянной синеве появилась точка, за ней другая. Две головы. Генри сказал:

– Получилось, но я все еще не понимаю, как именно.

Бинпол постарался объяснить. Оказывается, воздух, который я всегда считал ничем, состоит из двух газов, и один из них нам необходим для дыхания. Ученые научились разделять эти газы и помещать нужный в контейнеры на спине пловца. Специальные устройства, называемые клапанами, регулировали поступление газа. Можно было долгое время оставаться под водой. Надетые на ноги ласты позволяли плыть против течения. Мы нашли способ проникнуть в города хозяев.

На следующее утро Генри уехал. С ним был молчаливый худой незнакомец. Они увезли с собой запас масок, трубок и наспинных контейнеров для газа.

Из убежища на речном берегу я снова смотрел на город золота и свинца и не мог сдержать невольную дрожь. Золотая стена, увенчанная изумрудным защитным куполом, тянулась поперек реки и по полям по обе стороны, огромная, мощная и внешне неприступная. Нелепо и подумать, что ей может противостоять жалкая горсточка – шесть человек.

Никто из людей в шапках не подходил так близко к городу, поэтому мы не опасались помех с их стороны. Мы, конечно, видели множество треножников. Металлические гиганты выходили из города и входили в него. Но мы находились в стороне от их обычных маршрутов. Мы находились здесь уже три дня, и этот был последним. Приближался вечер. Оставалось несколько часов до начала.

Нелегко было синхронизировать нападение на три города. Войти нужно было в разное время, потому что ночь наступала не одновременно. В городе, которым занимался Генри, она началась через шесть часов после наступления темноты у нас. В городе на востоке вход происходил одновременно с нашим. Там в это время была самая слабая и маленькая база. Там люди в шапках были совершенно чужды нам и говорили на незнакомом языке. Наших сторонников там мало. Они побывали в замке прошлой осенью – худые малорослые желтолицые ребята, которые мало говорили и еще меньше улыбались. Они немного изучили немецкий, и мы с Фрицем рассказали им, что они найдут внутри города (мы предполагали, что все три города устроены одинаково), они слушали и кивали, но мы не были уверены в том, что они все поняли.

Во всяком случае, теперь мы ничего не могли сделать. Нам предстояла работа тут. Над городом сгущалась тьма, над рекой, над окружающей равниной и отдельными холмами, где находились развалины города-гиганта древних.

Я взглянул на товарищей. Они были одеты как рабы. Все держали наготове маски. У всех была бледная кожа от зимы, проведенной под землей без солнца. Фальшивые шапки плотно прилегали к голове, сквозь них росли волосы. Но они не были похожи на рабов, и я подумал, что маскировка не удастся. Конечно, первый же увидевший нас хозяин заподозрит правду и поднимет тревогу.

Но время сомнений и размышлений кончилось. На западе загорелась звезда. Фриц – руководитель нашей группы – взглянул на часы. Они были только у него, и он должен был прятать их в поясе своих шортов. Часы покажут время даже под водой. Они изготовлены не нашими мастерами, а великими умельцами, которые жили до прихода хозяев. Я вспомнил часы, которые нашел в развалинах города-гиганта и уронил в воду у замка де ла Тур Роже, катаясь в лодке с Элоизой. Как давно это было!

– Пора, – сказал Фриц. – Начинаем.

До нас пловцы уже изучили расположение подводных путей, по которым мы должны были проплыть. К счастью, выходы оказались большими, и их было четыре; каждый предположительно вел в бассейн, подобный тому, через который ушли мы с Фрицем из города. Выходы располагались в двадцати футах под поверхностью воды. Один за другим мы нырнули и поплыли против течения, руководствуясь слабым светом лампочек, привязанных лентой ко лбу каждого из нас. Это было еще одно чудо древних, воссозданное Бинполом и его коллегами. Бинпол просил разрешения идти с нами, но не получил его и вынужден был остаться на базе. И не потому, что он был слишком умен и им нельзя было рисковать. Главное – слабость его зрения. Очки не действуют под водой, к тому же они выделили бы его из других рабов в городе.

Огоньки двигались передо мной, один из них мигнул. Проход. Я продолжал углубляться и увидел закругленный металлический край и дальше едва различимую стену тоннеля. Оттолкнувшись ногой в ласте, я поплыл вперед. Тоннель казался бесконечным. Впереди по-прежнему виднелись огоньки, моя лампа бросала тусклый свет, ощущалось давление воды, которое я должен был преодолевать. Мне начало казаться, что мы вообще никуда не попадем, что течение настолько сильно, что наше продвижение вперед лишь кажущееся. Что мы скоро истощим запас воздуха, усталость одолеет нас, а течение выбросит назад. Вода как будто стала немного теплее, но это тоже могло быть иллюзией. Но в этот момент огоньки впереди исчезли, и я заставил себя плыть быстрее. Время от времени я вытягивал руку и касался потолка тоннеля. На этот раз мне не удалось до него дотронуться. А далеко вверху блеснул зеленый свет.