Тетя Жозефина осмотрела его с головы до ног и нахмурилась.

— Мистер По предупреждал меня, что надо остерегаться Графа Олафа, — проговорила она наконец, — но он также предупреждал, что вы, дети, склонны видеть его повсюду.

— Мы и видим его повсюду, — устало произнес Клаус, — потому что он и есть повсюду.

— Кто такой Граф Омар? — поинтересовался Капитан Шэм.

— Граф Олаф, — поправила Тетя Жозефина, — это ужасный человек, который…

— Как раз стоит перед нами, — докончила Вайолет. — Не важно, как он себя называет. У него те же блестящие глаза, та же единственная бровь…

— Но такими чертами обладают многие люди, — возразила Тетя Жозефина. — У моей свекрови, например, была не только одна бровь, но и только одно ухо.

— Татуировка! — выпалил Клаус. — Смотрите сами. У Графа Олафа на левой щиколотке вытатуирован глаз!

Капитан Шэм вздохнул и с трудом приподнял деревянную ногу для всеобщего обозрения. Сделанная из дерева и отполированная так, что блестела не менее ярко, чем его глаз, она была прикреплена к левому колену металлической петлей.

— У меня нет левой щиколотки, — жалобно произнес он. — Ее съели озерные пиявки.

Глаза Тети Жозефины наполнились слезами, и она положила руку на плечо Капитану Шэму.

— Бедняга вы, — сказала она, и дети поняли, что обречены. — Вы слышали, что сказал Капитан Шэм? — обратилась она к детям.

Вайолет сделала еще одну попытку, хотя и знала, что она скорее всего окажется тщетной — слово, которое здесь означает «бесполезной».

— Он не Капитан Шэм, он…

— Не думаете же вы, что он дал отъесть свою ногу пиявкам, — возмутилась Тетя Жозефина, — только ради того, чтобы сыграть с вами шутку? Капитан Шэм, расскажите. Расскажите, как это случилось.

— Сидел я с месяц назад в лодке, — начал Капитан Шэм, — и ел макароны с соусом путтанеска. Нечаянно я уронил немного на ногу. И не успел я оглянуться, как на меня набросились пиявки.

— Точно так произошло и с моим мужем, — проговорила Тетя Жозефина и закусила губу.

Бодлеры сжали кулаки от чувства безысходности. Они знали, что вся эта история с соусом такая же фальшивка, как и его нынешнее имя, но доказать не могли.

— Вот, — Капитан Шэм достал из кармана маленькую карточку и протянул Тете Жозефине, — возьмите мою визитную карточку, и когда в следующий раз будете в городе, мы можем встретиться за чашечкой чая.

— С удовольствием. — Тетя Жозефина прочла вслух надпись на карточке: — «Парусные лодки Капитана Шэма. Каждой лодке — ее парус». Ох, Капитан, вы сделали серьезную грамматическую ошибку.

— Какую? — Капитан Шэм поднял бровь.

— Тут сказано «ее парус», но это неправильно, вы должны были бы написать «свой парус». Это довольно распространенная ошибка, но от этого ничуть не менее ужасная.

Лицо капитана Шэма помрачнело, и казалось, сейчас он опять поднимет свою деревянную ногу и изо всей силы пнет Тетю Жозефину. Но тут же лицо его просветлело и он сказал:

— Благодарю за то, что вы меня поправили.

— Не стоит благодарности, — отозвалась Тетя Жозефина. — Пойдемте, дети, пора заплатить за покупки. До скорого свидания, Капитан Шэм.

Капитан Шэм улыбнулся и помахал им рукой, но Бодлеры заметили, как улыбка превратилась в отвратительную ухмылку, едва Тетя Жозефина повернулась к нему спиной. Он одурачил ее, а Бодлеры при этом ничего не могли поделать. Всю вторую половину дня они тащились вверх по холму с покупками в руках, но тяжесть огурцов и лимонов была несравнима с тяжестью на сердце, которую они испытывали. Всю дорогу Тетя Жозефина говорила про Капитана Шэма, про то, какой он приятный человек и как она надеется, что они все снова его увидят. А дети при этом знали, что на самом деле Граф Олаф — ужасный человек, и они хотели бы никогда в жизни больше его не видеть.

Существует выражение, которое, к моему сожалению, очень подходит к данному этапу нашей истории. Оно гласит: «Заглотать наживку вместе с крючком и грузилом». Оно относится к миру рыбной ловли. Наживка, крючок, грузило — все это части удочки, и они работают вместе на то, чтобы выманить рыбу из воды на ее погибель. Если кто-то заглотал наживку, крючок и грузило, значит, он поверил наглому вранью, и в результате, возможно, обречен на гибель. Тетя Жозефина заглотала вранье Капитана Шэма, но обреченными себя чувствовали Вайолет, Клаус и Солнышко. Поднимаясь в молчании на холм, дети смотрели на озеро Лакримозе и ощущали, как у них холодеет в груди от предчувствия своей обреченности. Им и впрямь стало так холодно, словно они не просто глядели на сумрачное озеро, а погрузились в самую его глубину.

В тот вечер, пока Бодлеры сидели с Тетей Жозефиной и обедали, их не покидало опущение холода в желудке. Причиной такого ощущения наполовину был холодный суп из лимонов, приготовленный Тетей Жозефиной, а наполовину, если не больше, от сознания, что Граф Олаф снова вторгся в их жизнь.

— Этот Капитан Шэм очень обаятельный человек, — проговорила Тетя Жозефина, кладя в рот корочку лимона. — Ему, наверное, очень одиноко в чужом городе, где он к тому же потерял ногу! Может быть, мы пригласим его как-нибудь пообедать.

— Мы же все время пытаемся вам объяснить, Тетя Жозефина, — сказала Вайолет, отгребая к краям тарелки гущу, чтобы казалось, будто она съела больше, чем это было на самом деле. — Никакой он не Капитан Шэм, он — Граф Олаф.

— Я не желаю больше слушать эту чепуху, — сказала Тетя Жозефина. — Мистер По известил меня о татуировке на левой щиколотке и об одной брови над глазами. Но у Капитана Шэма нет левой щиколотки и только один глаз. Просто не понимаю, как у вас хватает духу уличать человека, у которого не в порядке глаза.

— У меня не в порядке глаза, — сказал Клаус, показывая на очки, — но вы же уличаете меня.

— Попрошу без дерзостей. — В данном случае это означало: «Не указывай мне на то, что я не права, мне это не нравится». — Вы создаете нервную обстановку. Вам придется примириться раз и навсегда с тем, что Капитан Шэм — не Граф Олаф. — Она достала визитную карточку. — Глядите сами. Разве тут написано «Граф Олаф»? Нет. Тут стоит — «Капитан Шэм». Правда, сделана грубейшая грамматическая ошибка, но все равно карточка служит доказательством того, что Капитан Шэм тот, за кого себя выдает.

Тетя Жозефина положила визитную карточку на стол, и Бодлеры вздохнули, глядя на нее. Визитные карточки сами по себе еще ничего не доказывают. Любой может зайти в типографию и заказать визитные карточки, где напечатано, что он продает мячи для гольфа. Ваш зубной врач может заказать карточки, где напечатано, что она ваша бабушка. Чтобы сбежать из замка одного моего недруга, я как-то раз заказал карточки, где говорилось, что я адмирал французского флота. Только из-за того, что что-то напечатано — будь то на визитной карточке или в газете или в книге, — оно не становится правдой. Трое детей отлично сознавали этот простой факт, но не могли найти слов, чтобы убедить Тетю Жозефину. Поэтому они просто вздыхали и молча притворялись, будто едят похлебку.

В столовой стояла такая тишина, что все вздрогнули — Вайолет, Клаус, Солнышко и даже Тетя Жозефина, — когда вдруг зазвонил телефон.

— Боже мой! — воскликнула Тетя Жозефина. — Что нам делать?

— Минка! — крикнула Солнышко, что означало скорее всего что-то вроде: «Снять трубку, разумеется!»

Тетя Жозефина встала из-за стола, но не двинулась с места, даже когда телефон прозвонил второй раз.

— Может быть, что-то важное, — проговорила она, — но ведь неизвестно — насколько важное, стоит ли ради этого подвергаться опасности короткого замыкания.

— Если вам так будет спокойнее, я подойду к телефону. — Вайолет вытерла рот салфеткой, встала и подошла к телефону, как раз когда он зазвонил в третий раз. — Алло, — сказала она.

— Это миссис Энуистл? — послышался скрипучий голос.

— Нет, — ответила Вайолет, — это Вайолет Бодлер. Чем могу помочь?