— «Приливы и отливы на озере Лакримозе», — прочла Вайолет заглавие верхней книги. — Это не то.

— «Дно озера Лакримозе», — прочел Клаус название следующей книги. — Это нам ни к чему.

— «Озерная форель», — прочла Вайолет.

— «История района Дамокловой пристани», — прочитал Клаус.

— «Иван Лакримозе — исследователь озера», — прочитала Вайолет.

— «Из чего состоит вода», — прочел Клаус.

— «Атлас озера Лакримозе», — прочла Вайолет.

— Атлас? Отлично! — закричал Клаус. — Он состоит из карт!

За окном сверкнула молния, дождь усилился, по крыше застучало, словно кто-то бросал на нее мраморные шарики.

Не обменявшись больше ни словом, Бодлеры раскрыли атлас и начали его листать. Они перебирали карту за картой, но Гиблой пещеры не находили.

— В книге четыреста семьдесят восемь страниц! — воскликнул Клаус, заглянув в конец. — Мы будем искать пещеру вечно.

— Но вечности у нас нет, — возразила Вайолет. — Капитан Шэм, наверно, уже едет сюда. Посмотри в конце индекс. Ищи слово «гиблая».

Клаус быстро перелистнул страницы, ища слово «индекс». Как вы, уверен, знаете, он представляет собой алфавитный список всех слов, упоминающихся в книге, и страниц, на которых они упоминаются. Клаус передвигал палец сверху вниз по колонке на букву «г», бормоча себе под нос:

— Головлевый грот, Голый остров, Грозовые скалы, Горчичный залив, Гиблая пещера… Вот она! Страница сто четыре. — Клаус быстро отыскал нужную страницу и вгляделся в подробную карту. — Гиблая… Гиблая… где же она?

— Тут! — Вайолет ткнула пальцем в крошечное пятнышко на карте, обозначенное «Гиблая пещера». — Прямо напротив Дамокловой пристани, к западу от Лилового маяка. Пошли.

— Пошли? — переспросил Клаус. — А как мы переберемся через озеро?

— Нас перевезет Хлипкий паром. — Вайолет показала пунктирную линию на карте. — Глядите, паром идет прямо к маяку, а дальше мы пойдем пешком.

— И до Дамокловой пристани мы тоже пойдем пешком под проливным дождем? — ужаснулся Клаус.

— У нас нет выбора, — ответила Вайолет. — Мы должны доказать, что Тетя

Жозефина жива, иначе нас заберет Капитан Шэм.

— Хорошо бы она еще была… — Клаус вдруг умолк и показал на окно: — Глядите!

Вайолет и Солнышко поглядели в ту сторону. Окно выходило на склон холма, и в него был виден один из паучьих металлических стержней, которые удерживали дом Тети Жозефины от падения в озеро. Сейчас дети увидели, что стержень сильно поврежден бушевавшим ураганом. Судя по черному пятну, его обожгла молния, а ветром согнуло под опасным углом. Буря продолжала бесноваться, дети видели, как стержень сопротивляется напору ветра, с трудом удерживаясь на месте.

— Тафка! — выкрикнула Солнышко, что означало: «Нужно бежать отсюда сию же минуту]»

— Солнышко права, — сказала Вайолет. — Бери атлас и бежим.

Клаус схватил «Атлас острова Лакримозе», стараясь не представлять себе, что случилось бы с ними, не оторвись он от атласа и не взгляни в окно. В ту минуту, когда дети поднялись с пола, ветер достиг сокрушительной силы, другими словами, «потряс весь дом и швырнул троих сирот на пол». Вайолет ударилась коленом о ножку кровати. Клаус упал на холодный радиатор и ушиб ногу. А Солнышко хлопнулась на груду жестянок и ударилась всем, чем можно. Когда дети с трудом поднялись, вся комната, казалось, накренилась на одну сторону.

— Скорей! — отчаянно завопила Вайолет и схватила на руки Солнышко. Сироты выскочили в коридор и помчались к входной двери. Кусок потолка в одном месте отвалился, и на ковер струилась вода. Детей обдало душем, когда они пробегали под дырой. Дом качнуло еще раз, и детей снова бросило на пол. Дом Тети Жозефины начал съезжать со склона.

— Скорей! — завопила опять Вайолет, и сироты, спотыкаясь, поскальзываясь в лужах, на подгибающихся от страха ногах кинулись по наклонному полу к двери. Клаус первый достиг ее и распахнул настежь, и как раз в этот миг дом дернулся еще раз, после чего раздался страшный, зловещий скрежет.

— Скорей! — опять крикнула Вайолет.

Бодлеры на четвереньках выкарабкались наружу, на склон, и прижались друг к другу, поливаемые ледяным дождем. Им было холодно. Им было страшно. Но они спаслись.

Я повидал много удивительного за свою долгую беспокойную жизнь. Я видел ряды коридоров, стены которых были сплошь выложены черепами. На моих глазах началось извержение вулкана и огромная волна лавы поползла к маленькому селению. На моих глазах женщину, которую я любил, подхватил громадный орел и унес ее в свое гнездо высоко в горы. Но мне все-таки не представить, каково было детям наблюдать, когда дом Тети Жозефины валился в озеро Лакримозе. Согласно моему расследованию, они в немом изумлении наблюдали, как белая облупленная дверь захлопывается и начинает съеживаться в комок, точно смятый лист бумаги. Мне говорили, что дети еще теснее прижались друг к другу, услыхав резкий, оглушительный треск, когда дом напрочь оторвался от склона. Но мне опять-таки не передать вам, каково было смотреть, как все сооружение падало, падало, падало и, наконец, обрушилось в бурные воды Лакримозе.

У почтовой службы Соединенных Штатов есть свой девиз: «Ни дождь, ни мокрый снег, ни зимняя метель не задержат доставку почты». Это означает, что даже в мерзкую погоду, когда почтальону хочется остаться дома и насладиться чашечкой какао, ему (или ей) волей-неволей приходится закутаться как следует, выйти на улицу и разносить ваши письма. Почтовая служба Соединенных Штатов не считает, что холод и буря могут явиться помехой для выполнения долга.

Бодлеровским сиротам, к своему крайнему огорчению, довелось убедиться, что Хлипкий паром работает не по этим правилам.

Вайолет, Клаус и Солнышко с огромным трудом спускались с холма. Ураган набирал силу, и у детей создалось впечатление, что ветер и дождь сговорились сбросить их в бушующие волны озера Лакримозе. Вайолет и Солнышко не успели захватить свои пальто, когда в панике покидали дом, так что все трое по очереди надевали пальто Клауса, пока ковыляли по затопленной дороге. Раза два мимо проезжали машины, и тогда Бодлеры прятались в мокрых грязных кустах, опасаясь, что это едет за ними Капитан Шэм. Когда они наконец добрались до Дамокловой пристани, зубы у них стучали, а пальцы на ногах почти ничего не чувствовали от холода. Поэтому когда они увидели в окошке билетной будки табличку «Закрыто», это повергло их в отчаяние.

— Закрыто. — Голос Клауса прозвучал пронзительно от горя и необходимости перекричать ураган. — Как мы теперь попадем в Гиблую пещеру?!

— Придется подождать, пока заработает паром, — отозвалась Вайолет.

— Он не заработает, пока ураган Герман не кончится, — возразил Клаус, — а к тому времени нас уже найдет Капитан Шэм и увезет с собой. Надо как можно скорее добраться до Тети Жозефины.

— Не представляю, каким образом, — сказала дрожащая от холода Вайолет. — Согласно атласу, пещера находится на противоположном берегу. Не можем ведь мы переплыть озеро в такую погоду.

— Энтро! — добавила Солнышко, что приблизительно значило: «И обходить его пешком тоже некогда».

— Должны же быть на озере лодки кроме парома. Моторки, рыбачьи лодки или… — Он умолк, глаза его встретились с глазами сестер. Все трое подумали об одном и том же.

— …или парусные лодки, — закончила Вайолет. — Прокат лодок Капитана Шэма. Он говорил, что это здесь, на Дамокловой пристани.

Стоя под навесом билетной будки, Бодлеры вгляделись в дальний конец безлюдной пристани. Они увидели металлические ворота, очень высокие, да еще увенчанные блестящими пиками. На воротах висело объявление, но слов было не разглядеть. Около ворот притулилась еле видная за сеткой дождя лачуга, где в окошке мерцал свет. Дети смотрели на огонек, и в душе у них нарастал страх. Войти в Прокат парусных лодок Капитана Шэма с целью найти Тетю Жозефину было равносильно тому, чтобы войти в логово льва, чтобы убежать от льва.