— Я давно здесь живу, гораздо дольше, чем… — Он не договорил. Обернулся, прислушался и крикнул кому-то: — Я скоро приду!

— Кто там еще? — с подозрением спросил Торак.

— Тебе надо отдохнуть, — настойчиво глядя на него, заявил парнишка. — У тебя с головой не все в порядке.

И как только он это сказал, головокружение у Торака снова усилилось.

— Ты что, колдун? — поморщившись, спросил он. — Вон со мной что хочешь, то и делаешь!

— Колдун? Нет, вряд ли.

Волк своим теплым языком все лизал Тораку руку, и он, уже засыпая, успел заметить, что раны на теле Волка тщательно промыты и смазаны какой-то целебной мазью; да и сам Волк, похоже, чувствовал себя в обществе этого незнакомца легко и свободно.

— Сперва-то он меня к тебе не подпускал, — сказал парнишка, словно прочитав мысли Торака и протягивая руку, чтобы Волк обнюхал его пальцы.

— А зачем ты заставил меня так долго спать? — спросил Торак, снова тщетно пытаясь сесть.

— Мне нужно было силки проверить. Не мог же я позволить тебе, больному, куда-то уйти.

Торак все-таки встал, ринулся мимо него и схватил свой нож.

— Отдай мою одежду! Выпусти меня отсюда!

Пещера с бешеной скоростью вращалась вокруг него, и он никак не мог понять, где же выход. Парнишка осторожно вынул у него из рук нож и, ласково подтолкнув к подстилке из заячьих шкур, снова заставил его лечь.

Когда Торак очнулся, то понял, что опять лежит, укрытый теплым одеялом из шерсти мускусного быка.

Только теперь он был еще и связан по рукам и ногам.

— Отпусти меня.

— Нет.

— Почему?

— Ты уйдешь.

— Но я не могу здесь оставаться!

— Почему?

И Торак сдался; он перестал вырываться и уставился на своего пленителя.

Башмаки парнишки были неуклюже залатаны кусками шкурки лемминга, да и одежда была сшита весьма неумело. Он сидел, зажав руки между колен, и тоскливо смотрел на Торака.

— Да ктоже ты такой? — спросил Торак.

Бледные ресницы взметнулись:

— Я — Дарк.. [1]

Торак фыркнул:

— Это с чего ж тебя так назвали?

— А меня никто и не называл. Меня выгнали из племени до того, как я получил имя. Вот я сам и выбрал себе такое имя. Решил, что оно мне поможет.

В сердце Торака шевельнулась жалость, но он быстро погасил ее и спросил:

— Если ты не имеешь никакого отношения к Эостре, то почему же она тебя не убила?

— А я научился отгонять ее собак и этих детей, в которых с ее помощью злые духи вселились. Смотри, вот моя праща. Это она мне помогла собак отогнать, когда они на тебя напали. А еще меня Арк сторожит, когда я сплю.

— Арк — это кто?

Белый ворон на своем насесте гордо поднял голову и взъерошил перья.

— Если бы Эостра хотела тебя убить, — сказал Торак, — она бы точно нашла какой-нибудь способ.

— Да, наверно. По-моему, ей очень нравится тут властвовать. А я для нее просто дичь. — И он снова улыбнулся Тораку своей странной улыбкой, растягивая губы. — Но теперь я уже не один. У меня есть ты.

Торак никак не мог разобраться, что за человек перед ним. Этот Дарк был жутко тощим, еле-еле душа в теле, и все же он как-то умудрился притащить Торака в свою пещерку. Да и потом ему пришлось немало потрудиться, чтобы его связать. Услышав его мысли, Волк понюхал полоски кожи, которыми он был связан, и посмотрел на него. Но когда Торак велел ему по-волчьи — выразительным ворчанием и свистом — разгрызть путы, стягивавшие ему запястья, Волк только лизнул ему пальцы.

— Ты голоден? — спросил Дарк.

— Нет, — солгал Торак. — Скажи, ктоты? Как ты здесь очутился?

Дарк вытащил из-за пазухи половинку вяленой форели и принялся ее жевать.

— Когда я был еще в животе у своей матери, прямо у нее перед носом выскочил белый заяц; она испугалась, вот я и родился на свет таким. — Он коснулся рукой своих белесых, похожих на паутину, волос. — Мать говорила мне, что мы с ней оба из племени Лебедя, но когда я немного подрос, то начал видеть всякие странные вещи, и мои соплеменники решили, что я приношу несчастье. Мать, конечно, всячески меня защищала, а когда мне было восемь лет, она умерла, и отец уже на следующий день отвел меня в Горловину. Я думал, что он хочет нанести мне племенную татуировку, но он просто оставил меня здесь и ушел. Я все время старательно расчищал указательные знаки, чтобы он мог снова меня найти. Но он так больше и не вернулся.

— Неужели ты сам не пытался отсюда выбраться?

— О нет. Я знал, что должен остаться.

Торак задумался.

— Значит, ты так с тех пор тут и живешь?

Дарк кивнул и указал ему на изображения животных на каменных стенах пещеры:

— Вот. По одному каждый месяц.

— Но ведь это… не меньше семи зим! Как же ты выжил?

— Это было трудно, — признался Дарк, задумчиво выуживая застрявшую в зубах рыбью кость. — Первые три зимы, правда, кто-то оставлял мне еду. Но потом перестал. Я ужасно мерз, пока не набрал шерсти мускусного быка и не связал себе одеяло. А однажды у меня жутко заболели зубы. Они так сильно болели, что я несколько штук сам выбил камнем. — Он помолчал. — Сперва мне было очень одиноко. А потом я нашел Арк. Вороны чуть не заклевали ее за то, что у нее перья белые. Я назвал ее Арк, потому что это слово было первым, которое она мне сказала. — Он улыбнулся. — Ей это имя нравится, она часто его произносит!

— Значит, так вы с ней вдвоем и жили?

— Да, с ней. И еще с духами.

Волк вдруг встал и потрусил куда-то в глубь пещеры. Дарк тоже повернул в ту сторону голову и прислушался.

— Ты… можешь видеть духов? — спросил Торак.

Дарк молча кивнул.

В пещере было очень тихо. И Торак снова шепотом спросил:

— Так это ты с духом разговаривал? Чуть раньше?

— Да, со своей сестрой. Только она, став духом, больше не помнит, что на самом делеона моя сестра.

Торак вгляделся в темный угол пещеры, но увидел там только Волка; правда, тот смотрел вовсе не на него и при этом радостно мел хвостом пол, что было довольно-таки странно.

— А ты никогда не видел духа мужчины, похожего на меня? — все-таки решился спросить Торак. — С длинными черными волосами? И татуировкой племени Волка?

— Нет. А кто это?

Торак не ответил. Помолчав, он снова спросил:

— Но ведь мы сейчас внутри Горы Духов?

— Да.

— А есть здесь какие-то другие пещеры?

— Очень много. Мне, например, нравится Шепчущая пещера, потому что там обитают духи. Но я в этой пещере не бывал с тех пор, как онаее захватила. И привела с собой злых духов. И тот холодный красный камень с собой принесла.

Сердце Торака бешено забилось.

— А как туда попасть? В эту Шепчущую пещеру?

— Есть много разных путей.

— Отведи меня туда!

— Нет.

— Ты должен. Как долго я проспал?

— Ну-у… почти два дня.

—  Два дня? — вскричал Торак. — Но ведь это означает, что сегодня Ночь Душ!

Услышав его крики, Волк вскочил и подбежал к нему.

Теперь Торак понимал, почему Эостра тогда позволила ему спастись: ведь на самом-то деле спастись ему так и не удалось. И ее совершенно устраивало то, что теперь он лежит здесь, весь опутанный кожаными тесемками, точно муха — паучьей сетью. Ей оставалось только придумать, что с ним делать дальше.

— Дарк, послушай меня, — сказал Торак, стараясь держать себя в руках. — Сегодня ночью Эостра намерена сотворить нечто страшное. Я не знаю точно, что именно, но мне известно, что в своих целях она намерена использовать мертвых и с их помощью управлять живыми. Ты должен отпустить меня!

— А во сне ты говорил, что Эостра хочет убить тебя. Нет, ты лучше оставайся со мной. Здесь ты в безопасности.

— После сегодняшней ночи никто и нигде уже не сможет быть в безопасности. Она обретет слишком большое могущество! Повелевая мертвыми, она станет править и этими Горами, и Лесом, и Морем!