— Случайно. Я ненароком нажала кнопку, и на экранчик выскочила надпись: «Роман Орешкин. 8 «А». И адрес. Я поняла: произошла какая-то страшная путаница и пульт, по-видимому, находится у этого Орешкина из 8 «А».

— И вы послали Паука со Скелетом чтобы они забрали пульт, а мальчишку убили. Верно?

— Не шей мне мокруху, опер, Да, я им приказала найти книжку. Но об убийстве и речи не было. Это их личная инициатива.

— Костоломов, — позвал Григорий Молодцов.

Из комнаты вышел Скелет.

— Чё, гражданин следователь?

— Повторите свои показания.

Киллер повторил:

— Красная Шапочка приказала нам замочить мальчишку. А книжку принести ей.

— Ах ты, стукач, — процедила Хорькова.

— Ой, ой, ой, — оскалился Скелет. — Сама такие бабки хотела срубить, а нам с Пауком мелочевку заплатила. Скупердяйка.

Суперопер закурил папироску..

— Вот, собственно, и все, господа преступники, — сказал он. — Такова, в общих чертах, картина вашего преступления, в котором каждый из вас хотел обмануть всех остальных.

— Неправда! — воскликнул Дзюбинский, — Я вел себя честно!.. — Банкир прямо-таки кипел от возмущения. — А ты, Влада… ты… Как ты могла?.. Я собирался на тебе жениться… Я пришел сюда, чтобы спасти твою жизнь…

— Не рассказывай нам сказки, Кирюша, — ответила за Снегиреву Хорькова. — Ты сюда пришел за пультом. А что касается твоей честности, то не забывай: я читала твой дневник. А в нем черным по белому написано: деньги из валютного фонда поступят в банк пятнадцатого числа. А своей невесте ты сказал, что они поступят двадцатого. — Хорькова с усмешкой глянула на фотомодель: — Так что он намеревался оставить вас с носом, милочка.

— Мерзавец! — Снегирева залепила Дзюбинскому звонкую пощечину.

— А ты мошенница! — закричал банкир.

— Да все вы тут проходимцы! — вступил в перепалку Кукарекин.

— А сам-то ты кто?! — бросила ему Красная Шапочка.

В прихожей поднялся шум и гам. Преступники кинулись друг на друга с кулаками.

Суперопер, Чайников, Димка и Ромка принялись их разнимать.

— Спокойно, спокойно… — повторял Григорий Молодцов. — На суде будете выяснять свои отношения.

— А ну гаси базар! — раздался вдруг грозный окрик.

Все повернули головы и увидели, что в дверях комнаты стоит Кровопущенко с автоматом в руках.

В то время, как Суперопер выводил на чистую воду преступников, заодно открывая им друг на друга глаза, Паук открывал наручники у себя на запястьях. Делал он это с помощью пилки для ногтей, которую обнаружил в косметичке Ромкиной матери.

Освободив руки, Кровопущенко схватил автомат и выбежал в прихожую.

— А ну гаси базар! — заорал он. — Лицом к стене! Быстро! Кто шевельнется — стреляю!..

Все встали лицом к стене. И Суперопер, и Чайников, и преступники, и мальчишки.

— А тебе особое приглашение требуется? — Бандит ткнул автоматом своего напарника.

— Ты что, Паук, вольтанулся? — обалдел Костоломов. — Мы же дружбаны.

— Давай, давай. А то пристрелю.

— Ну, братан, не ожидал я от тебя такой подлянки. — Скелет тоже встал лицом к стене. Кровопущенко довольно оскалился.

— Пультик-то в комнате на столе лежит. И код я знаю. И какого числа бабки в банк переведут, мне тоже известно. Спасибо за информацию. — Он передернул затвор. — Добро пожаловать на кладбище, фраера.

Палец бандита лег на курок. Еще секунда и…

БАХ!.. — прозвучал одиночный выстрел.

Автомат с громким стуком упал на пол. Паук со стоном схватился за плечо.

А Саша Чайников опустил пистолет. Это он стрелял в Кровопущенко.

— Молоток, Шура, — похвалил практиканта Суперопер. — Прекрасный выстрел. Как тебе удалось так молниеносно среагировать?

— Сами же говорили, Григорий Евграфыч:

«Сначала стреляй, потом думай», — застенчиво улыбнулся Чайников.

— Ну что ж, студент, поздравляю. Ты успешно выдержал экзамен по «следственной практике».

— Экзамен? — с изумлением повторил Чайников.

— А ты думал, для чего я киллеров в комнате без присмотра оставил? Да еще автоматы на видное место положил.

— Так ты вытащил патроны из «рожков», — догадался Димка. — Да, пап?

— Естественно. Это старый милицейский трюк.

— Класс! — воскликнул Димка.

— Супер! — воскликнул Ромка.

— Давай зачетку, Шура, — сказал Григорий Молодцов. — Я тебе «пятак» влеплю.

Счастливый Чайников протянул зачетную книжку, и Суперопер размашисто написал в графе «Следственная практика»: «отлично». И подписался: «Григорий Молодцов!»

…А на следующий день наших героев пригласил к себе начальник Уголовного розыска Санкт-Петербурга генерал Громов.

— Молоток, Гриша. — Генерал крепко пожал полковнику руку. — Ты как всегда блестяще справился с заданием… Да еще на день раньше срока.

— Это потому что мне ребята помогали. Ну и Шура, конечно.

Громов пожал руки и мальчишкам:

— Спасибо, орлы. Достойная смена растет. Теперь можно и помирать спокойно. Верно, Гриша?

— Точно, Геша, — подтвердил Суперопер.

— А помнишь, как мы в их возрасте фальшивомонетчиков в Череповце взяли?

— Еще бы. А как ловко воровскую малину в Тамбове накрыли?

— Да, да, да, — оживился генерал. — Такая жарища в то лето была, прямо как сейчас. А мы с тобой в валенках, в ватных тулупах…

— А почему в тулупах, Геннадий Егорыч? — поинтересовался Чайников. Громов не успел ответить. Зазвонил телефон. Начальник угрозыска взял трубку.

— Генерал Громов на проводе… Здравствуйте, господин губернатор… Ну что вы, не за что. У нас работа такая — преступников ловить… До свидания, господин губернатор. — Генерал положил трубку и вздохнул:

— Заколебал. Через каждые пять минут трезвонит.

— А сейчас-то что ему надо? — удивился Суперопер.

— Благодарит. Ведь если б не вы, ребята, у губернатора могли быть крупные неприятности. А так он послал в штаб-квартиру Международного валютного фонда факс, в котором сообщил, что питерский угрозыск своевременно раскрыл компьютерное преступление в банке «Северная Пальмира». Все преступники арестованы. Можно спокойно переводить деньги.

Григорий Молодцов достал портсигар.

— Ну а валютный фонд чего? — закуривая, спросил он.

— Обрадовался, конечно. И на радостях перевел в «Северную Пальмиру» свои доллары. Да не двести миллионов, а триста.

— Круто! — сказал Димка.

— Клево! — сказал Ромка.

Генерал с улыбкой посмотрел на друзей.

— А меня губернатор просил наградить оперативников, принимавших участие в этой операции. И даже выделил на эти цели приличную сумму. Так что, орлы, просите все что хотите.

— Фу-у, — отдуваясь, произнес Димка (в кабинете было очень жарко). — Мороженого бы сейчас. Эскимо.

— На палочке? — уточнил генерал.

— Можно без палочки.

— А мне пломбир, — сказал Ромка.

— В шоколаде? — снова уточнил генерал.

— Нет. Крем-брюле.

Громов нажал кнопку селектора.

— Леночка, принеси-ка нам…

— Раков и пива, Геннадий Егорыч?.. — спросила расторопная Леночка.

— Нет, нет. Эскимо и крем-брюле.

Генерал Громов посмотрел на своего старого друга:

— А ты, Гриша, что желаешь?

— Да ничего, Геша, — ответил Суперопер, покуривая папироску.

— Так тоже, Гриня, нельзя, — мягко пожурил его генерал. — Губернатор может обидеться… Я слышал, ты свой «Мустанг» разбил?

— Это точно. Вдребезги.

— Хочешь вместо него «Линкольн»?

— На фиг мне твой «Линкольн»? Ты мне лучше новые покрышки на «уазик» дай.

— Прости, старик, но покрышек дать не могу. Сам знаешь, у нас с покрышками в угрозыске напряженка. — Генерал повернулся к Чайникову: — А тебе, сынок, чего хочется?

Практикант вытянулся по стойке смирно и четко доложил:

— Товарищ генерал! Прошу зачислить меня в знаменитую «Ударную группу по борьбе с бандитизмом»! Под командование полковника Молодцова!..