— Нет, сэр, ничего подобного!

— Не сердитесь на меня. — Он скрестил руки на груди и насмешливо улыбнулся. — Я подумал и решил, что могу оказаться полезным для школы. Я умею ставить подпись.

— Вы меня не поняли. Мне не нужна ваша помощь, по крайней мере не в таком виде. Я просто рассуждаю о вашем странном отношении к женскому образованию, а также к предприятиям, которые возглавляют женщины. Вы ничего не имеете против такого порядка вещей, просто не хотите в этом участвовать.

— Несмотря на ваш ум, вы иногда удивительно недогадливы, — сказал Джордж, сменив гнев на милость. — Как вы недавно заявили, я ничего не знаю о жизни старой девы. Позвольте сообщить вам, что вы ничего не знаете о мужчинах.

— Я никогда и не претендовала на это, — сухо сказала она. — А в чем проблема?

— В большинстве своем мужчины, радость моя, не любят, когда ими командуют женщины, — любезно сообщил он, скрывая раздражение. — Тем более женщины, в которых мы принимаем участие.

Оливия широко распахнула глаза.

— Но вы не принимаете во мне участия! — воскликнула она.

Наверное, ее обеспокоило выражение его лица.

— Вы же отказались от этого… этого смешного намерения ухаживать за мной? Мы теперь просто знакомы! Мы… мы же друзья!

Джордж ухмыльнулся.

— Если только мы не враги, — напомнил он. Она сдвинула брови:

— Вы сказали, что мы партнеры! Как бы то ни было, нам предстоит работать вместе.

— А вот это еще вопрос, — отрезал он. — Мы до сих пор не решили, что бы я мог делать в вашей школе. Кроме того, у меня нет ни малейшего желания находиться у вас в подчинении.

Он откинулся в кресле и, прикрыв глаза, наблюдал за ней. Оливия смутилась.

— Как бы нам обойти это? — спросила она. — Надеюсь, вы не думаете, что в угоду вашему тщеславию я откажусь от своей должности и позволю вам управлять школой!

— У меня нет необходимых навыков, равно как и желания управлять школой для девочек, — заявил он. — Я лишь пытаюсь объяснить, что не буду пахать в упряжке. Со мной невозможно было справиться, еще когда я был мальчишкой. А теперь и подавно. Любая попытка заставить меня подчиниться обречена на провал. Особенно, как я уже говорил, если отчитываться придется перед вами. Думаю, вам мое сопротивление кажется необоснованным, но…

Она вдруг рассмеялась и коснулась его рукава, чем очень удивила Джорджа.

— Знаете, я всю жизнь сталкиваюсь с необоснованным сопротивлением. Это моя главная беда, она причиняет мне немало неприятностей. Интересно, могли бы мы работать на равных? Никто никем не командует. Или у каждого свой участок работы.

— Ха! Интересно! — Он улыбнулся. — Простите мое стремление к лидерству. Я достаточно упрям, на компромиссы не иду. Но если на кону кругленькая сумма, я могу пойти на уступки. Говорите, радость моя. Что я могу для вас сделать? Я имею в виду — для вашей школы?

Она стиснула сложенные на коленях руки.

— Я должна начать с одного очень личного вопроса, ваша милость.

Он сверкнул глазами:

— Вы не можете задавать личные вопросы человеку, к которому обращаетесь «ваша милость».

Она покраснела:

— Хорошо, Джордж. У меня к вам личный вопрос. Одной преградой меньше. Он кивнул, пытаясь скрыть свою радость:

— Спасибо. Задавайте.

Она, не дрогнув, встретила его взгляд.

— Вы назвали наследство мистера Биба кругленькой суммой. Пожалуйста, скажите, оно избавит вас от денежных трудностей? — Оливия смущенно отвела глаза. — Этот вопрос ужасен, знаю, — быстро сказала она, — но я должна знать ответ. Это сильно повлияет на нашу возможность работать вместе. Ведь вы сказали, будто собирались преследовать меня, точнее, наследницу, потому что…

— Потому что нуждаюсь в деньгах, — вежливо подсказал Джордж. — Разумеется. Зачем еще надо преследовать наследницу?

Оливия сделала глубокий вдох:

— Да. Именно. Поэтому я надеялась, что…

Она заколебалась. Этот вопрос давался ей почти с таким же трудом, что и ему. Почти, подумал он, стиснув зубы, но не совсем. Неприличен сам факт того, что они дошли до этого. Жаловаться на свои финансовые затруднения крайне унизительно, а уж если отчитываться непосредственно перед ней… В ярости он поднялся со стула и начал мерить шагами комнату.

— Вы подумали, что наследства Биба мне может хватить. И если я заполучу восемьсот фунтов в год, то могу прекратить поиски богатой невесты, — произнес он, скривив губы. — Вы сочтете меня алчным, но я вынужден ответить отрицательно. Нет, восемьсот фунтов в год не покроют моих нужд.

Разумеется, он не будет зависеть от капризов фортуны, играя в азартные игры. Ему не придется выманивать драгоценности и карманные деньги у женщин, скрывать свою финансовую несостоятельность от высшего общества. Наследство могло облегчить ему жизнь как в мелочах, так и в целом.

Но лишь ему одному. На его арендаторах это никак не отразится. Для спасения поместья Рай-Вейл потребуется гораздо больше.

Он знал это наверняка, потому что сотни раз продумал положение за последние два дня. Джордж постоянно сражался с расчетами, пытаясь растянуть наследство на весь год так, чтобы покрыть все текущие расходы на восстановление. Это невозможно. Даже если он сам будет жить в Лондоне, полагаясь лишь на свои мозги и карточные таланты, как он и делал последние двенадцать лет, а все до последнего пенни посылать в поместье. Он сможет лишь нанять квалифицированного управляющего. Но что может даже самый лучший управляющий, если в землю нечего вложить? Джордж мог избрать другой путь и вложить деньги, надеясь на удачу в будущем, но три процента в год — слишком мало, а все остальное — слишком рискованно.

Придется жениться на одной из женщин этого проклятого списка. Если леди Оливия намерена лишь флиртовать с ним, придется от нее отказаться. Или заставить передумать.

Он посмотрел на нее. Лучше бы она передумала.

Сейчас вряд ли получится. Оливия не отодвинулась от стола, она сидела всего в трех шагах от него, но казалась невероятно далекой. В ее ясных серебристых глазах читался упрек, а расстояние между ними все увеличивалось. Но отказаться от своих надежд и обратиться к другой теперь, когда он встретил ее, невероятно сложно. Цепкий ум опытного картежника с легкостью просчитал вероятность встречи с другой состоятельной женщиной, которая заставит его кровь кипеть: увы, вероятность эта была равна нулю.

— Я надеялась, что мы сработаемся. Даже станем в какой-то мере друзьями. — В ее голосе Джордж уловил нотки сожаления.

Он выдавил улыбку:

— У нас все еще есть шанс. По-моему, я достаточно четко разъяснил, что в моем положении не отказываются от гарантированного дохода. Как бы неприятно мне ни было, в конце концов я, возможно, забуду гордость и приму все как есть. Как вы и предложили, можно выполнить условия завещания таким образом, чтобы мое мужское самолюбие не пострадало.

Попытка Оливии улыбнуться оказалась еще более неудачной, чем его собственная.

— Думаю, ваше мужское самолюбие это переживет. Вопрос, который волнует меня, иного рода. Не покажется ли вам предложенное задание чересчур скучным?

— А в чем оно состоит?

Нервозность вернулась к ней. Она жестом пригласила его сесть, а сама вскочила и стала мерить шагами комнату. Сидя в кресле, он наблюдал за ней. Дойдя до края самого большого стола, она остановилась и обернулась, испуганно глядя на него, словно загнанный в угол зверек.

— Вы знаете что-нибудь о счетоводстве? — спросила она.

Напряженность, с которой она задала столь банальный вопрос, позабавила его.

— Вы угадали, это занятие представляется мне скучный. А разве у вас нет счетовода?

— Почему же, есть. Калпеппер этим занимается для школы. — Она поджала губы. — Я была бы рада освободить его от этой обязанности.

— Бог мой, с чего это вдруг? В жизни не поверю, что он обворовывает сироток.

— Ох нет, конечно, ничего подобного, — быстро сказала она. — Я ни на секунду не усомнилась в его честности. Но его взгляды слишком устарели. Временами с ним бывает очень трудно. — Она вздохнула и потерла лоб. — Думаю, лучше все объяснить.