Погоня стала опять слышней, мешкать было некогда. Сквозь пепел пробивался чуть видный огонек. Он делался все меньше и меньше: сначала величиной с осу, потом с муху, вот он уже не больше тех мошек, что вьются над болотом. Наконец, все исчезло — потухла последняя тлеющая щетинка.

Все трое, не двигаясь с места, следили за смертью огня.

Вся надежда их была на этот слабый огонек. Он разгорелся бы, вырос, дал жизнь другим огням. Они принесли бы его светлым и ярким в орду. Они с таким трудом добывали его, а он уже умер, и теперь злые кламы гонятся за ними по пятам. Вот что думали улы, смотря на потухший огонь.

Крики людоедов слышались все ближе и ближе. Надо было спасаться от страшного врага. Охотники опять понеслись вперед.

Много раз день сменялся ночью, а кламы все еще упорно гнались за улами. Нао знал, что коротконогие людоеды не могут догнать их и не особенно торопился вперед. Он все еще надеялся как-нибудь похитить у них огонь и поэтому каждую ночь, устроив ночлег для Нама и Гава, бродил около стоянки врагов.

Во время погони улы взяли сильно влево и потеряли дорогу, по которой раньше шли. Сначала перед ними расстилалась необъятная степь, потом она сменилась холмами и вот наконец вдали заблестела вода. Охотники подошли ближе и увидели широкую полноводную реку. Никогда не приходилось им видеть так много воды.

— Это Великая Река, — сказал Нао. — Старый Гун рассказывал, как когда-то давно улы дошли до нее, спасаясь от врагов.

Как и огонь, вода казалась улам страшной и сильной. Она делается то больше, то меньше, откуда-то приходит, затапливает людей и животных, падает с неба и наполняет землю. Она точит камни, гонит песок и глину. Ни одно животное, ни одно растение не может жить без нее. Даже огонь боится воды. Стоит брызнуть водой на огонь, и он же сейчас же умрет.

С реки дул холодный ветер, накрапывал дождь, по небу плыли ненастные серые облака. Погони не было слышно, и охотники остались ночевать на берегу неподалеку от высокого песчаного холма.

Пробежали дикие ослы, табун лошадей спустился к реке, животные быстро напились и опять умчались в степь.

В сумерках река казалась холодной и страшной. Стоит только попасть в нее, и быстрые волны унесут, завертят так же, как камни и стволы деревьев.

Наступала дождливая, холодная ночь. Улы зябли, лежа на мокром песке, — во время быстрого бега они бросили медвежью шкуру и теперь сильно жалели об этом.

К утру дождь перестал, солнце взошло над рекой, отражаясь в синеватых волнах.

Сразу все ожило: громко плескались большие рыбы, береговые ласточки вылетали из своих песчаных гнезд и с радостным чириканьем носились над рекой, задевая крыльями по воде. Среди кустов шмыгали куницы и водяные крысы. При солнечном свете река не казалась больше сердитой и страшной. Охотники поймали руками несколько рыб, плескавшихся у берега, закусили и снова отправились в путь.

Немного пройдя берегом, они свернули вправо и шли теперь не открытым местом, а небольшими перелесками. Снова попали они в звериное царство. То промелькнет на дереве острая морда рыси с кисточками на ушах, то пробежит, сердито хрюкая, кабан или покажутся стаи волков.

Проходя мимо густой заросли орешника, они услышали сильный треск и уже приготовились встретить нападение неизвестного врага, как вдруг из чащи показалась безобразная, вытянутая вперед голова с маленькими глазками и торчащим впереди острым рогом. Вслед за тем на лужайку вышло огромное неуклюжее животное, покрытое толстой кожей, похожей на кожу слона.

— Это только носорог, — обрадовались улы.

Они отлично знали, что безобразное животное питается молодыми деревьями и травой, а людей никогда не трогает, если они сами на него не нападают.

И действительно, носорог сначала уставился на них своими маленькими глазками, а потом пошел дальше, ломая на пути кусты своими крепкими, сильными ногами.

Улы шли, сами не зная куда. Возвращаться назад было опасно. Оставалось одно — идти вперед в надежде снова наткнуться на людей и украсть или отнять у них огонь. Погони не было слышно. Кламы или сильно отстали, или сбились со следа.

Солнце сильно припекало, да и усталость брала свое. Улы решили отдохнуть и поесть.

Нао и Нам сели под густыми ветвями вяза, а Гава послали набрать орехов, грибов и ягод. Вдруг Нао потянул носом: он ясно чувствовал запах дыма. Вскочив на ноги, ул в волнении нюхал воздух.

Ветер дул с востока, значит, оттуда шел и дым. Забыв об усталости, они крикнули Гава, наскоро поели орехов и дикой малины и быстро пошли на восток.

Сначала охотники не шли, а почти бежали, — так велико было их нетерпение поскорее опять увидеть огонь. До сих пор им не попадалось человеческих следов, но запах дыма становился все сильнее и сильнее.

Они пошли осторожнее и медленнее. Кто знает, что за племя жгло этот костер. Может быть, это был новый отряд кламов. Но вот наконец Нао остановился и нагнулся к земле.

На влажной траве были ясно видны человеческие следы. Люди совсем недавно проходили здесь. Улы не шли, а крались по лесу не хуже леопардов, выслеживающих добычу.

Приближался вечер. В сумерках было труднее рассмотреть следы, но зато темнота могла скрыть их от людей.

— Мы совсем близко, — проговорил Нао. — Пусть Нам и Гав ползут неслышно, как змеи, а то треск сучьев выдаст нас.

Лес становился все реже и реже. Вот и опушка, а за ней открытая поляна. Улы выглянули из кустов. На другом конце поляны, на берегу небольшой лесной речки, они увидели горящий костер и людей, сидевших и лежавших вокруг. Это был не маленький отряд, а целая орда. Они разглядели фигуры женщин и детей. Ветер донес к ним запах жареного мяса, и все трое начали облизываться, так вкусен был этот запах.

Неширокая открытая поляна отделяла улов от костра и, хотя ветер дул на них и уносил их запах, все же выходить из кустов было опасно. Лучше выждать, когда все заснут и тогда подкрасться и получше рассмотреть, что это за племя и нельзя ли выкрасть у них огонь.

Так они и сделали. К счастью, ночь была облачная. Можно было в темноте незаметно ползти вперед.

Оставив товарищей на опушке леса, Нао неслышно полз по траве. Теперь он был уже совсем близко и мог лучше разглядеть костер и людей. Сторожа не спали, и Нао хорошо видел их лица. Это было какое-то совсем незнакомое ему племя, очень мало похожее на остальных людей. Ростом они были с улов, хотя уже в груди и плечах. Кожа на теле была глаже, а у женщин совсем почти без волос. У них были прямые, а не закинутые назад лбы, брови не нависали над глазами, как у улов и кламов. Нос уже, а глаза ближе поставлены друг к другу. Только выдающиеся вперед челюсти да сильные длинные зубы напоминали остальных виденных Нао людей.

Это было большое племя, ул не мог сосчитать всех спящих мужчин, он видел только, что их очень много.

Как всегда во время ночевки, оружие было разбросано рядом, и Нао заметил, что каменные топоры и ножи красивее и лучше обтесаны, чем те, которые он привык держать в руке. Но больше всего удивился ул, увидев, что у них нет клеток с огнем. Обыкновенно все охотничьи племена держали огонь в клетках и кормили его, чтобы он не потух. У кламов клеток не было, потому что то был лишь небольшой передовой отряд, высланный ордой на разведку. Здесь же Нао увидел все племя с женщинами и детьми, а клеток у них не было. Ул никак не мог понять, почему эти чужаки не боятся потерять огонь. Ведь стоит пойти сильному дождю или напасть врагам и потушить костер, и они будут так же, как улы, без тепла и света коротать ночи в лесу.

Теперь Нао видел все, что нужно. Можно было ползти обратно к товарищам и вместе с ними обсудить, что делать дальше. Нам и Гав с нетерпением ждали его возвращения и очень удивились, когда Нао рассказал обо всем, что видел. Нечего было и думать о нападении и краже огня. Чужаков было слишком много, а кроме того, это были ведь не коротконогие кламы, от этих не убежишь. Придется, видно, отойти подальше в лес и выстораживать, когда все взрослые охотники уйдут за добычей. Вот тогда можно напасть и отнять огонь.