Луна зашла около девяти вечера; зато на востоке замерцал далёкий огонёк. Через час наши путешественники могли уже отчётливо разглядеть его; то был фонарь сторожевого судна, охранявшего городок Бун Таун.

В одиннадцать часов наши друзья вместе с индейцами уже отдыхали под крышей гостиницы. Англичанин — городской полицейский — заверил их, что товары уложены в надёжном месте.

Плавание от Бун Тауна до Белиза на палубе парохода, после стольких страстей и напастей, перенесённых недавно, казалось чудесной прогулкой. Опершись на поручни, друзья смотрели на запад — вернее, на юго-запад, где они оставили угрюмый Кокскомб с его голыми вершинами. Потом они переводили взгляд на окрестности. Для глаз, так долго довольствовавшихся видом джунглей, это было невыразимой отрадой. За рисовыми полями тянулись плантации сахарного тростника и кофейных деревьев. Группы хижин, живописно разбросанные по берегу, воскрешали воспоминания о далёкой родине, о мирных чешских деревнях.

Общество на палубе было не слишком многочисленно — несколько чиновников, торговцев, английских унтер-офицеров. Ни одной женщины. Индейцы ехали в трюме.

В одиннадцать часов пароходик, пронзительно гудя, входил в порт Белиз — столицу Британского Гондураса.

Франтишек прежде всего позаботился о жилье для членов экспедиции, а потом начал искать корабль, направлявшийся в Англию, чтобы отправить на нём свой драгоценный груз. Самые точные сведения на этот счёт могли дать служащие банка, с которым мистер Хау поддерживал деловые отношения.

Дон Фернандо Альварес сдержал слово и переслал в Белиз письмо Франтишека, так что банковские служащие уже заранее знали, что однажды к ним явится за дальнейшими инструкциями и деньгами мистер Франтишек Долежал, представитель фирмы Д. К. Хау из Лондона. Поэтому мистер Долежал был любезно принят в банке, и директор пригласил его в свой кабинет. В приёмной Франтишек встретил элегантно одетого мужчину, который, по-видимому, ждал решения по своему делу. Франтишек уже сидел в директорском кабинете, а незнакомец всё не шёл у него из головы. Соображая, чем мог этот человек привлечь его внимание, Франтишек вспомнил быстрый, как молния, взгляд незнакомца, который тотчас отвёл глаза. Франтишек успел заметить седые волосы на склонённой голове — видно, этот человек уже не молод. Впрочем, рассматривать подробнее было некогда, да и к чему? Разве подобные встречи в городе — не обычное дело?

Франтишек удобно устроился в кресле и обстоятельно отвечал на любезные вопросы директора банка, мистера Блэка. Странное впечатление от неожиданной встречи понемногу рассеивалось. Мистер Блэк сообщил, что судно, идущее в Мериду, уже вышло из Ливингстона. Оно заберёт груз в Белизе, а в Мериде его переправят на большой трансатлантический пароход: сам Белиз не имеет прямого пароходного сообщения с Европой.

Мистер Блэк заверил Франтишека, что тот без риска может отправить свои ящики на судне каботажного плавания.

Капитаны этих кораблей, метисы, люди надёжные и отличные моряки, а эти свойства в местных условиях — первейшая необходимость, подчеркнул мистер Блэк, ибо вдоль побережья рассеяно много маленьких островков и тут нужно быть особенно бдительным.

Мистер Блэк осведомился, намерен ли сам мистер Долежал вернуться в Европу с этим кораблём. Узнав, что экспедиция хочет только избавиться от лишнего груза и снова пуститься в дальний путь на юг, к Гондурасу, а возможно, и в Коста-Рику, он тотчас предложил свои услуги: он может дать мистеру Долежалу рекомендательные письма ко всем своим знакомым и друзьям в гватемальском городе Ливингстоне, в гондурасском Пуэрто-Кортес и в коста-риканском Лимоне.

Франтишек был очень признателен директору банка за советы и дружескую помощь. У того действительно повсюду имелись многочисленные друзья. Кроме того, Блэк до мельчайших подробностей знал даже отдалённые местности Центральной Америки. Услышав, например, что Долежал собирается проникнуть в горные области Коста-Рики, он предложил Долежалу наиболее удобный путь: морем до Лимона, а оттуда по железной дороге до горного местечка Карильо.

— Деньги, которые вам перевёл мистер Хау… — сказал он поднимаясь.

— С вашего разрешения, я оставлю их у вас, — перебил его Франтишек. — Сейчас мне нужно совсем немного. Перед отъездом я заберу ещё часть и буду вам весьма признателен, если остальные вы переведёте в Лимон. Но об этом мы договоримся позже. Боюсь только, что наши каникулы продлятся дольше, чем я того желаю.

— Я не удивляюсь тому, что вы стремитесь покинуть наш город. Белиз не может привлечь обилием развлечений. Нас, белых, тут около четырёхсот человек, но мы мало связаны друг с другом. Англичане, немцы, французы, испанцы и североамериканцы образовали здесь самостоятельные группы и партии. Живут они недружно и обособленно, каждый старается сколотить состояние — побыстрее да побольше — и удрать отсюда. Хорошо развлекаться можно только в Европе.

Выйдя вместе с мистером Блэком в приёмную, Франтишек увидел, что незнакомец, так пристально смотревший на него прежде, стоя у одного из окошек, подписывал что-то.

Франтишек неспешно направился к набережной, где находились конторы лесодобывающих фирм и транспортных компаний. Рекомендательное письмо Блэка избавило его от лишних хлопот. Всюду его встречали с улыбкой и немедленно исполняли все просьбы. Франтишек успокоился, убедившись, что его груз будет аккуратно погружен и доставлен в Лондон.

Он заплатил таможенный и страховые взносы и, довольный, возвратился в отель.

Во дворе отеля Франтишек застал только индейцев, отдыхавших в тени. Они сказали, что Вацлав, Еник и Диего отправились осматривать город.

После двухчасовой прогулки наша троица возвратилась в отель. Ни городок, ни его окрестности не привели их в восхищение. Далеко вокруг простирались топкие луга, кое-где пересечённые песчаными валами. Там и сям мелькали редкие рощицы.

Сам город состоял из одной площади и четырёх улиц, более или менее прямых. Остальные дома и хижины были разбросаны в беспорядке. Главные здания — церковь, больница, резиденция губернатора, банк и различные учреждения — покоятся на сваях, то есть на брёвнах красного дерева, вбитых в болотистую почву.

Самая оживлённая и важная часть города — разумеется, порт. Здесь наши друзья проводили большую часть времени. Цветнокожий трудовой люд грузил на корабли разнообразные фрукты, тюки хлопка, мешки риса, бочки индиго, сахар и корзины бананов. Самые большие партии грузов доставляли со складов лесопромышленных компаний. Порт был забит штабелями леса редких пород. Отсюда брёвна отправлялись во все части света. Здесь было красное, чёрное и кедровое дерево, однако чаще всего попадались палисандровый кедр, жёлтое и розовое дерево, очень ценимое в Европе.

Для негра Хосе самым большим удовольствием было расхаживать по базару. Теперь ему не нужно было стряпать, и он свободно разгуливал, любуясь грудами домашней птицы, рыбы, черепах, фруктов. Всё здесь было баснословно дёшево; белизские торговцы жаловались на недостаточный сбыт. Город опустел, в нём осталось около тысячи людей, остальные работали — кто в лесах, кто на реке. Зато перед рождественскими праздниками, когда в город возвращаются лесорубы и численность населения возрастает до пятнадцати тысяч, товар идёт нарасхват.

Между тем долгожданное судно прибыло из Ливингстона и приняло все корзины и ящики с орхидеями в свой огромный трюм. Через два дня оно снова вышло в море, взяв курс на север. Одной заботой у Франтишека стало меньше.

Теперь ему оставалось только отыскать корабль, который доставил бы путешественников в какой-нибудь порт, поближе к горным областям Коста-Рики. В маленьких пароходиках недостатка не было, но Франтишек не хотел ехать на старой посудине, которая простаивает на ремонте у каждой прибрежной деревеньки или островка. Мистер Блэк помог Франтишеку в его поисках, и три дня спустя после отправки груза они нашли подходящее судно, которое направлялось прямо в Ливингстон. Мистер Блэк был несколько удивлён тем, что Долежала всюду сопровождают четыре индейца и негр. Директор банка уверял его, что в Ливингстоне, а тем более в Коста-Рике можно свободно нанять людей; но Франтишек не соглашался.