Когда догорели костры, все взялись за топоры и косы. К вечеру место было расчищено, и утомлённые путешественники разошлись на ночлег. Только индейцы уселись вокруг единственного костра, оставленного на ночь. Обхватив руками колени, они о чём-то думали в полудрёме.

На следующий день, пока люди дона Фернандо сооружали хижину из стволов деревьев и привезённых с собой досок, трое европейцев, хорошенько вооружившись, вышли осмотреть окрестности — ну и, если улыбнётся счастье, поохотиться. Уходя на разведку, Франтишек Долежал преследовал лишь одну цель: найти деревья, на которых, как он знал по опыту, встречаются редкие орхидеи; поэтому он очень обрадовался, увидев на ближайшей возвышенности раскидистые дубы, ольхи, вязы, лавры и акации. Ближе к вершинам гор Франтишек надеялся встретить и хвойные породы — сосны и ели.

Зато Еника ничуть не прельщали дикорастущие фуксии, герани, огромные фиалки и цинии. Он никак не мог расстаться с лесными полянками. Его восхищали большие пёстрые бабочки с блестящими перламутровыми крылышками и красивые птицы. Мальчик очень жалел, что не знает, как они называются, но, услышав, что бабочек в Мексике более шестисот видов, навсегда оставил надежду запомнить их названия.

В самый разгар увлекательной прогулки он вдруг вздрогнул и в страхе кинулся к Вацлаву.

— Что с тобою? — испугался и Вацлав.

— Тсс, разбудишь! — прошептал мальчик, указывая пальцем на блестящий клубок — свернувшуюся пятнистую змею, которая лежала неподвижно, словно толстый стальной канат.

Вацлав взвёл было курок, но Франтишек удержал его:

— Не трать напрасно заряда. Лучше пошлём индейцев, они знают, как с ней расправиться… Да вы посмотрите! — воскликнул он и показал на стайку бегущих зверьков, похожих на мышей. — Целое стадо! Наверняка где-то поблизости охотится ещё одна змея, вот они и бегут… Ну да, повернитесь-ка сюда! Видите, в траве что-то блестит?

Еник с Вацлавом даже дышать перестали. Енику стало жаль маленьких, беззащитных зверюшек, которых быстро настигала проворная и ловкая змея.

Тщетно доказывал Франтишек, что таков неписаный закон джунглей, где побеждает сильный: Еник был безутешен.

Внезапно пронзительный крик прервал их дружескую беседу. Еник так и прильнул к Вацлаву.

— Эх ты, герой! — рассмеялся дядя. — Это же всего-навсего попугай! Как видишь, пёстрый красавец приветствует нас у себя дома.

Вдруг около дюжины белок выскочили из леса и бросились через поляну к развесистому дубу. Они проворно взобрались по его крепкой коре на верхушку и, распушив свои высоко поднятые хвосты, с любопытством поглядывали на просеку. Вслед за ними проскакал и исчез в лесу насмерть перепуганный заяц.

— Внимание! — шепнул Франтишек. — Приготовить винтовки! Здесь охотятся не только змеи!

Спрятавшись за дуб и затаив дыхание, путешественники ждали, кто же появится на поляне.

— Признаться, время для охоты не слишком обычное, — шёпотом заметил дядюшка. — Хищники выходят на добычу ночью. Наверное, мы нечаянно потревожили одного из них — вот он и вылез средь бела дня.

Вдруг Вацлав увидел зверя. Гордый тем, что первый заметил его, он торопливо выстрелил, но, видимо, промахнулся: зверь скрылся.

Судя по описанию, это могла быть пума или просто дикая кошка. Вацлаву пришлось терпеливо выслушать разумный совет: бить только наверняка и не тревожить понапрасну всех лесных обитателей.

Друзья возвратились ни с чем, и пастух посоветовал «дону Франсиско» спуститься ниже по ручью, засесть где-нибудь в укромном месте — глядишь, и повезёт.

— Ясно, — понимающе кивнул дядюшка. — Олени? Но ведь мяса у нас пока достаточно! Не люблю я убивать зверей без нужды.

— Что же, это правильно, — согласился пастух. — Мы тоже не бьём зверя попусту. Только вот завтра нас ждут обратно на ранчо, и там кусок оленины, особенно молодой, не помешает.

Этот довод решил исход дела. «Дон Франсиско», приказав никому не отлучаться из лагеря, двинулся вдоль ручья.

Он быстро отыскал местечко, куда, судя по многочисленным тропкам, олени ходили на водопой, спрятался в кустах и стал ждать.

Солнце клонилось к западу, и зеленоватый сумрак леса постепенно начал окрашиваться в розовые тона. Издали доносились трели лягушек; лёгкий ветер шелестел в кронах деревьев; где-то кричала птица. Наступал вечер, смолкало стрекотание насекомых. Франтишек забыл об охоте. Он лёг на траву, и ему вспомнилась родина, родная полабская деревенька, где точно так же все ночи напролёт в пруду квакают лягушки. Он представил себе отца, деревенского учителя. Вот он сидит у школы под липой и, довольный, покуривает трубочку, насаженную на длинный чубук… И мать как живая предстала перед ним. Неутомимая хлопотунья, она только что спешила во двор и глядь — снова что-то делает на кухне! Минутами Франтишеку казалось, что он слышит родной голос.

Он припомнил и друзей детства; целый день они бегали и шалили на деревенской площади — до самого заката, пока родители не позовут ужинать и спать.

Вдруг Франтишек поднял голову. Едва ли не в тридцати метрах от него стояла лань, а рядом с ней оленёнок. Пока оленёнок пил, мать настороженно вслушивалась в каждый шорох.

Франтишек с минуту смотрел на эту трогательную сцену, а потом, даже не вспугнув чутких животных, тихонько отполз назад и вернулся в лагерь.

— Ветер дул с моей стороны, ничего нынче не подвернулось, — объяснил «дон Франсиско», оставив без внимания насмешливую улыбку пастуха.

Отужинали, но спать ещё не хотелось. Первый день в лесу промелькнул, как в сказке, и охотники, забыв об усталости, уселись вокруг огня и увлеклись разговором. Вацлав с Еником предались воспоминаниям, а индейцы молча смотрели на огонь и прислушивались к беседе работников ранчо, среди которых прекрасно себя чувствовал негр Хосе. Он отлично освоился и со своими новыми хозяевами.

— Послушайте, друзья, — сказал Франтишек. — Нельзя ли где-нибудь достать хорошую собаку? Лучше даже двух. Я хорошо заплачу.

— Отчего нельзя? — отозвался кто-то. — Почему же вы, сеньор, не сказали об этом на ранчо? Даром получили бы красивых собак.

Франтишек усмехнулся и подбросил хворосту в костёр.

— Не люблю я принимать подарки, за которые не могу отплатить тем же. И потом, зачем мне красивые собаки? Я хочу купить хороших псов здешней породы.

— Охотничьих или сторожевых? — спросил пастух.

— И ту и другую. Одна будет сторожить хижину, а другая могла бы сопровождать нас в лесу.

— Есть у меня на примете такие собаки, только они дорого обойдутся. Не меньше десяти песо, — сказал пастух и испытующе поглядел на Долежала: как тот отнесётся к этой цене.

— Если понравятся, я заплачу и двадцать, да ещё прибавлю пять песо тому, кто их приведёт, — ответил Долежал и поднялся, прислушиваясь: из леса доносился странный шорох — как будто кто-то волочил по земле тяжёлую ношу. Франтишек пошёл на звук.

Пастух с горящей веткой поспешил вслед за ним.

— А-а, это черепаха! Успокойтесь! — весело прокричал он. — Захотелось ей пить, вот она и спешит к ручью.

Еник с Вацлавом побежали смотреть на черепаху, а индейцы даже не шелохнулись — видимо, это зрелище было для них привычным. Хосе тут же радостно предложил убить её — тогда завтра у них будет вкусный суп. Но Франтишек не позволил сделать этого, и черепаха беспрепятственно прошлёпала дальше.

Почему-то только теперь, глядя на пляшущее пламя, Еник вспомнил о большой блестящей змее, которую видел днём. Когда же и Франтишек заговорил об этом, пастух подосадовал:

— Что же вы не сказали мне раньше? Судя по вашим словам, это немой бушмен! — взволновался пастух. — Он способен задушить не только человека, но и лошадь и осла, если они пасутся где-нибудь на опушке леса. И почему вы мне его не показали! Теперь он спокойно переваривает пищу, а мог бы уже болтаться на дереве со снятой кожей. На рассвете мы отправимся за ним — может, ещё найдём на прежнем месте: страшно ленив, злодей, иной раз, объевшись, может пролежать без движения несколько дней.