- Не пообещает больше, - уточнил седой. - А слова - самый дешевый товар на свете.

- Когда меня изгнали из города, и даже родная семья отсекла, словно негодную ветвь, все предрекали мне печальный удел. Но я выжил, - усмехнулся бригадир, скаля зубы в усмешке, столь же холодной, как у герцога. - Когда я пришел на Пустоши, босиком и со сломанным ножом, никто не верил в мой успех. Но я преуспел. Когда я решил добыть картину из проклятого дома на болотах и найти для нее покупателя, компаньонша назвала меня безумцем. Полотно вы только что увидели. Сейчас я говорю, что смогу отбить у культистов замок Майнхард и выстроить удобный, быстрый торговый путь напрямую к северной гавани. Откуда ваши новые корабли с днищем, обшитым медью, смогут вывозить Профит быстрее и больше любых караванов, идущих через горы. Вы тоже хотите назвать меня безумцем? - бригадир оскалился еще больше. - Или согласитесь возглавить и профинансировать наше предприятие?

- Немного золота и проклятых артефактов? - саркастически осведомился герцог. – Прибыль не стоит таких обширных вложений. Наемники, улаживание проблем с культистами, корабли…

- Я знаю Кая и совершенно уверен, что ваш достопочтенный сын исчерпывающе изложил полный список наших возможностей, - Сантели думал, что сдохнет на этом предложении, выговоренном за один присест, но таки выжил и даже не сбил дыхания. - Не только дорогостоящий Профит, но и специальные услуги, которые возможны только здесь, на Пустошах. Включая составление особых договоров негоции с проклятиями на случай нарушения условий. И к слову, думаю, что могу сейчас добавить еще один пункт.

Сантели подошел к зеркалу еще ближе. Достал из поясной сумки камешек, похожий на прессованные в один брикет кристаллики засахарившегося сиропа. Поднес вплотную, так, что камешек слегка стукнул о металл. Герцог сохранил самообладание, а вот брюнетка не смогла, ощутимо изменившись в лице и снова дернув цепь. Гиена заворчала, высказывая хозяйке неудовольствие.

- Киноварь, - констатировал герцог. – «Каменная кровь».

- Да, ртутный камень, - уточнил бригадир. - Под Майнхардом заброшенные штольни, которые пробивались для вызревания вина. Они выходят к богатым залежам киновари, которые не успели вскрыть полностью до катастрофы. И это старые катакомбы, они остаются неизменными, не попадая под изменение. Вы не станете монополистом на рынке «каменной крови», но сможете выгодно возить ее. А ртуть нужна всем. Ее можно даже извлекать прямо на месте добычи, сланец позволит обойтись без дров. Ваши корабли повезут чистый товар.

Герцог задумался, потирая большим пальцем об указательный. Блондинка по-прежнему стояла, будто статуя. Брюнетка взирала на Кая, почему то с таким видом, словно он задолжал ей немерено.

- И вы конечно можете избавиться от меня, - переведя дух, согласился бригадир с невысказанным предположением. - Но зачем? Вы не сможете, да и не станете вести дела в Пустошах сами. Для этого понадобятся люди, которые знают здесь все и всех, которые станут решать все проблемы партнерства на месте, гарантируя оборот. Лучше нас вы никого не найдете.

- Повторюсь, я до сих пор не убежден, - медленно, разделяя каждое слово, вымолвил герцог. - Однако надо признать, вы меня заинтриговали.

Он снова задумался. Блондинка погладила свободной рукой золотые когти, медленно, можно даже сказать, с извращенной чувственностью. Темноволосая с той же молчаливой напряженностью бурила Кая взглядом, преисполненным злобы.

- Думаю, пока мы оставим в силе прежний план, предложенный вами, - резюмировал герцог. - Тот, который обсудили при посредничестве моего сына. Корабль будет ждать вашу компанию через десять дней, в указанной вами гавани.

- Я возьму с собой рутьеров, тех, кого сам найму, - напомнил Сантели. - И ... Кай останется на берегу.

- Как пожелаете, - досадливо поморщился аристократ-купец. - И я рекомендую не переоценивать значимость Кая как заложника. Разумеется, первенец любезен сердцу каждого отца. Однако мой единственный сын по собственной воле покинул семью, пренебрегая любовью и дарами. Можно сказать, отторг любящие руки.

- Щупальца спрута, - тихо буркнул Кай.

Поэтому если обещания подтвердятся, - герцог как будто и не услышал. - Вам нечего опасаться. А если солгали хоть в малости, вас ничто не спасет.

Прозвучало это очень буднично, без какого-либо акцента. И от того по-настоящему страшно. Но герцог продолжил:

- Когда прибудете, предстоит обсудить детали возможного договора. И партию, которая проведет все необходимые изыскания на месте, в частности касательно киновари. Вы ведь не думаете, что я куплю крысу в мешке?

- Нет. Ни в коем разе.

- Это хорошо. И последнее. Мы с вами более не встретимся.

- Э-э-э... - Сантели растерялся.

- В этом нет нужды, - с видом абсолютного превосходства усмехнулся старый герцог. - Картину примет моя младшая дочь, она же выдаст вам оговоренную награду. Разумеется, в том случае, если это действительно оригинальная работа Гериона.

Брюнетка перевела взгляд с Кая на Сантели. Бригадиру захотелось плюнуть, столько высокомерного презрения читалось в ее взгляде.

- Что же касается совместного предприятия, все дальнейшие переговоры вы будете вести с моей средней дочерью. Она занимается морскими перевозками и сопутствующими делами.

Женщина в маске качнула головой и вновь звякнула когтями. Она так и не произнесла ни единого слова, однако у Сантели возникло неприятное вяжущее чувство под ложечкой. Словно глаза в темных провалах крадут у него частицы жизненной силы, а когти готовы проткнуть живот, вытягивая внутренности.

- Как пожелаете, - согласился бригадир. Он чувствовал себя безмерно уставшим, в первую очередь душой. Слишком много всего за один день. И впереди еще целая ночь, скорее всего, полная опасностей.

- И еще одно, - заметил напоследок герцог. - Уничтожьте зеркало. Разбейте его на самые мелкие осколки. Никому не следует знать, что здесь было.

До прощания он не снисходил. Зеркальная гладь разом помутнела. Еще несколько мгновений в глубине полировки угадывались темные силуэты, а затем и они пропали.

Трое переговорщиков переглянулись. Кай никак не мог согнать с лица выражение сердитого раздражения, словно его оклеветали прилюдно, на самом тинге. У Бизо тряслись руки, губы, мешки под глазами и вообще все остальные части тела под жилетом. Пот катился по лицу, оставляя блестящие дорожки.

- Сделано, - выдохнул Сантели. – Получилось…

Кай вздохнул и сделал шаг в сторону зеркала, поднимая меч.

Ни алхимик, ни бригадир не заметили тени, что притаилась, у самого основания стеклянной пирамиды. Лоскута непроглядного мрака, лишенного формы, который буквально растекся по основанию несущей рамы, жадно впитывая звуки в студии всей поверхностью.

Поскольку дело происходило не в фильме ужасов, никому из бригады и в голову не пришло делиться на группы, разбредаясь по комнатам. Собрались все в одной зале, не слишком большой, не слишком маленькой. Очевидно, в прошлом это было нечто вроде курительной комнаты, места, где в доверительной обстановке решают серьезные вопросы или предаются блаженному расслаблению. Кабинет был обтянут кожаными обоями, похожими на тонкую замшу с тиснением - повторяющийся принт с растительными мотивами. Но сейчас от замши осталось немного, и голое дерево проступало через огромные прорехи серо-коричневыми планками. Такая же участь постигла кресла, которые были похожи на скелеты животных в обрывках шкур на ребрах основы. Зато здесь имелся ковер, который хотя и уплотнился до состояния войлока, надежно защищал от сырости, что поднималась из затопленного подвала. Двери, выходящие на обе стороны залы, надежно запирались, а на широком окне сохранились трехчастные ставни.

Обычно «смоляные» старались обустроить ночлег таким образом, чтобы из него имелось хотя бы два направления для бегства. В этот раз Сантели изменил проверенным традициям, рассудив, что вряд ли сгинувшие искатели приключений были глупее. Они наверняка применили все меры предосторожности, но это не помогло. Поэтому бригада наглухо забаррикадировалась и постановила дежурить по двое, причем часовые должны обязательно находиться в разных концах залы. Никто не выспится и не отдохнет толком, зато больше шансов не прозевать ночную напасть. А что утром плестись неверными ногами обратно - так до того утра еще дожить надо. Одно время Сантели всерьез рассматривал идею вообще бодрствовать всей командой до рассвета, упиваясь бодрящими эликсирами. Но после долгого колебания от затеи отказался - слишком утомительным выдался переход. Продержаться ночь бригада еще могла, однако на обратном пути оказалась бы слишком вымотанной. Пришлось балансировать, выбирая между рисками.