Взгляд Черного лэрда был полон недоверия. Потемнев лицом, нахмурившись, Роуэн надвинул шлем на лоб. Теперь перед Майри стоял суровый воин, в глазах которого она, сколько ни всматривалась, не уловила и намека на доброту и сострадание.

Обеими руками девушка схватила его ладонь.

– Саймон Керр убедит тебя в том, что Айан виновен! Не слушай его!

– Виновен или невиновен – это мне решать. Дела официальных лиц тебя не касаются.

Ярость вскипела в душе Майри. Топнув босой ногой, она до боли стиснула кулаки и выругалась на гэльском, протяжно и яростно.

Блюбелл залился лаем. Гнедой фыркнул и шарахнулся.

– Касаются! – бледная от гнева, выпалила девушка. – Айан – мой родной брат! И в темнице он оказался по милости Алека! Тебе что же, плевать на собственного брата? Почему ты не хочешь помочь его другу?

Слишком поздно Майри вспомнила слова Дженнет о вражде между двумя братьями из Блэкдраммонда. Боже правый! Она закусила губу.

Одно стремительное движение – и пальцы Роуэна стиснули ее руки.

– Я не стану помогать Алеку, – раздался ледяной голос. – Тебе не приходило в голову, что они, возможно, оба виновны? Неужели ты будешь защищать брата по зову крови, независимо от того, что он совершил?

– Айан ни в чем не виноват! – процедила Майри.

Жестокая ухмылка, больше похожая на волчий оскал, сверкнула на лице Роуэна и исчезла. Он разжал пальцы.

– Твой брат связался с Алеком Скоттом.

Как будто этим все было сказано!

Девушка опять схватила его за руку. Роуэн остановил на ней безмолвный, ничего не выражающий взгляд. Зеленый и пугающий, как северное море.

– Я обращаюсь к тебе как к лэрду Блэкдраммонда. Ты обязан помогать своим людям, если они попали в беду. Айан был дружен с твоей семьей. Так разберись же с его делом сам! Не позволяй Саймону Керру расправиться с Айаном.

– Саймон Керр – официальный представитель короля Джеймса на границе. Такой же, как и я. У меня нет уверенности в невиновности твоего брата. И в невиновности Алека. В твоей тоже! – отрезал Роуэн.

– Поверь мне на слово – Айан невиновен! Жизнью своей клянусь!

Пальцы Майри, вцепившиеся в его рукав, дрожали; она вся тряслась и ничего не могла поделать с нервной дрожью. Напуганный и сбитый с толку щенок жалобно повизгивал и все тыкался мордой ей в бедро.

Словно чувствуя, что ей нужна поддержка, Роуэн осторожно высвободил рукав и подхватил Майри под локти. Она благодарно подалась навстречу.

– По крайней мере, ты сама в это веришь, – мягко проговорил он.

– Роуэн… – Она постаралась вложить в свои слова всю силу убеждения. – Не показывай Саймону указ Тайного совета, пока сам не решишь – виновен мой брат или нет.

Его взгляд был по-прежнему прикован к лицу девушки.

– С чего ты взяла, что я привез документ относительно твоего брата?

– Чувствую, – выдохнула Майри. – Просто чувствую – и все. И… если ты меня не выслушаешь… не знаю, что мне делать! – выпалила она в отчаянии.

– Только ненормальный поверил бы тебе после встречи на линкрейгской дороге. Берегись, малышка. Будешь продолжать в том же духе – это плохо закончится и для тебя, и для твоего брата.

– Я за него жизнь отдам!

– Не говори глупостей! – рявкнул Роуэн.

– Мы с ним близнецы…

Он долго, задумчиво вглядывался в потемневшие, но совершенно сухие серые глаза Майри.

– Вон что. Теперь я понимаю, откуда такая немыслимая любовь. – Роуэн опустил руки, отступил на шаг. – Учти – второго предупреждения не будет.

Под пристальным взглядом девушки он запрыгнул в седло и взял поводья.

– О чем? – шевельнулись губы Майри.

– Появишься на линкрейгской дороге, Майри Макрэй, – отчетливо выговаривая каждое слово, повторил Роуэн, – я тебя арестую.

– Я все сделаю, чтобы спасти Айана.

– Что ж. Да хранит вас господь, мадам.

Он вскинул поводья и развернул гнедого в сторону ворот.

Блюбелл бросился за всадником с прощальным лаем. А Майри… Майри словно вросла в землю, взглядом провожая Роуэна Скотта.

Стальной шлем и острое копье ярко сверкали в лучах солнца; расправив плечи, Роуэн смотрел только вперед.

Волю Черного лэрда ей не сломить.

Но и волю Майри Макрэй не сломить никому, даже Черному лэрду.

Роуэн спешился во дворе крепости Линкрейг и стреножил гнедого. Лишь скрип мелких камешков под ботинками нарушал тишину, пока он шагал к угловой башне и спускался по лестнице.

Быстрый осмотр знакомой каморки, где он провел несколько дней, подтвердил опасения Роуэна. Кошелька с деньгами здесь не было. Не оказалось пропажи ни в коридоре, ни в соседней каморке, как две капли воды похожей на первую. Если Майри не лжет, утверждая, что выронила кошелек, – значит, это случилось где-то в другом месте.

Роуэн поднялся по ступеням, вновь пересек залитый солнцем двор. Его взгляд обшаривал каждую трещину, каждый камень или кустик травы.

Хорошо бы кошелек нашелся… Только тогда Роуэн поверил бы словам девушки, что она не собиралась его обворовывать. Ему хотелось, чтобы это было правдой.

Роуэн дюйм за дюймом обыскивал двор – нагромождения камней, когда-то бывших стенами, растрескавшиеся плиты. Изящество форм замка давно исчезло под неумолимым напором времени и стихий, и теперь полноправными хозяевами руин стали ветер, плющ, плесень… да еще разве что знаменитые призраки Линкрейга. Окинув взглядом двор, Роуэн направился к часовенке.

Домашняя часовня, как и весь замок, была разрушена почти полвека назад английскими солдатами. По приказу короля Генри войска прошлись по низинной Шотландии, безжалостно сметая все на своем пути. Попытка силой доказать шотландцам, что их юная королева Мария Стюарт должна выйти замуж за Эдварда, сына Генри, успехом не увенчалась. Шотландцы выстояли. Брак не состоялся.

Но горя и разрушений этот поход англичан принес немало. Линкрейг и еще несколько шотландских замков так и не были восстановлены. Слухи о поселившихся среди руин привидениях напугали фермеров, и Джок Скотт, не сумев набрать рабочих из местных, вынужден был покинуть отчий дом. На земле, принадлежащей Скоттам, он выстроил башню-крепость, назвал ее Ньюхаус и вместе с Анной вырастил там сыновей.

В ту ночь, когда от рук Керров погибли отец и дядя Роуэна, сгорел дотла и Ньюхаус. Джок и Анна едва успели спастись, скрывшись за стенами Блэкдраммонда.

Роуэн вздохнул, глядя на изысканный, летящий, словно выточенный мастерским резцом силуэт. Стены – вот и все, что осталось от часовенки. Крыши давно уж не было, витые колонны рассыпались. Как часто он мечтал добыть достаточно денег и восстановить Линкрейг и Ньюхаус! Джок Скотт вправе называться лэрдом настоящей крепости, а не древних развалин да черного остова сгоревшей башни.

Повернув голову, Роуэн заметил что-то темное рядом с грудой камней. Его кожаный кошель выглядывал из-под ярко-зеленого листа папоротника. Роуэн поднял его и заглянул внутрь. Все было на месте. Двадцать новеньких шотландских монет – часть его жалованья – подмигивали блестящими боками. И зеркальце из черного полированного камня в деревянной рамочке, то самое, что он подобрал на месте крушения корабля, тоже было здесь. Роуэн вспомнил, что хотел подарить необычную вещь бабушке.

Роуэн подбросил зеркальце на раскрытой ладони, любуясь гладким черным камнем. Нахмурился. Память внезапно вернула его в придорожную таверну, где в ожидании приятеля-англичанина он вот так же разглядывал странную вещицу, а зеркальная поверхность вдруг явила ему женское лицо, безмятежное, божественно прелестное, в обрамлении шелковых темных волос… с громадными прозрачными серыми глазами…

Пальцы Роуэна судорожно стиснули прохладный овал.

Лицо Майри Макрэй! Он был в этом уверен. Вот почему в тот миг, когда Майри занесла над ним руку с пистолетом, лицо девушки показалось ему смутно знакомым, точно виденный в детстве и забытый сон.

Роуэн уставился в зеркало, где сейчас отразилось лишь его собственное лицо. Нахмуренный лоб, недоверчиво суженные глаза, небритые щеки и подбородок.